За спиной никого нет

[b]С чего берет начало история новой России? Ответ на этот вопрос знает каждый. С августовских событий 1991 года, с митингов и демонстраций на Манежной площади, противостояния у Белого дома, замены флага за Кремлевской стеной…[/b]Знаковые вехи можно перечислять и дальше. И рано или поздно вспомнится еще одно. Трагедия на пересечении Садового и тогда еще Калининского проспекта. Гибель трех молодых ребят, ставших жертвой стечения обстоятельств и политической неразберихи. Это дело и формально, и фактически стало первым в истории новой Московской прокуратуры.[i][b]Все на баррикады![/b][/i]Старшее поколение прекрасно запомнило те события. Но все же некоторые важнейшие обстоятельства и детали. Тем более что молодым людям многое сейчас даже трудно представить.19 августа в средствах массовой информации СССР было объявлено о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению – печально знаменитого ГКЧП. Председателем властного органа с чрезвычайными полномочиями стал вице-президент страны Геннадий Янаев, членом комитета наряду с другими – министр обороны СССР маршал Дмитрий Язов.В некоторых регионах страны, в том числе и в столице, было введено чрезвычайное положение. Решение, которое вызывало резкую негативную реакцию у большинства граждан.[b]ИЗ МАТЕРИАЛОВ СЛЕДСТВИЯ[/b]: [i]«19 августа, еще до объявления о создании ГКЧП, в 4.30 утра 15-й полк Таманской дивизии был поднят по боевой тревоге, а в 7.00 выдвинулся в район МКАД. В связи с тем, что при сигнале тревоги ограничений по боеприпасам и технике не было, полк выдвинулся на боевых машинах пехоты (БМП) с оружием и боеприпасами. 20 августа 1991 года 15-й полк передислоцировался в район Парадной площадки. Все это время военнослужащие – офицеры и рядовой состав, не имели доступа к информации о положении дел в стране и почти не представляли, что происходит.20 августа по указанию министра обороны Язова в Москве был введен комендантский час. Для поддержания режима ЧП распоряжением командующего Московским военным округом Н. Калинина командиру Таманской дивизии генерал-майору В. Марченкову была поручена организация патрульной службы на въездах с Садового кольца в центр Москвы».[/i]По замыслу кремлевских стратегов это делалось для нормализации обстановки и восстановления законности и правопорядка в рамках действующей Конституции и законов СССР.Патрулирование проводилось силами 15-го полка Таманской дивизии. Командир полка подполковник А. Налетов довел приказ до командиров батальонов, а те – до личного состава.Элитное подразделение советской армии, которым считается Таманская дивизия, немедленно приступило к выполнению боевого приказа. В 23.00 колонна БМП выдвинулась на патрулирование.Рассредоточение боевой техники в столице началось с площади Маяковского, где был выставлен первый пост. Там все прошло без сучка и задоринки.Появление боевой машины рядом с памятником пролетарскому поэту особого волнения ни у кого не вызвало. Разве что гуляющие в центре столицы люди с удивлением поглядывали на гусеничную машину с пушкой и мутноватыми триплексами внешнего обзора.Оставив БМП на пересечении улицы Горького и Садового кольца, машины разделились на две колонны. Первая двинулась в сторону Трубной площади, а вторая колонна пошла в направлении площадей Восстания и Смоленской.Уже с 19 августа возле здания Верховного Совета РСФСР ([i]сейчас этот административное сооружение принято называть Белым домом[/i]. – [b]Прим. авт.[/b]) стали собираться люди. На стихийно возникавших митингах объявлялось о незаконности ГКЧП и введении комендантского часа. Все указы самопровозглашенного комитета назывались провокационными. Шли разговоры о вводе в столицу танков и военной техники, готовящемся штурме Белого дома, аресте всех, кто в нем находился.20 августа неоднократно объявлялось о том, что штурм назначен на вечер, нужно готовиться к противостоянию. Обстановка накалялась с каждым часом. Люди были полны решимости любой ценой защитить демократию, депутатов Верховного Совета РСФСР, многие их которых находились на своих рабочих местах. На подступах к Белому дому, на Садовом кольце, Калининском проспекте начали строиться баррикады. Для этого останавливали троллейбусы, автобусы, грузовые машины, киоски и строительные конструкции. Самые мощные сооружения были возведены перед въездом в туннель под Калининским проспектом со стороны посольства США.[b]ИЗ МАТЕРИАЛОВ СЛЕДСТВИЯ[/b]: [i]«Выставив по ходу движения колонны три поста, командир батальона капитан С. Суровкин с четырнадцатью БМП подошел к пересечению Калининского проспекта с Садовым кольцом. Головная машина обнаружила, что путь прегражден транспортом и иными предметами. Люди по ходу боевых машин бросались на броню, что-то кричали, пытались забраться на БМП. Из-за общего шума и нервозного состояния разобрать смысл криков никто не мог. Чтобы не прекращать движения и хотя бы немного нормализовать обстановку, военнослужащие вынуждены были произвести несколько выстрелов в воздух».[/i]Суровкин по рации сообщил о развитии событий командиру полка Налетову. Тот приказал обходить препятствие и продолжать движение. Преодолев первую преграду, БМП поравнялись с туннелем. На сидящих по-походному на броне бойцов обрушился град камней, бутылок, мусора. Шесть человек получили легкие ранения.Но настоящий бой еще не начинался.[i][b]В ловушке[/b][/i]Колонна втянулась в тоннель и уперлась в еще более мощное заграждение. Путь назад был отрезан. Перестроиться в узком пространстве тоннеля боевая машина не имела технической возможности. Связь с командиром полка прервалась. Суровкин принял единственно правильное решение продолжить движение вперед. На часах было две минуты первого. Начинался новый день – 21 августа.[b]ИЗ МАТЕРИАЛОВ СЛЕДСТВИЯ[/b]: [i]«Колонне с правой стороны дороги удалось пробить брешь. Четыре машины из третьей роты и еще две машины из второй роты выехали на Смоленскую площадь и остановились, получив приказ ждать остальных. С левой стороны дороги не удалось пройти ни одной машине. БМП 601 провалилась гусеницей в канаву и застряла, БМП 602 при маневрировании сбросила гусеницу и встала, БМП 535 была зажата между троллейбусами. Следовавшие машины оказались в ловушке».[/i]Самое тяжелое положение было у экипажа БМП 536. Он состоял из рядовых и сержантов срочной службы. БМП практически потеряла видимость. Триплексы были разбиты или закрыты наброшенной на них одеждой. Прервалась и связь с командиром. Люди снаружи повредили антенный ввод, рация перестала работать.«Ослепший» БМП все еще пытался двигаться. Толпа продолжала осыпать машину камнями, подсовывала в траки металлическую арматуру… Военный корреспондент одной из газет призвал накидывать на смотровую щель брезент. Молодежь запрыгивала на БМП, расстегивала штатные брезентовые тенты, находившиеся на корпусе машин, и закрывала ими обзор экипажу.Кто-то придумал сливать из автомобильных баков бензин. Люди все больше поддавались настроению «ломать и крушить». Агрессия объяснялась вполне банально. В лучших отечественных традициях «общественное мероприятие» для многих стало очередным поводом выпить. Некоторые находились вне дома вторые, а то и третьи сутки.Усталость, опьянение, эйфория от того, что они являются участниками исторических событий, кружили голову. Заполыхала броня сначала на одной, а потом на другой машинах. Бутылки с бензином полетели в стоявшие в баррикаде троллейбусы. Горящий бензин стал разливаться по асфальту. Ночная улица осветилась сполохами огня, послышались призывы жечь машины, расправляться с солдатами…[b]ИЗ МАТЕРИАЛОВ СЛЕДСТВИЯ[/b]: [i]«Одну из БМП накрыли брезентом Комарь и Чурин. Но она прошла заграждение и вырвалась из каменного мешка. Молодые люди, один из которых проходил службу в Афганистане и знал устройство боевой машины, сумел запрыгнуть на броню и накрыть корпус БМП брезентом. Но закрепить брезент все же не удалось. Механик-водитель Булычев маневрируя сбросил людей с машины, а оператор-наводчик Нурбаев, вращая башню, сумел сорвать брезент. Но и после этого у механика-водителя не улучшилась видимость. Кто-то разбил триплексы, а смотровую щель закрыл одеждой. Во время маневров БМП врезался в колонну тоннеля. Удар был такой силы, что сломался замок тяжелых сейфовых дверей десанта.Этим воспользовался Дмитрий Комарь. Молодой человек догнал БМП и запрыгнул в правое десантное отделение, в котором не было членов экипажа».[/i]Представьте на минуту ночной тоннель: крики людей, звон разбитого стекла и глухие удары по металлу, рев надрывающихся двигателей боевых машин, полыхающие баррикады и черный удушливый дым, временами застилающий все вокруг.[b]ИЗ МАТЕРИАЛОВ СЛЕДСТВИЯ[/b]: [i]«Автоматчик, находившийся в левом десанте, увидел, что Комарь сорвал со стены ломик и пытается нанести им удар. Ситуация усложнялась тем, что БМП продолжал маневрировать, чтобы закрыть дверь десанта. Боец предупредил нападавшего, что будет стрелять. Тот не прореагировал и продолжал махать ломиком. Автоматчик выстрелил в воздух. Комарь отпрыгнул, но не удержался и выпал из десанта БМП назад головой».[/i]Тело повисло на люке машины. Голова Дмитрия Комаря касалась асфальта. Раздались возгласы: «Мужчины, снимите его. Неужели некому помочь?» Позже следствие установило, что молодой человек погиб на месте от черепно-мозговой травмы после падения на асфальт. Это подтвердили и многочисленные свидетельские показания, и медицинская, и баллистическая экспертизы.Понимали ли бойцы смысл происходящего? То, что они были испуганы, находились в состоянии сильнейшего стресса, вполне объяснимо. Любой на их месте испытал бы то же самое. Они видели людей, бегущих следом за БМП, слышали крики: «Убийцы! Фашисты!» Возможно, если бы в то мгновение бойцы десанта дрогнули, поддались панике, число жертв исчислялось бы десятками, а может быть, и сотнями…Опасаясь повторения ситуации, боец направил автомат в проем люка. Убедившись, что в нем никого нет, десантник произвел второй выстрел в воздух. Он не предполагал, что из-за разрушения стопора правой кормовой двери десанта, незафиксированная стальная панель люка пересечется с траекторией пули.[b]ИЗ МАТЕРИАЛОВ СЛЕДСТВИЯ[/b]: [i]«В результате разрушения оболочки пули огнестрельные ранения различной тяжести получили Хрюнов, Эстров, Вертельгы, Чурин, Рыбарж, а Владимир Усов получил смертельное ранение в голову, и уже мертвым был раздавлен гусеницами БМП 536».[b]Мы горим, выпригивай![/b][/i]Экипаж не мог понять, что люди бежавшие следом за БМП, пытались снять безжизненное тело Комаря, свисавшее из люка десанта.Машину закидывали бутылками с зажигательной смесью. БМП вспыхнула, огонь стал прорываться во внутренние отсеки, где находился боекомплект. Бойцы задыхались от едкого дыма. Командир машины сержант Семеняга отдал команду: «К машине!» Этот приказ на «гражданском» языке означает примерно следующее: «Выпрыгивайте из машины, занимайте круговую оборону!» Больше всего досталось механику-водителю. Как только он распахнул люк и выбрался на воздух, на него тут же выплеснули бензин и подожгли. Комбинезон вспыхнул как факел. Подоспевшие товарищи сбили огонь и спасли бойца.Тем не менее он получил серьезные ожоги рук и предплечий и позже проходил курс лечения в больнице. Пострадали и другие члены экипажа БМП 536. Бойцы пытались объяснить, что в машине находится боекомплект, который в любой момент может взорваться. Но их голоса тонули в криках возмущенной толпы.Не выдержав натиска, экипаж БМП 536 стал отходить к другим машинам. В солдат полетели камни, бутылки, металлическая арматура. Экипаж сожженной БМП, как его учили, двигался тесным кольцом, занимал оборону «спиной к спине» и производил предупредительные выстрелы в воздух. Вокруг было много корреспондентов телевидения, журналистов, людей с видеокамерами. Позже детали происходящего можно было увидеть на экранах.Один из стоявших неподалеку молодых людей Илья Кричевский бросил камень в БМП, сделал шаг вперед с поднятыми вверх кулаками и упал как подкошенный. Случайная пуля попала ему в голову. Смерть была мгновенной…Гибель Кричевского немного охладила наиболее агрессивно настроенных людей. Солдаты прекратили стрельбу, отошли в тоннель, а затем к зданию Верховного Совета РСФСР.– Дело о гибели Комаря, Усова и Кричевского было необычным, – вспоминает в то время старший [b]следователь прокуратуры Москвы Валентина ФОКИНА[/b], самый информированный в истории тех событий человек. – Во-первых, никогда раньше мы не сталкивались с такими объемами работы. Сотни людей были свидетелями гибели парней. Нам звонили по телефону, приезжали в прокуратуру, присылали письма и телеграммы. Мы опросили более двухсот свидетелей, чьи показания легли в основу расследования. В распоряжении следователей были фото- и видеоматериалы. Проводились следственные эксперименты, медицинские, баллистические и военно-уставные экспертизы. Требовалось выяснить соответствие действий военнослужащих существующим законам.По крупицам, с большим трудом, составлялась картина происшедшего. Но следствие проходило в крайне нервозной обстановке. В стране де-факто было двоевластие. Не имеющий реальной силы Горбачев и поддерживаемый большинством россиян Ельцин.Размежевание продолжалось, люди все еще находились в напряжении. Арестованные члены ГКЧП сидели в камерах следственного изолятора «Матросская тишина».В такой ситуации решение по делу о гибели трех парней в трагическую ночь 21 августа приобретало политический смысл. Оценка действий военных могла стать катализатором нового противостояния в обществе, привести к непредсказуемым последствиям.– Были звонки с угрозами, – вспоминает Валентина Николаевна, – скрытыми и вполне реальными. У входа в прокуратуру на Новокузнецкой улице возникали митинги, выставлялись пикеты. В какой-то момент мне стало не по себе. Выходила из метро «Павелецкая» и оглядывалась по сторонам на всякий случай… Тогда у меня впервые возникло чувство, что за спиной никого нет. Оступись, сделай ошибку, и все – поддержать некому. Я одна и могу рассчитывать только на свои силы.[b]ИЗ МАТЕРИАЛОВ СЛЕДСТВИЯ[/b]: [i]«При общей оценке действий военнослужащих в той сложной обстановке военно-уставная экспертиза пришла к следующим выводам: «Хотя имели место отдельные незначительные нарушения и отклонения от требований руководящих документов по организации, подготовке и практическому выполнению задач первого мотострелкового батальона, в то же время офицеры и личный состав действовали в соответствии с ранее разработанными планами, приказами и распоряжениями своих командиров и старших начальников, а также согласно предусмотренной этими планами и приказами предшествующей событиям 19–21 августа 1991 года подготовкой.Имея крайне ограниченную информацию о ситуации и политической обстановке в городе Москве, военнослужащие, верные военной присяге, действовали в целях защиты интересов Советского государства, обеспечения правопорядка, своих законных прав и обязанностей по исполнению служебного долга. В критической ситуации в ночь с 20 на 21 августа личный состав отражал нападение наиболее активных гражданских лиц, которое не прекратилось даже после применения военнослужащими боевого оружия.Кроме того, нельзя не принять во внимание душевное волнение молодых офицеров и солдат, вызванное внезапным нападением и агрессивным поведением граждан, которое мешало точно определить характер и степень опасности и выбрать соответствующие средства и способы защиты».[/i]Валентина Фокина сделала вывод: в действиях экипажа БМП 536 нет состава преступления, военнослужащие невиновны.Следователь принял решение «уголовное дело № 6323 по факту гибели Комаря, Усова, Кричевского и причинения телесных повреждений военнослужащим, а также Головко, Вертильному, Эстрову, Чурину, Рыбаржу, Хрюнову, по факту уничтожения троллейбуса, поджога БМП 536 прекратить, в связи с отсутствием состава преступления в действиях гражданских лиц и военнослужащих».Это решение было воспринято по-разному. Большинство выражало благодарность за то, что наконец-то Фемида не отыгралась на стрелочниках, не нашла виновных среди тех, кто не смог бы себя защитить. Но были и другие письма, требовавшие совсем иных выводов от следствия. Наверное, и сегодня найдутся люди, имеющие разные взгляды на те давние события и их оценку.[b][i]Материал подготовлен при содействии Мосгорпрокуратуры[/i][/b]