[i]Гуру американского независимого кино Абель Феррара («Король Нью-Йорка», «Плохой лейтенант») для российского проката почти что новичок. В свои неполные 55 лет он выглядит на все 70, кашляет, курит, кряхтит, с трудом выговаривает некоторые слова, иногда начинает гулко хохотать без видимой причины и больше всего походит на Дракулу, недавно вставшего из гроба. Все это не помешало ему, однако, снять незаурядную картину «Мария», принесшую режиссеру первую в его жизни крупную фестивальную награду – Гран-при в Венеции. Завтра этот фильм выйдет в российский прокат, а накануне наш корреспондент попробовал взять у Абеля Феррары интервью.[/i][b]– Из «Марии» следует, что вы ознакомились с «Кодом да Винчи»…[/b]– Да, я читал «Код да Винчи». Он мне резко не понравился. Вообще-то, я не критик, и мне не пристало критиковать других. Ну, книга как книга, но меня возмущает, что она уже два года держится в списке бестселлеров если не на первом, так на втором месте. Что в ней такого особенного?[b]– Вы прочитали и поняли, почему роман Дэна Брауна так успешен?[/b]– Да потому же, почему такой немыслимый успех у Мела Гибсона с его «Страстями Христовыми»! Люди по-прежнему хотят знать, что же там и тогда случилось на самом деле… Религия всегда была товаром, который продается на ура. Это понимают все эксперты кинобизнеса, хотя на подлинный смысл религии им, ясное дело, наплевать.[b]– Персонаж Мэттью Модина – режиссер, сыгравший в своем фильме Иисуса Христа, – не пародия на Мела Гибсона?[/b]– Он кинорежиссер, а значит, в какой-то степени отражение в зеркале. Эгоист, маньяк в темных очках. Таким я иногда представляю себе себя самого.[b]– А вам понравились «Страсти Христовы»?[/b]– Не буду оценивать фильм, за который я бы в жизни не взялся. Чтобы оценивать фильмы, надо быть кинокритиком. Вот вы кинокритик – и оценивайте себе на здоровье. Слава Господу за немногие радости в моей жизни: например, я не обязан судить других за их работы.[b]– Как думаете, ваша «Мария» тоже будет иметь коммерческий успех[/b]?– Откровенно говоря, очень в этом сомневаюсь, хотя не стал бы пророчить ей провал: из того, что фильм удался как произведение искусства, не следует, что он провалится в прокате.[b]– Но вы ведь тоже исходили из того, чтобы рассказать людям что-то новое на вечно интересующую их тему?[/b]– Таков уж персонаж, такова уж тема «Марии» – с ними приходилось проникать в самую суть. Хотя я, поверьте, не собирался поведать истину в последней инстанции. Не случайно герой Фореста Уитакера – ведущий телешоу; всем известна поверхностность любых телешоу. Особенно на религиозную тему.[b]– А вы-то человек религиозный в традиционном понимании?[/b]– Могу лишь сказать, что воспитывали меня в самом что ни на есть традиционно-католическом ключе. Но потом меня стало интересовать все новое: например, апокрифы и заново открытые неканонические евангелия. Нельзя же отрицать существование этих текстов, подчас переворачивающих все известные нам истины… ([i]На этих словах Феррара откидывается на спинку дивана, закрывает глаза и замолкает. За него отвечает его спутница – по всей видимости, жена[/i].)– Новые евангелия не воздействуют на веру как таковую. Мария Магдалина в «Евангелии от Марии» пропагандирует Слово Господне таким, каким мы его знаем из канонических евангелий. Однако для служителей официального культа любая новая информация – потенциальная угроза. Подумайте сами – тринадцатый апостол и женщина вдобавок![b]– Как вышло, что вы взяли на роль Марии Жюльетт Бинош?[/b]([i]Феррара неожиданно просыпается[/i].) – Мы давно были знакомы, и я как-то слышал, что она хотела бы сыграть Марию Магдалину. Подумав, я понял, что она способна на это.[b]– У вас есть любимый фильм об Иисусе Христе? Ясно, что это не «Страсти Христовы»…[/b]– Я фильмы редко смотрю. Хотя люблю это делать. «Страсти по Матфею» Пазолини я смотрю как документальный фильм. Когдато Пазолини был моим самым любимым режиссером… Пожалуй, и до сих пор остался. Вообще-то фильмы о Христе делали в разных жанрах, и не все эти жанры мне интересны.[b]– Вам льстит тот факт, что «Марию» наградили в Венеции Гран-при?[/b]– До сих пор я призов никогда не получал, так что для меня это в новинку. Что ж, один факт включения в фестивальный конкурс для меня – как дар Божий. Чертов «Серебряный лев» только довершил картину.[b]– Вы лично верите в возможность чуда искупления и обращения, которое происходит с героем вашего фильма?[/b]– Искупление, обращение… Если удается найти в жизни баланс и не терять его в дальнейшем – это, по-моему, чудо. Это дело трудное. Особенно если занимаешься кино. Правда, себя я в какой-то момент приучил к одной утешительной мысли: легче уже не будет.[b]– Вы начинали как автор трэшевых порнофильмов. Не думаете вернуться к истокам?[/b]– Я от них никогда не уходил. Этот фильм – настоящий трэш. Буду снимать трэш и в дальнейшем.