О чем молчали газеты 30 лет назад

[b]8–15 августа[/b]. В Таллине режиссер Андрей Тарковский снимает фильм «Сталкер». Съемки шли весь июль, однако в начале следующего месяца (8 августа) съемки остановились. Дело в том, что Тарковский потребовал разобраться, почему три четверти отснятого им материала оказалось испорчено в лаборатории студии. После этого часть группы уехала в Москву, а часть осталась в Таллине и пустилась в жесточайший запой. Даже самые ярые приверженцы Тарковского в те дни стали сомневаться в его таланте, говорили, что звезда режиссера закатилась.Наверное, больше всех ситуацию переживал исполнитель главной роли[b] Александр КАЙДАНОВСКИЙ[/b].О его тогдашнем состоянии говорит хотя бы такой факт: однажды он ни с того ни с сего ударил кулаком по лицу своего друга, ассистента Тарковского Евгения Цымбала. А потом внезапно упал тому головой на грудь и… зарыдал. При этом причитал: «Прости меня... Понимаешь... если картину закроют, такого больше не будет никогда... никогда не будет такой роли... А я не могу сниматься у режиссеров глупее меня... И Андрея жалко».Именно с Цымбалом они вдвоем угодили в милицию. Сидели себе на травке возле гостиницы «Виру», как вдруг возле них остановился милицейский микроавтобус, из которого выскочили аж восемь милиционеров. Не говоря ни слова, заломили приятелям руки, защелкнули на них наручники и бросили в микроавтобус. Как выяснилось чуть позже, поводом к задержанию послужило то обстоятельство, что приятели присели отдохнуть аккурат напротив дома, в котором жили члены ЦК компартии Эстонии.В отделении друзей обыскали, и когда стало известно, что они имеют непосредственное отношение к кинематографу, милиционеры злорадно изрекли: «Ага! Артисты, мать вашу! Клоуны!!!» После чего сгребли друзей в охапку и чуть ли не волоком потащили в «обезьянник», где уже находились какие-то люди, судя по наколкам, уголовники. Один из них съездил Цымбалу по физиономии.Завязалась драка. Кайдановского обуяла такая ярость, что он буквально смял своим напором уголовников.Вдвоем с другом они так отдубасили урок, что милиционерам пришлось вмешаться. Вспоминает Е. Цымбал: «Нас привели в дежурную комнату. Саша стал возмущаться – почему нас арестовали, почему так плохо с нами обращались – и даже пообещал пожаловаться. Тогда рассудительный лейтенант-эстонец прочитал нам протокол, из которого следовало, что восемь милиционеров осуществляли патрулирование, а мы набросились на них и принялись избивать. «Я не советую вам жаловаться, потому что мы можем составить такой же протокол о вашей драке в милиции, в которой вы избили пятерых подследственных».Между тем в жизни другого популярного советского актера [b]Михаила БОЯРСКОГО [/b]в те же дни произошло важное событие – он женился. Его женой стала коллега по Театру имени Ленсовета Лариса Луппиан. Их роман начался еще в 1973 году, когда судьба свела их вместе в одном спектакле – «Трубадур и его друзья» (Боярский играл Трубадура, а Луппиан – Принцессу). В финале спектакля все завершалось свадьбой: Трубадур женился на Принцессе. Однако в реальной жизни все оказалось иначе: на протяжении четырех лет Лариса безуспешно пыталась завлечь Боярского в ЗАГС, а тот всячески упирался.Однако в августе 77-го неприступная крепость пала. Вот как об этом вспоминает сама Л. Луппиан:«В один прекрасный день, когда я стала будить Мишу с очередным (20-м!) ультиматумом: «Пойдем в ЗАГС!», он, сонный, чтобы отвязаться от меня, неожиданно согласился. А мы уже как-то подавали заявление, пришлось три месяца ждать, потом было некогда, словом, ему удалось увильнуть. Он решил, что и теперь отсрочка его спасет, и спокойно подчинился. Миша не подумал только об одном – ЗАГС был тот же самый, и, на мое счастье, нас узнали: «Ой, а что же вы не пришли в прошлый раз? Давайте ваши паспорта!» Миша, ни о чем не подозревая, отдал свой паспорт (мало ли зачем, может, для заявления что-то нужно уточнить), а они – шлеп! и выносят наши паспорта уже со штампами! Так мы и поженились – без свидетелей, фаты и колец... Миша очень обрадовался, был просто счастлив, что удалось избежать этой нудной процедуры. Мы с ним зашли в маленькое кафе «Сайгон» на углу Владимирской, выпили по пятьдесят граммов коньячку и отправились на репетицию. Месяц никому ничего не говорили, а осенью в театре очень скромно отпраздновали свадьбу».