Построить боевой корабль не проще, чем космический

Московское правительство шефствует над Военно-морским флотом России. Такой вид сотрудничества ведет свой отсчет с того времени, когда именно Москва помогла в буквальном смысле удержаться на плаву Черноморскому флоту. Результаты были признаны настолько удачными, что московское шефство было распространено на все флоты. С одним из кораблей Северного флота – «Адмиралом Харламовым» «Вечерку» связывают особые отношения. Дело в том, что вот уже сорок шесть лет у нас работает дочь адмирала Харламова – Татьяна.Понятно, что именно к этому кораблю у нас традиционно повышенный интерес. Шефствует над кораблем Департамент земельных ресурсов. [b]Чтобы выяснить, как именно осуществляется шефство, в чем оно состоит и насколько помогает экипажу корабля, корреспондент «ВМ» вылетел в Мурманск.[i]А когда на море качка…[/b][/i]Ранним утром того дня, когда я должен был отправиться на «Адмирал Харламов», на Мурманск обрушился циклон. Наблюдая из окна гостиницы, как бестолково мечутся вихри снега, временами полностью закрывая какую бы то ни было перспективу, я понял со всей очевидностью, что сегодня попасть на корабль не судьба. И потому был немало удивлен, когда ровно в десять утра, как и было договорено накануне, в дверь моего номера постучался представитель «Адмирала Харламова» капитан третьего ранга Александр Варук.От Мурманска до Североморска, где стоит «Адмирал Харламов», километров 40. По меркам Москвы – это примерно как от Марьина до Отрадного – невелик путь. На севере же, в метель – целое путешествие. Представьте себе 40 километров нечищеной дороги, где ориентиром водителю служат огни фар встречных машин, а в их отсутствие – накатанная колея, ощущаемая по характерному поведению руля. Метель выравнивает пейзаж до такой степени, что часто сложно наверняка сказать, где небо, где сопки, а где, собственно, дорога. Впрочем, Александр выглядел вполне уверенно и на довольно приличной скорости продвигался вперед, попутно успевая рассказывать мне о жизни военных моряков Североморска.Вскоре мы подъехали к КПП, где я должен был выйти из машины, чтобы отметиться.…С таким ветром я не встречался ни разу в своей жизни. Казалось, он дул со свирепой силой сразу со всех направлений. Неловкое движение и шарф, который я хотел обмотать вокруг шеи, обрел собственную волю, вырвался из руки и скрылся в мутной мгле с такой скоростью, что стало ясно – догонять бесполезно.– Да, – сказал я, когда мы продолжили путь, и немного отогрелся, – не позавидуешь ребятам, которые там служат – целый день на таком ветру.– Это морпехи, – отозвался Александр с такой интонацией, что было понятно – этим ребятам ветра не помеха. – Между прочим, – продолжил он, – порядок здесь навели сравнительно недавно. В 90-е через КПП шастали все, кому не лень, и в Североморске даже начались бандитские разборки со стрельбой. Только тогда поняли, что демократия тоже должна иметь свои пределы.Минут через 20 мы подъехали к гавани. Ветер поутих, и пока Александр парковал машину, я наблюдал, как убирающие снег матросы лихо закидывали его на огромные сугробы. Еще одна примета Севера…Кольский залив штормило, и он тяжело катил темные, никогда не замерзающие волны. Огромный противолодочный корабль «Адмирал Харламов», казалось, не замечал их. Однако когда я оказался внутри, в каюте командира корабля капитана второго ранга Антона Сперанского, я явственно ощутил тягучую качку. И поэтому сразу спросил:[b]– Моряки, наверное, от морской болезни не страдают?[/b]– Еще как страдают, – усмехнулся Сперанский, – и не только матросы, а и офицеры, бывает, тоже. А вы это к чему? Сегодня почти не качает…Я промолчал, потому что как раз в этот момент пытался убедить свои внутренности в том же самом.[i][b]Нынешний командир[/i]– Как зародилось сотрудничество Департамента земельных ресурсов и «Адмирала Харламова»?[/b]– Дело в том, – сказал Сперанский, – что я неполных два месяца на этой должности, с 1 декабря. Сотрудничество зарождалось при вахте еще прежнего командира – капитана первого ранга Кондратова Владимира Александровича, он сейчас служит командиром на «Адмирале Левченко». Давайте я приглашу его к нам сюда, и он вам подробно расскажет об истории взаимоотношений корабля и департамента.Пока мы ждали Кондратова, я поинтересовался:[b]– Как сейчас обстоят дела на «Харламове»?[/b]– Корабль находится в резерве по техническому состоянию, то есть мы ожидаем планового ремонта. К сожалению, пока финансирование не производится. По срокам постройки «Харламов» является практически самым новым среди всех кораблей нашего соединения. 25 февраля мы будем отмечать 17 лет. Корабли первого ранга, такие как «Харламов», рассчитаны на 30–35 лет службы. Так что если перевести в человеческие годы, «Харламову» вот-вот исполнится всего-то навсего лет 35–40. Самый расцвет, можно сказать. Моложе него только «Адмирал Чебоненко». Но тот уже воплощает в себе новую техническую концепцию – универсальность. «Чебоненко» не только противолодочный корабль, он может сражаться на равных с другими кораблями и работать по целям на берегу.[b]– Не получится, что, несмотря на «молодость» корабля, командованием флота будет принято решение о списании корабля, как говорится, «на иголки»?[/b]– Я надеюсь, не получится. Немаловажную роль в этом играет, кстати сказать, правительство Москвы в лице наших шефов – Департамента земельных ресурсов. Потому что решение о списании боевого корабля, не выработавшего свой ресурс, – политическое решение. Это не вопрос финансирования – согласитесь, государство уже вылезло из кризиса, когда денег не хватало. Просто необходимо перераспределение финансовых средств. Это вопрос даже не уровня нашего командования.[b]– Стоимость ремонта огромная, мне называли сумму в миллиард рублей, не проще ли эти деньги пустить на постройку новых кораблей, как вы думаете?[/b]– Не проще. У нас вся военно-строительная система оказалась в большей степени разрушенной. Была потеряна культура постройки. Ушли мастера. Калининградский «Янтарь» уже ничего не может строить. 15 лет фрегат не могут доделать. «Северная верфь» пока еще может. Они сохранили свой потенциал, потому что у них китайцы размещают военные заказы. Но не забывайте – чтобы построить корабль первого ранга такого размера, как «Адмирал Харламов», требуется от 3 до 5 лет. Конечно, были времена, когда ежегодно спускался на воду такой корабль, но это были времена гонки вооружений, когда вся экономика страны на войну работала. После 2000 года ни один корабль первого ранга не был заложен на наших верфях. А боевой корабль настолько сложен по своей конструкции, что его постройка вполне сравнима с постройкой корабля космического. Получается, экономически более выгодно – именно ремонтировать имеющиеся корабли.[b]– Но разве военные корабли не устаревают? Вот отремонтируют «Харламов», сможет ли он победить корабль одного с ним класса какого-нибудь, как раньше говорили, «вероятного противника»?[/b]– Безусловно. Наш корабль на уровне мировых стандартов. Тем более это новая серия кораблей, она закладывалась в середине 80-х. Эта серия строилась с учетом перспективных видов вооружения, поэтому первые корабли уже шли с зарезервированными местами под новое вооружение, которое тогда только создавалось.[b]– Для 17 лет «Харламов», надо сказать, свежо выглядит…[/b]– Тут мы напрямую переходим к шефским связям. Вот уже два года – с тех пор как у нас есть шефы – мы, например, не испытываем нужды в лакокрасочных материалах. Скажу по секрету, в краске на флоте нужда есть у всех. На флоте краску получают на великий праздник в июле ([i]День Военно-морского флота[/i]. – [b]Ред.[/b]). Благодаря шефам у нас есть финансирование, и мы можем покупать нормальную, качественную краску у оптовых поставщиков и поддерживать подобающий боевому кораблю внешний вид.[i][b]Бывших командиров не бывает[/b][/i]В этот момент в каюту зашел капитан первого ранга.– А вот, кстати, и Владимир Александрович Кондратов, – сказал Сперанский, – прежний командир этого замечательного корабля.– Вот это ты правильно сказал, – улыбнулся Кондратов, – именно прежний – потому что бывших командиров на флоте не бывает.[b]– Владимир Александрович, так как же получилось, что еще молодой корабль стоит практически на приколе?[/b]– Волею обстоятельств. Во-первых, «Адмирал Харламов» очень активно проходил свою боевую жизнь. Он был визитным кораблем в свое время, ходил не только в Швецию, Норвегию, но и на другой континент, в Канаду. В 2000 году, когда погиб «Курск», два корабля практически целый год в районе его гибели постоянно несли охранную службу – «Чебоненко» и «Харламов». После той вахты корабль и стал к причалу. Во-вторых, в силу экономических проблем на флоте не всегда соблюдаются циклы технического обслуживания кораблей, которые рассчитаны научно-техническими институтами и заложены при постройке. А ведь каждые два с половиной года корабль должен осматриваться в доке, каждые пять лет проходить ремонт. Причем ремонт соответствующего уровня. «Харламову» 17 лет, но ремонта он не имел ни одного.[b]– А как получилось, что именно «Адмирал Харламов» стал подшефным кораблем Департамента земельных ресурсов?[/b]– Период ожидания ремонта затянулся настолько, что в свете реформирования и сокращения наших Вооруженных сил у командования появилась мысль включить «Адмирал Харламов», который еще не выслужил установленные сроки службы, в перечень кораблей, подлежащих списанию. Узнав об этом, я созвонился с сыном адмирала Харламова, Николаем Николаевичем Харламовым. Он преподавал в Академии Генерального штаба, в звании контр-адмирала проходил службу. Я с ним переговорил, сказал, что нужно принимать срочные меры, иначе корабль попадет в черный список. И Николай Николаевич, озабоченный тем, чтобы корабль, носящий имя его отца, продолжал оставаться в составе флота, встретился со своими бывшими выпускниками, которые занимают достаточно высокие, ключевые посты в лестнице военного ведомства.Было подготовлено и направлено в правительство Москвы письмо с предложением рассмотреть вопрос о возможном шефстве одного из департаментов правительства Москвы над кораблем Северного флота «Адмирал Харламов».Юрий Лужков выдал поручение рассмотреть вопрос об установлении шефских связей руководителю Департамента земельных ресурсов города Москвы, министру правительства Москвы Виктору Дамурчиеву.[b]– Почему именно Департамент земельных ресурсов?[/b]– Видимо, это было связано с тем, что Департамент земельных ресурсов в то время активно работал с Черноморским флотом, и даже более того – имел опыт восстановления фактически из руин гвардейского крейсера «Москва».На День ВМФ в конце июля 2005 года к нам прибыла делегация во главе с заместителем Дамурчиева, Владимиром Лаптевым. Они побывали на корабле, познакомились с экипажем. Потом в офицерской кают-кампании состоялось подписание договора о шефских связях. И практически сразу же департамент включился в работу. Особенно важно было то, что речь шла не только о технической готовности корабля, но и об улучшении условий службы всех членов экипажа: и матросов, и мичманов, и офицеров. Даже члены семей моряков почувствовали внимание департамента. Накануне Нового 2006 года московская делегация привезла подарки, которые наш корабельный Дед Мороз от имени экипажа и наших шефов вручил детишкам. Это было очень приятно. Теперь офицеры и мичманы, которые добились хороших результатов в подготовке, обучении и воспитании личного состава, поощряются ценными подарками от имени министра правительства Москвы. Это очень ценится членами экипажа.Сейчас наша работа вышла на новый этап. Благодаря помощи Департамента земельных ресурсов заключен договор с судоремонтным предприятием, имеющим право работать на кораблях Военно-морского флота по ремонту бытовых помещений. В первую очередь ремонтируем помещения, которые обеспечивают жизнедеятельность экипажа. Например, наш камбуз теперь оснащен новым технологическим оборудованием. Установлена новая электроплита, мощная электромясорубка промышленного образца.В помещениях установлены кондиционеры. Из-за того что трубы были сильно изношены, мы были вынуждены на длительное время один из умывальников команды вывести из эксплуатации. Благодаря шефской помощи удалось найти трубы большого диаметра, которые мы по объективным причинам не могли получить через наши флотские службы. Теперь работа завершается, и практически дело подходит к разрезанию красной ленточки. В плане ремонт кормового умывальника.Вся эта работа замечается не только офицерами, мичманами, матросами, которые служат у нас на корабле. Наши отношения с шефами – предмет доброй зависти наших соседей.[i][b]Шефы знают все[/i]– Шефы сами знают, в чем нужда острее всего?[/b]– Первым пунктом в договоре о заключении шефской связи стоит поддержание боевой готовности корабля. Поэтому основное направление шефской работы в тех условиях, когда корабль лишен возможности получать необходимое техническое обслуживание, как-то компенсировать этот недостаток. Надо сказать, что у департамента это получается очень удачно. Чувствуется, что люди уже имеют опыт работы с флотскими организациями, имеют опыт взаимодействия, работа идет четко.Мы составляем перспективные планы на 3–4 ближайших месяца. Все обсуждаем, обговариваем. Во многом благодаря нашим шефам за последние 2 года удалось сдвинуть с места очень много вопросов по содержанию корабля, созданию лучших условий быта, что до этого решалось с большим-большим трудом.[b]– Боевой корабль должен ходить, а не стоять на приколе, это очевидно. Почему шефы не могут отремонтировать, например, двигатель…[/b]– Во-первых, суммы на ремонт требуются огромные. Во-вторых, корабль – собственность Министерства обороны. Плюс, помимо двигательных установок, требуют ремонта и технические средства, которые связаны с оружейными комплексами. А оружие требует соблюдения определенных условий, связанных с защитой государственной тайны. Поэтому заключение договоров с предприятиями, работающими с секретной техникой, – прерогатива Министерства обороны. Нельзя весь груз ответственности, заботы и тревог о судьбе корабля переложить на плечи шефов. Все-таки работа должна вестись параллельно. Надо отдать должное представителям Департамента земельных ресурсов, которые при всех встречах с командованием флота и при встрече с главкомом ВМФ, которая состоялась во время празднования Дня города, в сентябре 2006 года, поднимают вопросы восстановления «Адмирала Харламова».[b]– Можно сказать, что вмешательство московского правительства изменило судьбу корабля?[/b]– Да, это, безусловно, так. Но, повторю еще раз, дико и странно было бы, если бы корабль уровня «Харламова» списали до истечения срока эксплуатации. Флот – очень серьезный инструмент политического воздействия, флот – это меч, который виден не только в нашей стране, но который можно продемонстрировать очень далеко от своих границ. Тем более что наши корабли всегда производят впечатление на иностранцев. Они с удивлением узнают, что у нас есть корабли, по сравнению с которыми их корабли кажутся игрушечными. Когда наша подводная лодка в 2004 году пришла в Брест, у французов был шок. Потому что на фоне нашей лодки две их подводные лодки просто терялись, становились серыми, незаметными, не вызывали интереса. Наш корабль, стоящий у причала, давит своими размерами. Мы пришли с визитом во Францию, так нас поставили рядом с французскими авианосцами. Потому что все остальные корабли у них гораздо меньше по габаритам.«Харламов» в 1993 году участвовал в проведении первых совместных учений с военно-морскими силами США. Мы отстрелялись так, что командир американского крейсера, у которого во время стрельбищ сломалась одна из пушек, а вторая промазала мимо цели, пришел и сказал, что с вами можно встречаться в кают-кампании за столом, но не по разные стороны фронта.Наш флот всему миру показывает, что мы являемся сильным государством, которое может себе позволить иметь атомные подводные лодки, большие корабли, способные пересечь океан, способные в непогоду находится в Северной Атлантике.[i][b]Моя морская служба[/b][/i]Настала пора прощаться. И тут дернуло меня задать еще один вопрос, без которого, в общем, вполне можно было бы обойтись:[b]– Наверное, служба на корабле, который стоит на приколе попроще, чем в боевом походе?[/b]Командиры переглянулись, и Антон Сперанский невинно спросил: «А хочешь, я тебя на время зачислю в экипаж, сам узнаешь, что почем?» И хотя мне и почудился какой-то подвох, но от таких предложений не принято отказываться, и я согласился.– Дежурный! – скомандовал Сперанский, – ватник и шапку в каюту командира!Члены экипажа с трудом удерживались от смеха, видя журналиста, облаченного в форму, а когда в сопровождении командира мы спустились на причал, и мне вручили лопату – веселью не было конца.– Итак, товарищ матрос, – серьезно сказал Сперанский, – сегодня шел сильный снегопад. Снегопад – это лишний вес. Плавучесть причала ограничена, поэтому скопившийся снег оказывает лишнюю нагрузку на швартовые концы. Поэтому в целях безопасности корабля приказываю вам очистить причал от снега.Вот и пришлось мне чистить причал, по мере своих сил способствуя соблюдению мер по безопасности «Адмирала Харламова».[b]Североморск–МоскваДОСЬЕ «ВМ»[/b][i]- Большая дата в жизни корабля – закладка памятной доски. Происходит это в самом начале строительства. Киль – это хребет, позвоночник корабля. В первую секцию киля закладывают специальную доску, как правило, из бронзы.Делается она в двух экземплярах, один отправляется в архив, другой заваривается и хранится всю жизнь внутри корабля. На досках выгравирован силуэт корабля, его название и дата закладки.- После того как государственной комиссией построенный корабль принят в состав Военно-морского флота, на нем спускается флаг – раньше это был красный, советский, а сейчас российский трехцветный и поднимается военно-морской флаг. Этот день считается днем рождения корабля. У «Адмирала Харламова» день рождения – 25 февраля[/i].[i][b]КСТАТИ[/b]Раньше имена кораблям утверждал Президиум ЦК КПСС. Все корабли носили знаковые имена. Но страна изменилась, изменились и политические приоритеты. Например, корабль, который закладывался как «Юрий Андропов», стал «Петром Великим». Авианосец «Адмирал Кузнецов» в этом смысле имеет тяжелую судьбу. Он закладывался, как «Тбилиси», потом стал «Брежневым», затем – «Ригой» и только потом – «Кузнецовым».[/i]