[b]Еще с прошлого сезона «Et сetera» грозился, что совсем скоро будет «подавлять и возбуждать» публику, но сделал это только сейчас. Пьесу написал молодой и мастеровитый киевлянин Максим Курочкин, который не стесняется писать на заказ (первым его заказчиком был Олег Меньшиков). В роли соавтора пьесы, режиссера, актера и самого себя выступил Александр Калягин. Получилась своего рода исповедь-скетч.[/b]«Я еще в профессии или уже... И где эта ватерлиния?» – мучается главный герой, Хороший актер, снимающийся в рекламе. У Хорошего актера есть признание, деньги, молодая жена, юные ученики – словом, дополнительных источников энергии хоть отбавляй. У актера есть принципы – не мелькать в гламурных телепередачах ради популярности, не хвалить бездарей даже из приличия (а именно это умоляет его сделать лучший друг, зазывая на юбилей к их общему однокурснику). В общем, «не единой долькой не отступаться от лица».У актера есть слабости. Вот пришел к нему студент (Алексей Завьялов) – наглый, неопрятный, недалекий – зачет выпрашивать.Монолог Аркадиной для зачета выбрал и вот выпаливает в голубом изломе в лицо своему знаменитому лысому растерянному перед жизнью мастеру: «Ты – единственная надежда России... Эти шелковистые волосы тоже мои». И понятно, зачет он свой рано или поздно получит – мастер поставит из брезгливости.У актера есть тысячи связей и привязанностей. Старому отцу (Александр Давыдов) срочно нужны другие плоскогубцы. Молодой жене (Наталья Благих) – обещанная dolce vita под прицелом телекамер. Лучшему другу (Вячеслав Захаров, санкт-петербургский театр «На Литейном»), преподающему актерское мастерство в провинции, – живейшая помощь собрату по профессии (хотя Хороший актер давно уже не верит в это братство).Миссионеру-сектанту (Амаду Мамадаков) – твоего обращения «на путь Адама», или попросту денег. Студенту – зачет. Угодить всем невозможно, остаться самим собой еще труднее, а уж о том, чтобы сохранить свежесть чувств и ощущений – вообще речи быть не может. Но все эти связи и привязанности стареют, обесцениваются, изменяются до неузнаваемости гораздо раньше, чем прерываются. Да ладно связи, твое творчество превращается в... работу: ее умеешь делать, но полета она уже не дарит.Среди сценок-скетчей есть и такая – посещение психоаналитика (Игорь Арташонов). Это единственная спокойная сцена в шумной, крикливой жизни Хорошего актера. В лицо ему светит лампа и летят убийственно четкие вопросы: «Эмоциональной жизнью живете?», «Мастурбировать пытались?», «Жена молодая?», «А вас так волнует, что происходит с театром?» Психоаналитиком оказывается однокурсник, который дарит Хорошему артисту принцип старой психиатрической школы: «подавлять и возбуждать». Для театра он тоже превосходно подходит, но что делать Хорошему актеру, который сам подавлен и перевозбужден? Вы ведь его понимаете, правда?