Последний звонок
[b]Если бы Шерлок Холмс жил в наши дни, интересно, смог бы он добиться таких же успехов, какие ему приписывал Конан Дойл? Мой знакомый, расследовавший многие громкие преступления последних лет, услышав этот вопрос, иронично улыбнулся: сегодня, дескать, жизнь изменилась настолько, что гении прошлого в лучшем случае могли бы работать дежурными в отделениях милиции. Теперь все решает техника, профессиональные наработки и экспертизы. Психология, всякие там дедуктивные методы отошли на второй план, а то и просто не требуются.[/b]Дело, о котором я расскажу, опровергает это мнение. И сегодня психологический расчет, умение поставить себя на место преступника, заглянуть в глубины его сознания дают уникальные результаты, которым впору соперничать с классикой детективного жанра.[b]НЕПОДЪЕМНЫЙ ВИСЯК[/b]День не задался с самого утра. Все вокруг раздражало, выводило из равновесия: пасмурная погода, затянувшая московское небо мгла. Сумрак будто и в душу заполз, навевал тоску. Татьяна маялась, ходила по квартире из угла в угол, бралась за какие-то дела, но все валилось из рук. С таким-то настроением...До рождества, которое они еще недавно отмечали с мужем Анджеем в Польше как самый большой праздник, оставалось несколько дней. Но теперь Анджей в Польше, она – в Москве. И что будет дальше – непонятно. Он лечится после автокатастрофы дома, а она мыкается здесь. Ни работы, ни определенности на будущее.Татьяна взглянула в зеркало. Высокая стройная брюнетка с данными фотомодели. Она всегда отличалась от сверстниц. Была оригинальна, эксцентрична, легко увлекалась и увлекала сама. После школы пошла на престижные мидовские курсы секретарш, появились интересные знакомства, новые возможности. Потом вышла замуж за поляка Анджея, взяла фамилию мужа.Татьяна Глюзинска! Звучало необычно и романтично. Казалось, что все только начинается. Теперь те два года вспоминаются, как красивое кино о чужой жизни.Автокатастрофа перечеркнула все планы. Машину, в которой ехали они с мужем, отправили в металлолом. Анджей повредил позвоночник, перенес несколько операций, нуждался в дорогостоящем лечении. Татьяна пострадала не меньше: тяжелый перелом руки, сложнейший перелом бедренной кости.Рука срослась, и в бедро вставили пластину. Но операция по металлоостеосинтезу не прошла бесследно. Хотя Татьяна не показывала виду, ее беспокоили боли, мучила бессонница. Иногда, чтобы снять стресс, она прибегала к алкоголю.Постепенно это вошло в привычку, стало чем-то вроде таблетки анальгина при мигрени.Промаявшись до вечера, Татьяна позвонила подруге:– Ты дома? Я заскочу.Накинула пальто, на ходу крикнула маме, что едет отдать платье Лене....Примерно в одиннадцать вечера матери позвонила подруга Лена:– Где Таня? Жду ее второй час.– Она около девяти уехала. Может быть, в магазин зашла?– Да у нее и денег-то не было, – отвергла предположение подруга. – Она звонила с чьего-то мобильного, просила вынести сто рублей за машину расплатиться. Я полчаса простояла у подъезда, пока не окоченела. Куда она делась?Мать, для которой эксцентричность дочери была привычной, тоже забеспокоилась. Но впадать в панику женщины не стали. В конце концов, Таня не ребенок. Могла неожиданно передумать, уехать к кому-то из знакомых, встретить на улице друзей. Но Таня не позвонила ни через час, ни позже. Она не позвонила никогда.Утром 20 декабря 2000 года мать девушки отправилась в отделение милиции. Дежурный внимательно выслушал взволнованный рассказ женщины, задал несколько дополнительных вопросов и равнодушно произнес: «Ну что вы так нервничаете? Найдется ваша дочь. Дело-то молодое...» И посоветовал прийти через три дня.Описывать мытарства безутешной матери не буду. В конце концов, заявление женщины приняли, в ОВД Бирюлево-Восточное завели разыскное дело, начали проводить стандартные мероприятия.Но все делалось «обстоятельно», без спешки и суеты. Рассылали ориентировки, опрашивали свидетелей. Провели детализацию телефона подруги пропавшей девушки, установили хозяина телефона, с которого звонила Татьяна в роковой день. Парень явился в отделение милиции после первого вызова. Вспомнил, что незадолго до Нового года действительно подвозил какую-то девушку в район Олимпийской деревни. И она попросила воспользоваться его мобильником – звонила подружке.– Потом девушка вышла, – спокойно закончил рассказ молодой человек. – Я ее больше никогда не встречал.Объяснение было приобщено к разыскному делу, его страницы были пронумерованы и прошиты. Ничего существенного главный свидетель не сообщил.Дело медленно, но верно переходило в разряд глухих висяков. Таких в каждом отделении милиции не один десяток. Возможно, оно так и осталось бы никогда не раскрытым, если бы полгода спустя не попало к [b]старшему следователю Нагатинской прокуратуры Михаилу УСТИНОВСКОМУ.ПРИЧИНА СМЕРТИ НЕ УСТАНОВЛЕНА[/b]Возможно, будь Устиновский старше, опытнее, не стал бы и он возиться. Мороки и в самом деле много. Да и «живых» дел хватает, еле успеваешь разгребать. А тут – очевидный висяк.Михаил Юрьевич объясняет свою настойчивость прозаично: – Нужно было выполнить некоторые обязательные процессуальные действия. Без них я не мог приостановить производство по делу, отказаться от дальнейшей работы.По оперативным данным стало известно, что тело девушки, похожей на Татьяну, было обнаружено в рощице около деревни Семивраги в Домодедовском районе Подмосковья. Его нашел случайный прохожий. Причем он заявил о находке не сразу, а примерно через неделю. Так что бродячие собаки продолжали растаскивать останки по лесу. Опознание так никто и не проводил. О Глюзинской вспомнили позже, когда уже захоронили неопознанный труп на Новоямском кладбище под табличкой с пятизначным номером.Чтобы установить истину, требовалось провести эксгумацию тела. Для районной прокуратуры событие неслыханное. И все же Михаил Устиновский решается на экстраординарные меры.– Ни я, ни мои коллеги, такие действия раньше не проводили, – вспоминает Михаил Юрьевич. – Спросить совета, уточнить детали предстоящей операции было не у кого. На кладбище прибыли в середине дня. До вечера ждали бригаду могильщиков. А когда они пришли и узнали о целях нашего визита, то наотрез отказались выкапывать гроб. У них это считается чем-то вроде дурной приметы.Наконец после обещаний «отблагодарить» землекопы взялись за лопаты.Гробы лежал низко – в полуметре от поверхности. Вытащили, отошли на почтительное расстояние – запах...Снова начались пререкания. Открывать крышку могильщики не хотели. Новые переговоры, посулы.Когда все-таки приподняли деревянную крышку, то увидели внутри хаотично сложенные останки. Все это пребывало в субстанции, напоминающей желе.Опознать что-либо, а уж тем более найти конкретные вещи, указывающие на принадлежность тела, было нереально. Приглашенный на эксгумацию близкий друг погибшей тоже ничего конкретного сказать не мог. Закрыли крышку, погрузили гроб в машину и отправили во 2-й судебно-медицинский морг.Эксперты установили, что тело принадлежит молодой женщине. Но причины смерти за давностью времени и из-за состояния останков, выяснить не удалось.– Зато когда я приехал, мне вручили кость, скрепленную металлическим фрагментом, – говорит Михаил Устиновский. – Дико звучит, но, наверное, я никогда ничему так не радовался, как этому куску металла. Теперь я был уверен: наш труд оправдан, останки принадлежат той самой девушке.Даже имея недолгий опыт следственной работы, Устиновский понимал, что теперь все зависит от его умения правильно выстроить допрос, выбрать верную тактику и угадать слабые места основного подозреваемого. Им оставался тот самый владелец мобильного телефона, с которого в роковой вечер сделала последний звонок Татьяна Глюзинска.[b]НЕ ВЕРЮ![/b]Следователь основательно готовился к встрече, потратил на разработку тактики ведения допроса не один день. Прежде всего он изготовил красочную фототаблицу, где представил на снимках все этапы расследования. Приклеил в альбом фотографию Татьяны, страшные снимки, сделанные во время эксгумации, даже натуралистичные цветные изображения останков девушки, разложенных на прозекторском столе.Поляков (фамилия вызванного на допрос парня) пришел минута в минуту. Обычный молодой человек. Двадцать пять лет, не женат, в армии не служил из-за язвенной болезни, поменял не одно место работы. Объясняет это обстоятельство непорядочностью хозяев фирм: сначала платят хорошо, а потом начинают ссылаться на финансовые проблемы... Сейчас работает водителем в столичной фирме автоперевозок. К криминалу никакого отношения не имеет – вежливый, предупредительный, спокойный.Да, девушку подвозил. От Липецкой улицы до Олимпийской деревни. Помнит ее хорошо. Симпатичная, словоохотливая. Когда приехали, попросила у него мобильник. Позвонила подруге, о чем-то с ней беседовала. О чем, он не помнит, какая-то женская болтовня. Потом он подвез ее к магазину, они расстались.Следователь доброжелательно вел допрос, задавал вопросы, уточнял подробности. Зафиксировав все показания, Устиновский предложил допрошенному расписаться, сложил листки, пристально посмотрел на молодого человека и положил перед ним том уголовного дела. Тот самый, с фотографиями: – Посмотрите, пожалуйста, может быть, еще что-то вспомните! Поляков взял том, раскрыл и буквально впился глазами в его страницы. Он смотрел и смотрел, и не мог оторваться от фотографий Татьяны, разглядывал свою собственную, перелистывал страницы, задерживая взгляд на изображении останков…– Если бы он действительно не имел никакого отношения к случившемуся, – вспоминает Михаил Юрьевич, – допрос стал бы для него неприятной тратой времени и нервов. Поскорее пролистал бы страницы и ушел. Но я видел, он не может пересилить желание увидеть то, что он совершил.А что это именно так, Устиновский уже почти не сомневался.Наконец молодой человек перевернул последний лист, закрыл том и подвинул его следователю:– Я могу идти?Устиновский сделал паузу, посмотрел в глаза парню:– Знаешь, Виктор, не верю я тебе! И собираюсь тебя арестовать.В кабинете повисла тишина. За окном проносились автомобили, в соседнем кабинете пищал факс, кто-то громко говорил по телефону. Допрошенный ошарашено молчал. Затем нервно дернулся на стуле, посмотрел на грязно-серого цвета сейф в углу тесного кабинета.– Закурить можно?Достал сигареты, вытащил зажигалку. Прикурил, выпустил дым в сторону окна:– Да, это я ее убил....В тот вечер он выехал «побомбить». Едва отъехав от дома, увидел голосовавшую у обочины девушку:– Куда ехать?– До Олимпийского проспекта.Все происходило как-то само собой. Купили в ближайшем магазине бутылку шампанского. Татьяна сделала несколько глотков прямо в машине. Предложила и ему, но он за рулем не пил. В конце концов отправились к нему домой. Родители в тот вечер ушли в театр на «Смерть Ивана Грозного».Так сказать романтический вечер.Время пролетело незаметно. Когда на часах было одиннадцать, он дал понять девушке, что нужно уходить. И неожиданно услышал в ответ:– Я устала, спать хочу и никуда не пойду!Поляков занервничал. Вот-вот должны были вернуться родители. И его не прельщала перспектива объяснений по поводу незнакомой девицы в его постели.Попытки заставить девушку собраться и уйти ни к чему не привели. Конфликт лишь разгорелся с новой силой. Татьяна стала кричать, чтобы он немедленно дал ей телефон. Она, мол, «позвонит братве и поставит его на квартиру». Угрозы вывели Виктора из себя. Он начал грубо вытаскивать женщину из постели, завязалась потасовка. Крупная и агрессивно настроенная Татьяна не церемонилась. Била кавалера в самые уязвимые места.В ходе стычки Поляков ударил ее по лицу. Девушка рухнула на пол, из раны на голове пошла кровь. Он помог ей подняться, дойти до ванной, полотенцем вытер кровь. Гостья как будто успокоилась, но неожиданно набросилась на него снова.[b]ИЗ МАТЕРИАЛОВ УГОЛОВНОГО ДЕЛА[/b]: [i]«Когда она стояла в комнате, он накинул на шею девушки пояс от своего махрового халата и, перекрестив концы, начал душить. Она захрипела и затем перестала подавать признаки жизни. Тогда он надел на нее пальто, сапоги, перекинул труп через плечо, вынес из квартиры и положил под лестницей на первом этаже».[/i]В тот день проходили выборы, вся московская милиция работала «по усиленному варианту». Это означало, что выезжавшую из города машину почти наверняка проверят на пикете ГАИ. Что же делать? Поляков придумал ход, который мог бы украсить сюжет изысканного детектива. Он поехал в сторону области через загорьевский пост. У пикета намеренно двигался неуверенно, замедлил скорость и спровоцировал гаишников на проверку. Для водителя-профессионала такая уловка труда не составляет.[b]ИЗ ПОКАЗАНИЙ ПОЛЯКОВА[/b]. [i]«На посту ГАИ меня остановили, проверили документы и осмотрели машину. После этого я проехал в область, развернулся и двинулся домой. В подъезде забрал труп, положил его в багажник и поехал через тот же пост».[/i]Согласитесь, для таких фокусов нужна не только голова, но и крепкие нервы. Как и следовало ожидать, машину снова тормознули. К «девятке» подошел все тот же инспектор. Поляков напомнил, что буквально десять минут назад его машина уже проверялась. Милиционер махнул жезлом – проезжай! Остановился у деревни Семивраги.Осмотрелся, открыл багажник. Вокруг не было ни души. Он подхватил мертвое тело, дотащил волоком до перелеска и бросил примерно в десяти метрах от дороги. Копать яму не стал. Забросал тело ветками и хворостом и поехал в Москву.[b]ВТОРАЯ ПОПЫТКА[/b]Его взяли под стражу прямо в кабинете следователя. У Михаила Устиновского не было сомнений, что на этот раз подозреваемый дал правдивые показания. Подробнейшие комментарии, детали мог знать только участник тех давних событий.В довершение всего отправились домой к Полякову. Выезд проводили с видеокамерой, все следственные действия тщательно фиксировались. В квартире следов крови или помарок на обоях, стенах, конечно же, не сохранилось.Полгода прошло… Но поясок от халата, которым была задушена Татьяна Глюзинска, изъять удалось. Хотя и на ткани никаких улик найти не смогли.Подозреваемый дал признательные показания в присутствии адвоката. Но скоро стало ясно – доказательств мало.По останкам девушки невозможно сказать, от чего она погибла. Странгуляционной полосы на шее нет (самой шеи не осталось), подъязычная кость не сохранилась. К тому же опытный адвокат подсказал подследственному новую версию.[b]ИЗ ПОКАЗАНИЙ ПОЛЯКОВА[/b]. [i]«Находясь в квартире, Глюзинска принимала какие-то таблетки. При этом она выпивала спиртные напитки. Я не исключаю, что она могла умереть от отравления, вызванного сочетанием таблеток и спиртного».[/i]К этому моменту у подозреваемого было уже два адвоката. И оба требовали освободить своего клиента из-под стражи. Он, мол, никакой не убийца, а жертва милицейского произвола и намеренного оговора. Следователю делались недвусмысленные предложения. Девушку-то уж не воскресишь, а парень страдает, ему реальный срок светит.Прокурор вызвал Устиновского, изучил документы, закрыл папку: «Придется изпод стражи освобождать. «Держать» подозреваемого не на чем». Следователь был готов к такому повороту. В день, когда Полякова нужно было освобождать из-под стражи, Устиновский приготовил протокол допроса, где подозреваемый подробно описывает механизм убийства и свои действия. Теперь очень многое зависело от умения следователя вести беседу, правильно выстроить линию поведения.Едва в кабинет ввели задержанного, как к нему бросился адвокат. Услужливо протянул яблоко, завел речь об обязательном скором освобождении. И Устиновский охотно поддержал защитника:– Никаких проблем. Подпишите свои показания и сегодня вечером будете на кухне пить чай перед телевизором.Ни адвокат, ни клиент возражать не стали. Подписать протокол допроса? Ради бога, это же пустая формальность. Поляков ставит подпись под своими показаниями. А Устиновский подписывает другую бумагу – освобождение из-под стражи с подпиской о невыезде. Адвокат, торжествуя, выводит клиента из кабинета без наручников.Но противостояние только начиналось. Следователь назначает комиссионную судебно-медицинскую экспертизу. Перед криминалистами он ставит два вопроса. Первый – при каких обстоятельствах могла наступить смерть потерпевшей? И второй – могла ли девушка умереть от употребления таблеток?Выводы специалистов не оставили сомнений. Смерть потерпевшей могла наступить от механической асфиксии. Если бы Глюзинска умерла от отравления таблетками и спиртным, ее агония и длительность наступления смерти, были бы другими. На суде у подозреваемого и адвокатов было приподнятое настроение. Они не сомневались в благоприятном исходе еще и потому, что из материалов дела «чудесным» образом исчезло важнейшее доказательство. Пропала копия записи допроса подозреваемого, где он подробно рассказывает об обстоятельствах убийства.[b]ИЗ МАТЕРИАЛОВ УГОЛОВНОГО ДЕЛА[/b]: [i]«У нее были судороги, дергалось все тело, изо рта пошла пена белого цвета. Все это продолжалось не более половины минуты, после чего она утихла». Описанная Поляковым картина наступления смерти Глюзинска соответствует клинической картине умирания от механической асфиксии».[/i]– Приговор был не просто мягким, – вспоминает Михаил Устиновский. – По-моему, он удивил даже защиту. Судья-мужчина назначил условное наказание, инкриминировав подследственному не неосторожное убийство, а что-то вроде тяжкого телесного повреждения, причиненное в состоянии сильного душевного волнения.Но защита торжествовала рано. Мосгорсуд, как говорят профессионалы, «не засилил» приговор – назначил новое судебное заседание. На этот раз судьей была женщина.– К счастью, у меня был оригинал пропавшей кассеты с записью ключевого допроса, – говорит Устиновский. – Надо было видеть выражение лица адвоката, когда судья вынула из опечатанного конверта видеозапись. Видимо, адвокат приложил немало стараний для того чтобы первая кассета исчезла. Неменьшим разочарованием для ответчиков стал приговор. Судья назначил убийце наказание в виде десяти лет лишения свободы. Поляков был взят под стражу в зале суда.[b]ДОСЬЕ «ВМ»[/b][i]По данным МВД РФ, в 2006 году в Москве пропали без вести 696 человек, в Московской области – 2434. За этот же период только в Москве по фактам исчезновения 1117 человек были возбуждены уголовные дела по убийствам и другим преступлениям. В Московской области 788 объявленных в розыск людей оказались жертвами убийц или скончались по другим причинам.[/i]