Юрий Росляк: «Бабахнуло» наверху — а заплатили за это мы с вами

[b]Расслабляться рановато [/b]— Зачем вам деньги? Все равно потратите, — шутят финансисты последнее время...С такого многообещающего начала повел беседу руководитель подразделения, которое существует как раз для того, чтобы знать, на что тратить муниципальные деньги.— Наш департамент, — сказал Юрий Витальевич, — возник… на руинах. Раньше, если помните, была городская плановая комиссия.Потом перешли к рынку — и решили, что Горплан не нужен. Достаточно, мол, произвести разгосударствление собственности — и все само собой станет на место.Не стало… Нужен был орган, который проводил бы в экономике государственную политику. Так было создано из Горплана два подразделения, которые теперь объединились и стали департаментом.Помимо жесткого планирования бюджетных средств, мы — и в этом основное отличие от прежнего Горплана — используем методы прямого и косвенного государственного регулирования. Прогнозируем развитие экономической ситуации, чтобы постараться ограничить негативные тенденции, а то, что способствует развитию экономического потенциала, поддержать.Так, в программе поддержки реального сектора экономики отказываемся от многих доходов в бюджет в расчете на то, чтобы сохранить действующий потенциал, например легкой или оборонной отраслей, тем самым дать им возможность усовершенствовать производство, выйти на новый качественный уровень.Как итог, в первом полугодии 1998 года объем промышленного производства в городе вырос на 8,2 процента. Значит, промышленность как основной источник бюджетных поступлений и нашего экономического потенциала стала прирастать.[b]— Юрий Витальевич, большинство экономистов считают, что 1999-й будет самым трудным за последние несколько лет. Возможно даже, что после первого квартала придется государственный бюджет пересматривать. А с московским как? [/b]— Наверняка все те, кто принимал решения 17 августа, даже и не представляли себе всех последствий этих радикальных мер. Год будет тяжелым именно потому, что он непредсказуем — как по внутренним процессам, так и в связи с неурегулированностью вопросов внешнего долга России. Мы сегодня не знаем, сколько конкретно будет стоить обслуживание нашего городского долга. Но, независимо от любого развития ситуации, Москва как заемщик должна иметь хорошую кредитную историю. Поэтому мы долг обслуживаем своевременно, как бы это тяжело нам ни было.Наверняка всем известно, что сейчас активно развивается программа ипотеки. Запущен пилотный проект. Месяца через два, надеюсь, сможем открыто предоставлять ипотечные кредиты. Они могут идти через те банки, которые мы признаем благонадежными для реализации этой программы. Пока заявлено несколько: Банк Москвы — основной банк города — и ряд других.[b]— Вы говорите о росте производства, но промышленность должна зарабатывать деньги.Какие товары у нас конкурентоспособны? Вот лапти наши с удовольствием покупают за рубежом, сам видел. А что еще? [/b]— Ну на лаптях мы далеко не уедем. Сегодня нам нужно рассчитывать на собственный национальный продукт. У нас неплохая продукция легкой промышленности. В условиях жесточайшей конкуренции с турецкими, китайскими и другими товарами ширпотреба отрасль уже сегодня приучили работать в рыночных условиях, и достаточно эффективно. Многие из этих предприятий нашли средства на переоснащение, занялись маркетинговыми исследованиями, научились анализировать рынок и заполнять в нем незанятые ниши. В условиях падения рубля у них появился дополнительный шанс выплыть.Тормозом во всех этих процессах является паралич банковской системы, который не только не преодолен, но и углубляется. Мер к реальному оздоровлению банковского сектора Центробанк не принял. Сделал лишь первые шаги — провел целевые зачеты или клиринговые расчеты… До сих пор люди снимают деньги со счетов в действующих банках. Кризис недоверия не преодолен, расчеты между предприятиями не проходят, поэтому возникла дополнительная почва для проведения бартерных и иных суррогатных операций.Сложная ситуация, и если ЦБ не примет радикальных мер, то может пойти следующая волна банковского кризиса.Возвращаясь к вашему вопросу о конкурентоспособной продукции, хочу сказать, что для тех предприятий, которые обладают нормальным научным, экономическим и производственным потенциалом, не закрыт внешний рынок.И Москве есть что предложить западным партнерам. Речь может идти как раз о двойных технологиях, то есть о тех разработках, которые, помимо главного назначения, могут использоваться и в других областях народного хозяйства. Мы можем делать продукцию на уровне мировых стандартов. Например, ЗИЛ сейчас продвигает свою продукцию на Юг и Восток. Завод имеет возможность заполнить как раз ту нишу, которая отделяет дорогой, «навороченный» автомобиль от более дешевого, но надежного.«Большевичка» шьет прекрасную мужскую и женскую одежду, пользующуюся достаточно высоким спросом.[b]— Москва всегда выгодно отличалась от других регионов своим отношением к малому бизнесу. Каковы его перспективы? [/b]— Августовский удар был очень тяжелым. Скачок цен разрушительно сказался на малом бизнесе. А ведь он дает более 30 процентов доходов по всем уровням налоговых платежей.Но сегодня малый бизнес оправляется от шока. Какие-то фирмы прекратили работать, но появились новые. Помогая им, мы дополнительно установили ряд льгот по арендной плате за помещения, землю. Сегодня в городе разработана и действует целевая программа поддержки малого бизнеса в условиях кризиса.[b]— Юрий Витальевич, бюджет сформирован исходя из достаточно жесткого курса доллара — $21,5. Во время обсуждения на заседании правительства вы сказали: не надо расслаблять систему. Что вы имели в виду? [/b]— Мы выработали для себя концепцию подхода к формированию бюджета. Хотя по закону сначала должны дождаться, когда утвердят федеральный бюджет, а после вносить городской, стараемся работать с опережением, прогнозируем самую неблагоприятную ситуацию, которая может сложиться в связи с изменением налогового законодательства и других норм. Поэтому первое, что мы делаем, — стараемся определить оптимальный (и минимальный гарантированный) объем доходов, который может образоваться по нашим прогнозам, расписать по защищенным статьям бюджета и самым неотложным расходам. Независимо от того, что произойдет, этот минимум гарантирован всегда. К таким расходам относим заработную плату в бюджетной сфере, социальные пособия, выплаты и доплаты, действующие на территории города.Тем самым до принятия федерального бюджета мы уже исполняем эти расходы, и чтобы с ним не происходило, это не сказывается ни на населении, ни на основных системах жизнеобеспечения города.Конечно, мы вынуждены ограничить расходы и создать условия, чтобы муниципальная система была в нормальном напряженном состоянии. За счет того, что появляется после утверждения федерального бюджета, увеличиваем финансирование программ развития. Если прервать реализацию программы, для того чтобы ее восстановить и опять «раскрутить», нужно истратить как минимум в два раза больше, чем просто поддерживать. Нельзя, например, приостановить программу реконструкции пятиэтажного фонда, потому что невозможно прервать на половине перекладку коммуникаций, и т. д.[b]Зачем метро превращаться в трамвай — А на «Метрострое» какая ситуация сложилась? [/b]— В бюджете на все метростроение в Российской Федерации выделено 50 миллионов рублей из плановых и 300 миллионов рублей предусмотрено из якобы сверхплановых доходов — в том случае, если они образуются. Минимальная потребность на самое скромное развитие метрополитена в Москве и на поддержание тех горных выработок, которые сделаны, — 1 миллиард 800 миллионов в год. Вот и делайте выводы… Ищем выход. Частично будем использовать средства по территориальному дорожному фонду — фактически, недоимки прошлых лет. Нам разрешили расходовать до 700 миллионов рублей, плюс около 500 миллионов рублей дополнительных доходов, которые мы можем получить от штрафов и пени за невнесенные налоговые платежи. Вот эти два источника будут основными для поддержания и развития метростроения. Пытаемся всеми силами сохранить сам коллектив «Метростроя».Многие всю жизнь проработали под землей, сложились династии.Специалистов используем на строительстве объектов городского назначения, в том числе на третьем транспортном кольце, ведь тоннели — тоже элемент подземного строительства. Но, конечно, без радикального решения на уровне Федерации о государственной поддержке метростроения в крупнейших городах и мегаполисе решать проблемы развития метро будет очень сложно. Мы сейчас, правда, прорабатываем альтернативные варианты, более дешевые способы строительства линий метрополитена, так называемого облегченного. Это будет касаться в основном периферийных районов города: там будем вести трассы практически по «дневной» поверхности с тем, чтобы сократить затраты. Кстати, это мировая практика. Во многих странах есть подобный скоростной трамвай, который потом плавно уходит под землю, чтобы пройти через центральную часть города.[b]Город долги платит. Но только свои — Я вас хочу спросить о магазинах для бедных. Эта идея растиражирована, москвичи о ней знают. Однако вы, как мне известно, высказались против кредитов для этих магазинов под гарантии московского правительства. Как же программу реализовывать? [/b]— Это не магазины для бедных, а дисконтная система торговли, то есть создание магазинов определенного уровня, которые могли бы конкурировать по ценам с обычной торговлей. Доходы населения упали, и торговле нужно искать новые способы увеличения товарооборота. Фирма, которая владеет сетью магазинов, предложила механизм, как гарантированно снизить цены от 10 до 15 процентов. Для того чтобы организовать такую торговлю, им нужен кредит — 150 миллионов рублей. Наш департамент против предоставления гарантий и поручительств правительства Москвы. Не потому, что мы не поддерживаем этот вид торговли, а по той причине, что есть закон Москвы о долговых обязательствах города, по которому такие поручительства — это фактически долговое обязательство. В случае, если заемщик не выполнит свои обязательства перед банком, где он занимал деньги, город должен будет оплатить этот долг. Мы не имеем права поручаться за предприятия и организации, доля собственности города в которых не составляет более 50 процентов. Под эту фирму мы юридически не имеем права дать поручительства. Мы предложили другие варианты: есть принцип залогового кредитования, когда фирма может заложить то, чем она обладает сегодня, и получить кредит. Таким образом можно создать сеть магазинов с товарами по низким ценам.[b]— Удалось ли получить займы за рубежом, которые были в предварительных вариантах городского бюджета на 1999 год? [/b]— На этот год мы средств за рубежом не привлекали, пока занимаем лишь у наших банковских структур. Общий объем заимствований утвержден, он достаточно скромен: 9 миллиардов рублей. Заемная политика города коренным образом отличается от той, что проводится на уровне государства. Законом города категорически запрещено использовать заемные деньги на цели иные, кроме инвестиций. Мы не имеем права даже на дефицит бюджета или на временное отсутствие средств в казне, использовать деньги, взятые в долг. Мы можем их вкладывать только в программы развития, которые дают нам возможность гарантированно вернуть деньги.[b]— А какие банки входят в пул московских банков, которые патронирует городское правительство? [/b]— Концепция создания муниципального банка как раз и закладывалась таким образом, чтобы город имел нормальную устойчивую банковскую структуру, которая самой главной своей задачей считает работу на интересы города. Поэтому и был создан Московский муниципальный банк — Банк Москвы, мы в него вкладывали деньги сознательно, и так будет впредь.Но говорить о том, что есть какая-то группа банков, которые патронирует городское правительство, не приходится — для этого нужно иметь там соответствующую долю собственности. Вместе с тем в городе существует система так называемых уполномоченных банков правительства Москвы. Был выбран на конкурсной основе круг банков, которым мы доверяем исполнение расходов по бюджету и по внебюджетным фондам. Банки, с которыми мы работаем, — а их шесть — благонадежны, они пережили кризис. Естественно, главное место среди них занимает тот же Банк Москвы.Со временем начнем создавать казначейство, и все учреждения, связанные с исполнением бюджета, образуют единую систему. Банки, которые сегодня являются структурообразующими в исполнении бюджета и городских программ, и станут элементами этой системы.[b]Нам спекулянты не нужны — Юрий Витальевич, а расторгнуть «братство» рубля и доллара очень сложно? [/b]— Никто в мире пока наш рубль не покупает, но мы тем не менее открыто дали возможность менять его на любую национальную валюту. Мы просто привыкли к тому, что курс в основном сравниваем с долларом. Но я не исключаю, что пройдет еще год — и будем равняться по европейской валюте.Безналичная евро уже запущена в обращение, ее котировки официально публикуются.Поэтому говорить, что мы привязаны к доллару... Это мы сами к нему привязались. Ну давайте плюнем на него сегодня, привяжемся к немецкой марке.[b]— Некоторые предлагают плюнуть как раз на рубль — и вести расчеты в долларах.[/b]— В самом начале реформ предлагалась очень хорошая модель стабилизации российского рубля. Нужно было, с одной стороны, печатать один рубль, с другой — один доллар. И все было бы нормально (смеется).[b]— Некоторые критики говорят, что спекулятивный бизнес, который процветал у нас до 17 августа, как раз был на руку Москве: якобы от всех этих финансовых потоков ручейки текли в городскую казну.[/b]— Вложение в ГКО и доходы от размещения средств ГКО не облагались налогом. Это была льгота, которая специально создавалась для того, чтобы деньги вместо работы в реальном секторе вкладывались в эти финансовые пирамиды. Если не получалось налогов от этого оборота, то о каких доходах Москвы можно говорить? Эти деньги работали только «в кармане у Минфина». Доходило до абсурда: оборот приближался к 300 триллионам (в старых ценах), а доход от размещения и оборота этих 300 триллионов составлял всего 30 триллионов. То есть связывались деньги в объемах в 10—15 раз большие, чем реальный доход, который получал федеральный бюджет. Поэтому от всех этих операций мы не получили ни копейки.Наоборот — ущерб. Деньги, которые могли работать в реальном секторе, банки, забрав из реального сектора и у населения, вложили в эту игру. В результате банки пухли.На одной из конференций я приводил такое сравнение: банки, как воздушные шары, подымаясь в более разреженные слои атмосферы, раздувались, а реальный сектор и мы с вами оставались внизу, на земле. Вот эти банки и дошли до того предела и состояния, когда они лопнули вместе с той системой, которая их и породила. Реально заработанные налоги на территории Москвы за последние четыре года выросли по удельному весу с 12 до 30 процентов в доходах федерального бюджета. Как может регион с населением в 6 с небольшим процентов от общего населения Российской Федерации давать 30 процентов дохода? И когда получает федеральный бюджет эти доходы, он же, извините, от этих доходов не отказывается. Он, наоборот, говорит: давайте еще! От Российской Федерации Москва сегодня фактически не получает ничего. Даже в объекты федеральной собственности Центр не вкладывает средства. Большой театр — тому яркий пример. Город и подрядчик кредитуют сегодня федеральный бюджет, выполняя работы по реконструкции театра.Подрядчик терпит убытки, фактически продолжает работать за свои деньги, хотя с ним не рассчитались за прошлый год. Говорить можно все. Москва — она большая, в Москве изменения происходят достаточно быстро, и прекрасно, что происходят. А разобраться, за счет чего, не всем под силу.Проще сказать: да обобрали всю Россию — и построили Манежную площадь… Но неужели этому еще кто-то верит? Нам спекулянты не нужны. Потому что спекулятивный капитал пришел, поиграл, «срезал куш», как только запахло жареным — улетел.А мы остались с нашими проблемами и ничего от этого капитала не получили. Стараемся во всем проводить политику стабильности, отсутствия тех крупных, неожиданных скачков, которые, как в старом анекдоте, когда ТАСС спросило у соответствующего ведомства: нам же говорили, что взрыв, который вы планируете, будет порядка 8— 10 килотонн, а оказалось — 100. На что это ведомство ответило: мы тоже думали, что 10, а оно как бабахнет...Когда условия стабильные и прогнозируемые — тогда приходят те, кто действительно готов не играть в режиме спекуляции, а работать на долговременный результат. Такая программа, например, у нас с Баварской Республикой.Свыше 700 баварских фирм — от мелких до крупнейших концернов — сегодня спокойно, не афишируя, работают на территории Москвы.Им это выгодно, и нам. Потому что налоги они выплачивают у нас, обеспечивают занятость нашего населения.[b]— Есть такая поговорка последнего времени: скопить денег на черный день мешает отсутствие дней белых. Только в 1998 году забрезжил свет в окошке, и снова — обвал. Скажите, вы как-то пытаетесь анализировать происходящее, подстраховаться, чтобы «это» снова не упало на всех тяжким бременем? 8,5 миллиарда потеряла Москва в связи с кризисом? [/b]— Цифра меньше: порядка 4,5. Остальные нам удалось восполнить. Но для того чтобы иметь возможность как-то себя подстраховать, нужно, как вы сказали, хоть немного белых дней, а пока они у нас все больше серые и напряженные. Главное сейчас — сохранить все то, что мы научились делать в предыдущие годы. Потому что снова разрушать все «до основанья» — слишком дорого стоит. А платим за все это мы с вами.Москва «седловину» временного падения уже прошла. Надеемся потихонечку из этой ситуации выходить, рассчитывая не на чью-то помощь, а на собственные силы. И это самое главное, чего нам, может быть, в последние годы не хватало.