«Я не единственный, просто я самый известный»

[i]Москву посетил один из самых читаемых и скандально знаменитых писателей мировой литературы – француз Мишель Уэльбек; он представил в России свой четвертый роман, «Возможность острова». Сквозь толпы желающих к автору «Элементарных частиц» и «Платформы» пробился наш корреспондент.[/i][b]– Как вам нравится в России? Здешние читатели чем-то отличаются от остальных?[/b]– Не уверен… Кажется, вы отличаетесь от остального населения Земли меньше, чем вам самим представляется. Правда, есть у вас одна особенность: проблемы с исламом. Но и тут вы не одиноки ([i]Смеется[/i]). Не так уж меня самого интересует этот вопрос, но меня почему-то постоянно спрашивают об исламе.[b]– Название «Возможность острова» отсылает к острову Ланцароте, где частично происходит действие, или к Ирландии, где вы сами живете? Или это метафора?[/b]– В большей степени метафора. «Возможность острова» – слова из стихотворения, которым заканчивается вторая часть романа. Стихотворения, крайне важного для понимания книги.[b]– Ваша поэтическая ипостась для вас важнее прозаической[/b]?– Для меня важно то, чем я занимаюсь в данный конкретный момент. Начинал я как поэт, так что… К тому же работать я не очень люблю, а стихи требуют меньше работы, чем проза.[b]– Вас не удивляет, что успех вам принесли романы, а не стихи?[/b]– Что же тут удивительного? Поэты во Франции вообще малоизвестны.[b]– Говорят, время поэзии ушло. Как вы думаете, почему?[/b]– Не знаю. Алексис де Токвиль дал неплохое объяснение, когда писал об искусстве для аристократии и искусстве для народа. Но все еще может измениться, и снова настанет время писать стихи.[b]– Ваша поэтическая активность распространяется и на музыку, вы выпустили несколько альбомов.Это важная часть вашей деятельности?[/b]– Как и все прочее, это важно, когда я этим занимаюсь, а когда прекращаю – перестает быть важным.[b]– А какую музыку вы сами любите?[/b]– Музыку моей молодости, Pink Floyd, Джимми Хендрикса... Сейчас таких талантов уже нет. И у меня нет достаточного таланта, чтобы следовать за ними.[b]– Когда вы заканчиваете роман и он поступает в продажу, вас не волнует, как он продается? Работа-то закончена?[/b]– Именно так, закончена. Нет, цифры не важны. Денег у меня и так достаточно. Но я рад за моих издателей, что книги продаются хорошо.[b]– Перейдем от поэзии к науке. В «Возможности острова» вы рассуждаете о клонировании. Представляется ли вам клонирование человека возможным и необходимым?[/b]– Оно, безусловно, возможно и, несомненно, не необходимо. Но здесь встает вопрос общественного согласия, и не мне его решать.[b]– Однако вы в этом романе довольно радикально противопоставляете два пути – самоубийство и вечную жизнь. Вы-то сами к чему больше склоняетесь?[/b]– Существует необходимая и неизбежная писательская шизофрения. В тот момент, когда я пишу о герое, выбирающем самоубийство, я согласен с ним, а потом начинаю защищать другую позицию…[b]– Вам не кажется, что люди все чаще смешивают ваших персонажей и их суждения с вашими собственными взглядами?[/b]– Люди постоянно смешивают одно с другим и делают это намеренно, а не по случайности. Скандальность необходима средствам массовой информации, чтобы повысить коммерческие показатели. Я не единственная их жертва; просто я – самый известный за рубежом.[b]– Никогда не хотелось объясниться, что ваши герои не равны вам?[/b]– Необходимость объяснять столь элементарные вещи кажется мне оскорбительной.[b]– А вам самому скандалы не нужны?[/b]– Да они мне только неприятности приносят! Судебные процессы, например. Издатели сходят с ума – ведь продажи книг могут быть приостановлены, и надолго. Это может в буквальном смысле убить книгу. Как я мог бы к этому стремиться? Если бы мне были нужны скандалы, я бы ходил в прямой эфир скандальных телепередач, куда меня постоянно приглашают. А я не хожу.[b]– Вы хотели бы пожертвовать цифрами продаж ваших книг ради того, чтобы вокруг вас не поднимали скандалов?[/b]– Мое желание ничего не меняет. Книги Орианны Фалаччи об исламе вызвали скандал именно из-за того, что их продавали гигантскими тиражами, в противном случае никто не поднимал бы шума. Если бы я был автором, не известным никому, и стал бы кричать что-то скандальное, никто бы не стал меня слушать. В любом случае, это вопрос технологии скандала, а не идейных дебатов. Мела Гибсона после «Страстей Христовых» в чем только не обвиняли – даже раскопали слова, сказанные его отцом в молодости…[b]– Вас расстраивает, когда влиятельные люди, в том числе уважаемые вами, обвиняют вас в чем-то, признаются в нелюбви к вашим книгам?[/b]– Честно говоря, мне на это плевать.[b]– И еще о любви. В «Возможности острова» вы назвали домашнюю собаку «тренажером для любви». А у вас самого есть собака?[/b]– Да, есть. Но собака – не обычное домашнее животное. Ее с другими не сравнишь. И вообще, не надо думать, что все животные равны друг другу в нравственном плане! Медведь, например, находится в самом низу иерархии… Его мы первого и уничтожим ([i]Смеется[/i]).[b]– Недавно в Берлине с большим шумом представили фильм по вашему роману «Элементарные частицы». О вашем отношении к нему ничего не сообщалось. Вы вообще его видели?[/b]– А где бы я его увидел? Во Франции он пока не вышел. Никто меня не приглашал его посмотреть. Наверное, они сразу решили, что фильм мне не понравится. Но я на них не в обиде.[b]– А мне режиссер Оскар Роллер сказал, что вам просто неинтересно его смотреть.[/b]– Да он даже не попробовал меня позвать! На самом деле я был соавтором сценария другого фильма по тому же роману, но мы с режиссером так и не нашли финансирования. Режиссером должен был быть Филипп Арель, постановщик предыдущего фильма по моему первому роману – «Расширение пространства борьбы». Ничего у нас не вышло.[b]– «Платформу» пока не экранизируют? Ее же наградили специальным призом как роман, заслуживающий экранизации?[/b]– Нет, ничего не слышал о планах ее экранизации. Вернее, слышал, но от всех предложений, поступавших до сегодняшнего дня, пока отказался.[b]– С Михаэлем Ханеке не пытались наладить контакт? Я знаю, что вы преклоняетесь перед его фильмами.[/b]– Да, я его поклонник. Но о совместной работе с ним я не думал, в том числе в связи с вероятной экранизацией «Возможности острова».[i]Вступает директор издательства «Иностранка» Сергей Пархоменко.Для переиздания «Платформы» ему необходима фраза, чтобы вынести ее на обложку; он спрашивает совета у автора. Задумавшись, тот констатирует, что «Платформа» – не лучший его роман. А потом вспоминает удачную фразу: «Я знаю, что счастье существует».[/i][b]– Если не «Платформа», то какой ваш роман – лучший?[/b]– Новый, «Возможность острова».