«Я был Леонардо да Винчи»

[i]Художник Владислав Мамышев-Монро – настоящий возмутитель спокойствия. Его гигантские фотографии в образе Мэрилин Монро, Достоевского, Гитлера, весьма приближенные к оригиналам, вызывают у одних восторг, у других – удивление перед феноменом абсолютного преображения, у третьих – негодование, но никто не остается равнодушным к его перформансам. Ни одна маломальски значимая выставка современного искусства не обходится без его работ. Сейчас Мамышев добавил в свою легендарную галерею образ Любови Орловой, доведенный до совершенства в ремейке фильма «Волга-Волга». Уже больше пятнадцати лет этот питерский художник живет в Москве.[/i][b]– Какая у тебя на самом деле фамилия?[/b]– Я Мамышев Владислав Юрьевич.[b]– А когда появилась приставка «Монро»?[/b]– Она была навязана мне в 89-м году. Чтобы закосить от армии, я, служа на Байконуре, впервые переоделся в Мэрилин Монро и сделал фотографии. Меня отправили в психиатрическое отделение и, таким образом, комиссовали. Если бы не такой мощный стимул, мне бы и в голову никогда не пришло примерять на себя божественный образ Монро. Потом я показал фотографии своим друзьям Тимуру Новикову и Сереже Курехину. Им дико понравилось, и они попросили меня несколько раз выйти в образе Мэрилин Монро на концертах «Поп-механики». Я был с маленькой гитаркой, как в фильме «В джазе только девушки», а за кулисами на настоящей гитаре за меня играл Александр Ляпин из «Аквариума». И все думали, что это я даю такое невероятное соло![b]– Чем ты руководствуешься, выбирая образы?[/b]– Несмотря на то что у меня появилась приставка «Монро», первый образ, в который я идеально воплотился, был Гитлер – еще до армии, в школе. Из-за этого даже началось какое-то шевеление в КГБ – это была уже агония режима: они рассматривали нас как неофашистов, а я просто хотел рассмешить своих друзей. Но получилось чудовищно похоже, и меня из-за этого даже исключили из последнего класса.Потом, когда я уже в армии изобразил Мэрилин Монро и опять получилось точное попадание, я понял, что для меня нет невозможных воплощений. И теперь все основывается на заказах, на пожеланиях кураторов выставок в связи с теми или иными событиями. Например, образ Достоевского был приурочен к году России в Германии – ведь именно в Баден-Бадене он в свое время проиграл первый гонорар за роман.Наш фильм «Волга-Волга» – это трэш, стеб. Но до этого у меня был фотопроект, приуроченный к 100-летию со дня рождения Любови Орловой. Он представлял собой поклонение невероятной женщине – нашей альтернативе Мэрилин Монро. Если Мэрилин – номер один американского кинематографа, то Любовь Орлова – советского. Это были две солистки одной затянувшейся мыльной оперы о холодной войне. Оттого они и получились сказочно-зимними! Монро – это Снегурочка, которая, положив всю себя на плаху любви, погибает молодой. Орлова– Снежная Королева: с каждым годом она выглядела все лучше и лучше и уже совершенно безупречно перед смертью сыграла 18-летнюю девушку в «Скворце и Лире».Для меня Снегурочка и Снежная Королева – важные женские составляющие моей матери. Все же идет из детства. У меня мама внешне походила на Мэрилин Монро, но, будучи партийной работницей, вела себя, как Любовь Орлова – строго, сдержанно. Я лет до шестнадцати жил в ощущении, что Ленинград – это мой город, и при этом я чувствовал себя добрым, радостным хозяином. Когда мне было 5–6 лет, люди на улицах дарили мне цветы. Я только сейчас понимаю – это делалось для того, чтобы я сказал своей маме: «Клавдия Ивановна такая-то подарила мне цветы». Это были старые большевички, которых моя мама опекала. Мое детство совпадает с выдуманной реальностью советских фильмов. Так что оно было немножко сказочным. Но моя мать была для меня страшным божеством, и это научило меня терпению. Именно поэтому я запросто не то что выдержал армию, но я еще и сделал там себе прекрасную карьеру, захапал домик.[b]– Насчет домика поподробнее, пожалуйста.[/b]– Ничего особенного не было. Просто желание всем понравиться, быть совершенным, привитое мне строгой мамой, сослужило в армии идеальную службу. Меня не коснулись ни неуставные отношения, ни дедовщина, ни наезды со стороны командиров. Еще с художественной школы мне нравилось рисовать портреты людей, их глаза. Я очень четко передаю характер человека в обычном карандашном портрете. И вот я с ходу стал предлагать бойцам, старшинам, командирам нарисовать их портрет. Им это было приятно, потому что послать матери или любимой девушке домой карандашный портрет – это оригинальнее, чем просто фотографию. Поэтому меня действительно все полюбили, и вот тогда-то я и проявил свои интриганские качества. Например, у нас не было детского клуба, был только взрослый. Я пришел к замполиту и говорю: «Товарищ подполковник, почему такая несправедливость? У взрослых есть свой клуб, а как же дети?» И тогда за границей части мне отдали пустующий одноэтажный домик с одиннадцатью комнатами, где я и жил. Я покупал себе продукты в офицерском магазине, какие хотел. Ну, вел, конечно, театральный кружок и рисование, но с удовольствием же![b]– У тебя у самого есть дети?[/b]– Да, возможно, у меня есть черный ребенок. У меня несколько раз были невесты, но я недавно понял, что мое предназначение – служить искусству, быть святым человеком. Любое столкновение с семейной жизнью, с хлопотами, с погружением в другого человека разрушает мою жизнь, мою линию судьбы, которую я сам строю. Одной из моих невест была русская негритянка Эвелина Архангельская. Она тусовщица и как-то раз даже в кино промелькнула: помнишь, был такой дурацкий перестроечный фильм, «Обнаженная в шляпе», и там скакала негритянка? В середине 90-х мы жили вместе, и только в 2000-м я узнал, что через несколько месяцев после того как мы расстались, она родила сына. Я ее потом встречал, но она что-то помалкивает. Может, ждет, пока я стану миллионером, и тогда мне об этом объявит. Самое забавное, что когда мне сообщили о ребенке, я был в гриме именно Любови Орловой. И сразу вспомнил фильм «Цирк»: у белой женщины – черный ребенок![b]– А ты способен воспитывать детей?[/b]– Никак не способен, потому что я бы воспитывал их еще жестче, чем моя мать. Ведь все закладывается в детстве! И там, где мама перегнула палку, она все-таки немножко нарушила мою психику. Это огромный плюс для творчества, но какие-то вещи в реальной жизни мне противопоказаны. Например, несколько раз я оказывался в ситуации, когда надо было присмотреть за маленькими детьми моих друзей. Я еле удерживал себя, чтобы за какое-то их невинное торможение не стукнуть их кирпичом. А ведь они еще любят специально выводить взрослых из себя, чтобы привлечь к себе внимание! Так что воспитание детей мне явно противопоказано.[b]– А как же продолжение рода?[/b]– Ну, ребенок мой живет, воспитывается, и я этому совершенно рад. Футурологи предрекают, что в будущем на планете будет преобладать черное население. Вот и мои корни уже пошли в этом направлении.[b]– Образы людей, которых ты изображаешь, накладывают отпечаток на личную жизнь?[/b]– Конечно. Ведь даже просто лысые или рыжие люди, блондины или брюнеты – все ходят по разным маршрутам. Например, все лысые не пользуются расческой. Но это прямолинейный пример. А есть более сложные вещи, связанные с метафизикой цветов. В юности я очень любил перекрашивать волосы и заметил, что каждый раз ты начинаешь ходить немножко по другим дорожкам. Ты вычленяешь из толпы людей, схожих с тобой по цвету волос! Так что все влияет на жизнь, тем более образы. Особенно если ты пребываешь в них длительное время. Та же Мэрилин Монро в итоге сильно вмешалась в мою жизнь! Был период, когда из трех месяцев моей жизни месяц я был ею. Даже будучи самим собою, без грима, я чувствовал в себе ее присутствие. Благодаря ей в моей жизни происходили сложные драматические события, связанные с несчастными любовями, с жертвенной позицией, поступками. Например, я из-за любви продал свою питерскую квартиру, отдал деньги этому человеку. Я чувствую, что все это как-то связано с моей «монрошной» историей. И все же создание образов – это скорее образовательный процесс меня самого, нежели что-то другое. В принципе, я занимаюсь этим для себя. Я никогда не стремился прославиться за счет своего умения. Но современное искусство стало выползать из подполья и общаться с массовой аудиторией – сохранить герметичность оказалось невозможно.[b]– Как думаешь, кем ты был в прошлой жизни?[/b]– Наверное, я кто-то сродни медиуму или оборотню, я будто вызываю дух человека, в которого перевоплощаюсь. Так вот, каждый раз у меня ощущение, что я раньше и был именно этим человеком. Но невозможно же мне быть сразу всеми героями, потому что многие из них жили в одно время! Здесь нестыковочка. Поэтому чтобы точнее ответить на вопрос, мне надо было бы сходить к другому, более опытному медиуму, специалисту по реинкарнации.[b]– И все же, по внутреннему ощущению, по интуиции?[/b]– Мне кажется, я был Леонардо да Винчи. Я еще не дошел до своего вершинного возраста, когда проявятся все мои качества. В далекой юности мне одна предсказательница сказала, что я окончательно получу свое образование к сорока двум годам. Вот я и считаю этот возраст началом серьезной, ответственной работы. А пока я еще ничего такого не сделал, чтобы можно было сравнивать себя с Леонардо.[b]– Как отнеслись друзья к твоему переезду в Москву?[/b]– Почти все мои друзья, мнением которых я дорожил и дорожу, либо поумирали, либо разъехались по разным концам света.[b]– Кем ты себя больше считаешь, художником, актером или шоуменом?[/b]– Я художник. В ХХ веке искусство, начиная с Малевича и Кандинского, проделало революционный путь. И сейчас художник – это совсем не тот мирный живописец, который мог себе позволить спокойно работать в мастерской и больше ничем не заниматься. Современный художник – это универсальная личность, владеющая огромным спектром разных видов, технологий искусства. В том числе и лицедейством – почему бы не использовать и свое тело как объект искусства? Вот в этом я, возможно, лучший из современных художников.[b]– Что для тебя главное в жизни?[/b]– Искусство – это передовая линия борьбы человечества за выживание. Разве не искусство сегодня пытается поймать, смоделировать и изучить все сложнейшие вопросы? Это такие интеллектуальные игры, которые для кого-то со стороны кажутся бардаком. И я надеюсь, что найду, открою какие-то новые качества или решу какую-то важную философскую задачу. Этим поиском я и служу современному искусству.[b]На илл.: [i]Любовь Орлова. А ведь похож![/b][/i]