Что французу хорошо, то русскому жмет

[b]Если кто-то полагает, что обувщикам труднее всего угодить гламурным красоткам вроде Ксении Собчак – тот очень сильно ошибается. Субтильной Ксении – еще более похудевшей от треволнений «Дома-2», даже узкая итальянская обувь будет в самый раз. А вот дворнику… Дворнику, господа, как выяснилось, угодить крайне сложно. Ни французская, ни немецкая обувка ему не подходит. И в ступне жмет, и в подъеме, а за день-то так находишься, что ой-ей-ей! Но самое главное – материал. Дворник порой и сам не понимает, чем он посыпает дороги и тротуары, а потому ботинки на него шьются исключительно из юфти – только эта кожа и может вынести особенности московской зимы.[/b]Обо всем этом корреспонденту «Вечерки» рассказали вчера на обувной фабрике «Парижская Коммуна», отметившей накануне свое 85-летие. Кожевническая улица – уже из самого названия ясно, чем тут исстари занимались. В Замосковечье, в Кожевниках, издавна работало немало «холодных» сапожников. Поэтому, когда в 1922 году строили фабрику, вопрос – «где строить?» – решился сам собой. А почему «Парижская коммуна»? Да потому что день открытия нового производства пришелся на 18 марта – День Парижской коммуны.Название прижилось настолько, что пережило даже смутные 90-е годы прошлого века, когда с социалистическим наследием расставались легко и вольготно. Равно как и с производственными площадями, ценными кадрами и всем прочим.«Парижская коммуна» в этом ряду стоит особняком. Во-первых, хотя в здании и размещается крупный торговый комплекс, все производственные помещения сохранены. Во-вторых, фабрика лидирует среди московских предприятий легкой и текстильной промышленности, исправно выплачивая налоги. В-третьих, «Парижская Коммуна» – единственное российское обувное предприятие, работающее на экспорт.Можно привести еще множество примеров, однако лучший – это короткая экскурсия по цехам, где сейчас вовсю готовятся уже даже не к весне – к лету.Процесс, насколько это возможно, автоматизирован. Но доля ручного труда присутствует с самого начала. Сперва дизайнер, вооружившись чертежными принадлежностями, рисует эскиз будущей модели. Затем ее – вручную же – воплощают в опытно-производственном ателье. А уже затем – если новая обувка получит одобрение – для поточного производства делают лекала.Выпуск обуви – конвейерное производство. По цепи, огибающей весь большой зал, передвигаются «каретки» с полуфабрикатами». Их нужно сшить, придать им форму, приклеить подошву…Во всяком случае, автор этих строк сбился со счета, пытаясь запомнить все операции, превратившие кусок бордовой замши в изящный детский сапожок. Кстати, именно детская обувь на «Парижской коммуне» – в лидерах. Причем настолько, что 300–400 тысяч пар отправляется в Италию.А в музее, где самыми заметными экспонатами являются «сапожки» размеров эдак 65–70, можно проследить всю современную историю отечественной обувной промышленности. От 50-х годов, когда первые детские сандалики появились на полках только что построенного «Детского мира», и вплоть до наших дней.Естественно, славно потрудилась фабрика и в войну – здесь выпускали, выпускают и будут выпускать военную обувь.Конечно, без проблем даже здесь не обошлось. Смотришь на тех, кто работает на конвейере, – средний возраст 45–50 лет.Молодежи практически не видно. Хотя было у фабрики свое ФЗУ, позже ставшее ПТУ. Но сегодня сюда идут учиться те, кто хочет не выпускать обувь, а торговать ею. Тем же, кто приходит учиться именно «на обувщика», иной раз приходится отказывать: не открывать же учебную группу ради одного-двух подростков?.. Но в праздничный день об этом старались не вспоминать.На фабрике принимали гостей: поздравить «Парижскую коммуну» пришли член Совета Федерации Олег Толкачев, председатель Московской Конфедерации промышленников и предпринимателей, депутат Госдумы Елена Панина, депутат Мосгордумы Инна Святенко, начальник управления Департамента науки и промышленности Москвы Раиса Мельникова, зампрефекта ЦАО Михаил Орлов, представители крупных московских предприятий. Один из старейших клиентов – тот самый «Детский мир» – преподнес в дар фабрике огромного белого медведя. Естественно, игрушечного.Теперь и он займет свое место в музее. В экспозиции, посвященной очередному юбилею. А сколько их еще впереди?