А вас, Штирлиц…

[b]В Москве на Рижском вокзале снимали кино. Десятки случайных людей, которые волею судьбы оказались в тот день поблизости от съемочной площадки, во все глаза следили за тем, как по команде женщины-режиссера элегантный мужчина в шикарном черном плаще провожает к поезду молодую даму. В мужчине люди без труда узнали кумира миллионов советских людей актера Вячеслава Тихонова. Женщину почти никто не узнал: ее лицо к тому времени еще было мало кому известно. Однако пройдет всего каких-нибудь девять месяцев, и имя этой актрисы узнает вся страна – Екатерина Градова. А Вячеслава Тихонова после премьеры фильма многомиллионная армия его поклонников будет называть не иначе как Штирлиц.Андропов дал добро[/b]Крестным отцом Штирлица был писатель Юлиан Семенов. Одно время он писал романы про дипломатов и покорителей Северного полюса, однако они большого успеха у публики не имели. Все изменилось после того, как писатель взялся живописать деятельность работников МУРа. Его повесть «Петровка, 38», появившаяся на свет в 1964 году, мгновенно стала библиографической редкостью.Увы, но несмотря на шумный успех, Семенов ушел из жанра милицейского детектива так же внезапно, как туда пришел. Ушел в жанр политического детектива.Советский разведчик Всеволод Владимирович Владимиров (псевдоним – Максим Максимович Исаев, в будущем – Штирлиц) впервые появился на страницах книг Семенова в романе «Пароль не нужен», который увидел свет в 1966 году. Успех этого произведения настолько окрылил Семенова, что он засел за продолжение. Так в течение последующих трех лет на свет родились еще два романа с участием Исаева: «Майор Вихрь» и «Семнадцать мгновений весны» (именно в последнем Исаев становился главным героем, – а до этого ходил во второстепенных).Говорят, председатель КГБ Юрий Андропов лично позвонил Семенову домой и похвалил его за романы об Исаеве. После чего предложил помощь: согласился допустить писателя в архивы КГБ. От услышанного у Семенова перехватило дух: шутка ли – попасть в архивы, в которые до этого еще не ступала нога ни одного писателя. Андропов же стал инициатором экранизации романов об Исаеве. Как мы знаем, самый большой успех выпал на телевизионную версию – 12серийные «Семнадцать мгновений весны».Право экранизации выпало Киностудии имени Горького. Был подобран режиссер. Однако в самый разгар подготовительных работ ситуация внезапно изменилась. Дело в том, что за право поставить фильм стала бороться еще один режиссер – 46-летняя Татьяна Лиознова. Но хотя за ее плечами уже было несколько самостоятельных работ (самая известная – «Три тополя на Плющихе»), заказчики с Лубянки опасались доверять столь сложный и ответственный проект хрупкой даме. Волынка тянулась довольно долго, пока Лиозновой не удалось-таки убедить чекистов, что фильм она снимет не хуже любого из своих коллег-мужчин.[b]Штирлицем мог стать Смоктуновский[/b]По словам Лиозновой, все актеры на главные роли были утверждены ею без кинопроб. Однако по воспоминаниям самих участников съемок, дело обстояло несколько иначе. Например, на роль Штирлица пробовались несколько разных актеров, в том числе и Иннокентий Смоктуновский. Однако он тогда жил в Ленинграде, а съемки должны были вестись в течение двух лет. Актера это не устроило, и его кандидатура отпала.Среди других претендентов на главную роль были и вовсе неожиданные кандидатуры: например, будущий Остап Бендер Арчил Гомиашвили, у которого в ту пору был роман с Лиозновой. Однако к началу съемок этот роман благополучно завершился, плюс к тому же Гомиашвили был утвержден на роль Остапа Бендера у Леонида Гайдая. В итоге на роль Штирлица был приглашен Вячеслав Тихонов.На роль Гитлера пробовались два Леонида: Броневой и Куравлев. Однако их фотопробы режиссера не удовлетворили, и они были утверждены на другие роли: Броневой сыграл Мюллера (парадокс, но отец актера всю жизнь прослужил в КГБ), Куравлев – Айсмана. А Гитлером стал немецкий актер Фриц Диц, который еще с эпопеи «Освобождение» прописался в этой роли.На роль Мюллера тоже было несколько кандидатов, к примеру, Всеволод Санаев. Но он от роли категорически отказался, заявив: «Я являюсь секретарем партийной организации «Мосфильма», поэтому фашиста играть не буду!» Попытался отказаться от роли Бормана и Юрий Визбор, но затем передумал. Чтобы создать мрачный лик фашистского бонзы актеру вставили тампоны в нос, а мундир прокладывали поролоном, чтобы придать актеру более внушительный объем. Так как голос у Визбора был мягким и нежным, в фильме его пришлось озвучивать другому актеру – Соловьеву из Театра киноактера.[b]Вместо Магомаева – Кобзон[/b]Музыку к фильму, как известно, написал Микаэл Таривердиев. Мало кто знает, что первоначально он отказался работать над фильмом. Но сценарий все-таки взял, прочитал его и тут же изменил свое мнение.Таривердиев написал десять песен, однако в фильм вошли только две из них: «Где-то далеко...» и «Мгновения». Плюс превосходная инструментальная музыка.Исполнить песни сначала пригласили Вадима Мулермана. Однако его кандидатуру «зарубило» высокое телевизионное начальство, которое в те дни устроило очередные гонения по пресловутому «пятому пункту». Тогда Лиознова пригласила не менее популярного Муслима Магомаева, который записал все песни к фильму. Лиознова их послушала... и забраковала. Она попросила Магомаева перепеть песни в другом ключе, но певец отказался. Сказал, что никогда не под кого не подстраивается. Тогда для записи песен был приглашен Иосиф Кобзон, чье исполнение всех удовлетворило. А Магомаев на Лиознову обиделся и в течение нескольких лет с ней не общался.[b]Кто вы, товарищ Мишин?[/b]Консультантами картины были как военные историки, так и люди с Лубянки, причем довольно высокопоставленные (например, фильм курировал заместитель Андропова Семен Цвигун, который в титрах был указан под псевдонимом Мишин). Консультанты же натолкнули Лиознову на некоторые решения, которых в сценарии Семенова не было. К примеру, знаменитая сцена встречи Штирлица с женой была подсказана одним из таких консультантов.Несмотря на множество консультантов избежать досадных ошибок все же не удалось. Вот некоторые из них.В фильме, как и в книге, действие разворачивается в стенах здания РСХА в апреле 1945 года. Однако в действительности это здание сгорело при бомбежке за полтора месяца до этого.Песня Эдит Пиаф, которая звучит в автомобиле Штирлица по дороге в Альпы, была написана через 13 лет после этого – в 1958 году.И наконец в последней серии, в эпизоде, со съемок которого мы начали наш рассказ, на вагоне поезда, на котором радистка Кэт уезжала от Штирлица, мелькнула надпись по-русски. Ничего удивительного, если вспомнить, что эпизод снимался в Москве, на Рижском вокзале.[b]Как выглядит флаг СССР[/b]Съемки фильма начались в марте 1971 года с экспедиции в ГДР. Там предстояло отснять все натурные эпизоды Штирлица в Берлине, а также убийство им гестаповского провокатора Клауса. Однако последний эпизод снять на немецкой земле не удастся, поскольку наши власти категорически отказались отпускать даже в дружественную для СССР державу актера Льва Дурова. Причина: «недостойное поведение» актера на выездной комиссии. Тогда каждый гражданин СССР, выезжающий за границу, должен был сначала пройти через фильтр выездной комиссии. В нее обычно входили наиболее рьяные слуги партии, которые в каждом отъезжанте видели в худшем случае потенциального изменника родины, в лучшем – недотепу. Вот и Дурова они встретили соответствующим образом. С ходу потребовали: «Опишите нам, как выглядит флаг Советского Союза». На что актер ответил: «Он выглядит очень просто: черный фон, на нем белый череп и две перекрещенные берцовые кости. Называется «Веселый Роджер». На следующий вопрос: «Назовите столицы союзных республик», Дуров, не моргнув глазом, перечислил: «Калинин, Тамбов, Магнитогорск, Тула, Малаховка». Понятно, что в итоге актера за границу не выпустили.Убийство Клауса Штирлицем снимут чуть позже в подмосковном лесу. А в ГДР… едва не арестовали Вячеслава Тихонова. Он отправился из гостиницы до съемочной площадки (благо это было недалеко) в форме штандартенфюрера СС, за что был немедленно задержан берлинцами, которые уже собирались препроводить его в полицейский участок. К счастью, члены съемочной группы отбили артиста у берлинцев.К слову, всю остальную натуру снимали на родине: в Риге сняли Цветочную улицу, в Тбилиси и Боржоми – переход Шлага через Альпы, прогулки Штирлица в лесу – в Подмосковье.[b]Иудеи прикинулись эсэсовцами[/b]В апреле съемочная группа вернулась на родину и практически сразу приступила к павильонным съемкам на Киностудии имени Горького. Там к их приезду уже были подготовлены несколько декораций: квартира Штирлица, коридоры рейхсканцелярии, кабинет Мюллера. Съемки шли в напряженном графике, иногда по полторы смены – 12 часов. Многим участникам съемок, заметим, и в голову не могло прийти, какой оглушительный успех ждет будущий фильм.Например, Юрий Визбор, игравший Бормана, так вспоминал о съемках «Семнадцати мгновений…»: «Иногда нам, артистам, которые снимались в роли немцев, казалось, что мы участвовали в каком-то жутком, низкопробном боевике. Формы эти, пистолеты... Но думали так, что в Урюпинске где-то по четвертой программе проскочит. Артистам было играть буквально нечего, особенно тем, у которых были большие роли, потому что большую роль надо тщательно готовить, придумывать, репетировать ее. Это непросто – произнести текст или сесть перед камерой... Иногда в самом ужасном, просто ужасном положении находился Тихонов, который должен был в течение шести-семи минут молчать и изображать, что он думает. Но это просто невозможно! То есть думать можно всю жизнь, но показывать, что ты думаешь... Броневой Леня, у которого была чрезвычайно сложная , многоходовая роль, просто взял роль Капулетти, которую поставил ему Эфрос в театре, и перенес ее непосредственно на Мюллера».К слову, в свой первый съемочный день Броневой-Мюллер примчался на съемочную площадку... из-за свадебного стола. Женился он, стоит заметить, весьма вовремя. Если бы не молодая жена, с которой Броневой по ночам учил текст роли Мюллера, эту роль ему бы никогда не осилить. Я нисколько не преувеличиваю, это его собственные слова.Директором фильма был Ефим Лебединский, который на роль статистов – тех же эсэсовцев, охранявших штаб-квартиру РСХА – пригласил своих знакомых, причем сплошь одних евреев. Консультант из КГБ возмутился: мол, как это так – в роли эсэсовцев снимаются евреи?! На что Лиознова поинтерсовалась: «Вы что, антисемит?» «Нет, – ответил чекист, – но вы сами знаете, какие у нас отношения с Израилем. Вот и получится, что мы в своем фильме покажем, что евреев уничтожали такие же евреи, только в гестаповской форме».В итоге Лиознова приказала Лебединскому поменять статистов. Тот схватился за голову: «Как поменять?! Я же им уже заплатил!» – «Ничего, компенсируешь из своего кармана!» – отрезала Лиознова.Директору пришлось подчиниться. В тот же день с помощью все того же консультанта из КГБ он позвонил в Высшую пограншколу и попросил прислать на съемки десяток рослых курсантов, желательно прибалтийцев. Именно их мы теперь и видим на экране.Были в фильме и другие «подмены». Так, в кадре, где показывают руки Штирлица (когда он рисует бонз рейха и выкладывает из спичек фигурки зверей) снимали руки... художника фильма Феликса Ростоцкого. Дело в том, что у Тихонова на правой руке была татуировка, сделанная еще в юности – «Слава». Тот же Ростоцкий писал шифровки за Плейшнера – Евгения Евстигнеева: уж больно неразборчивым был почерк у актера.[b]Без права остановки[/b]Когда весной 1973 года фильм был смонтирован и его показали высокому телевизионному руководству, на голову режиссера посыпались первые упреки. Больше всех возмущались военные, которые заявили, что, если верить фильму, войну выиграли одни разведчики. Возразить им Лиознова не посмела, поэтому отправилась исправлять досадную оплошность. Она включила в фильм еще несколько сот метров документальной хроники, и претензии военных были сняты. Однако премьера фильма, которая намечалась на 9 Мая, из-за этого была сорвана.Инициатором другого скандала стал автор сценария Юлиан Семенов. Он заявил категорический протест, когда Лиознова вознамерилась стать соавтором сценария и в титрах поставить свою фамилию рядом с его (как мы помним, некоторые сцены в фильме Лиознова придумала сама). Когда противостояние между режиссером и сценаристом достигло высшей точки, было решено обратиться к помощи третейского судьи. Им был выбран Микаэл Таривердиев. И тот решил, что Лиознова не должна выставлять себя в титрах как сценарист. Спор был разрешен, однако Лиознова в списки своих недругов внесла и Таривердиева. Когда в 1976 году фильм выдвинули на соискание Государственной премии РСФСР, фамилию Таривердиева туда не вписали. В итоге премию получили четверо: Лиознова, Семенов, Тихонов, оператор Петр Катаев.Премьера фильма состоялась в конце лета 1973 года: с 11 по 24 августа. В эти дни буквально вся страна прильнула к экранам своих телевизоров. Как гласят тогдашние милицейские сводки, по всей стране резко снизилась преступность.А в сентябре, через месяц после премьеры, грянул самый громкий скандал. В эпицентре его оказался Микаэл Таривердиев, которого обвинили ни много ни мало – в плагиате.На студии ему сообщили: французы заявляют, что музыка в фильме копирует музыку композитора Фрэнсиса Леяк фильму «История любви» (оскароносный фильм вышел в 1970 году). А окончательно композитора добил звонок из Союза композиторов: Таривердиева просили немедленнно приехать. Там ему показали телеграмму... от Фрэнсиса Лея. В ней сообщалось: «Поздравляю успехом моей музыки в вашем фильме. Фрэнсис Лей».Финальная точка в этом скандале была поставлена 30 октября, когда на имя Микаэла Таривердиева пришла телеграмма от Фрэнсиса Лея. Композитор сообщал, что никакой телеграммы с обвинениями своего советского коллеги в плагиате не посылал.А тем временем Юлиан Семенов после оглушительного успеха сериала всюду козырял удостоверением, выданным ему в КГБ. В удостоверении на право вождения автомобиля было написано: «Без права остановки». И стояла подпись: «Андропов». Такие «корочки» Семенов помог получить Микаэлу Таривердиеву и Вячеславу Тихонову. О силе сего документа говорит такой факт.Однажды Таривердиев специально заехал на своей машине на территорию Красной площади, и когда к нему вальяжной походкой подошел постовой, чтобы отобрать права, небрежно показал ему через окно удостоверение. Как пишет сам композитор: «У гаишника, по мере того как он разбирал написанное, глаза стали вылезать на лоб, потом он поспешно козырнул, и теперь уже я медленно и вальяжно проехал мимо него».[b]ИЗ АНЕКДОТОВ ПРО ШТИРЛИЦА[/b][i]Войдя в свой кабинет, Мюллер застал Штирлица, роющегося в его бумагах.– Вообще-то это мой кабинет, Штирлиц, – спокойно сказал Мюллер.– Разговорчики! – прикрикнул полковник Исаев.[/i]Штирлиц вышел на улицу и привычной походкой направился к тому месту, где стоял дом № 13. Дома на месте на было. Вместо него в земле зияла огромная дыра. «Явка провалилась», – догадался Штирлиц.[i]Штирлиц знал, что война закончилась, но не знал только, где.[/i]Штирлиц проснулся в тюремной камере. Он совершенно не помнил, как сюда попал, какое сегодня число и какая в городе власть.После долгих размышлений он наконец решил, что, если войдет гестаповец, надо будет сказать: «Хайль, Гитлер, я штандартенфюрер СС фон Штирлиц», а если войдет советский солдат – представиться: «Я полковник Исаев». В этот момент входит милиционер и говорит: «Ну и набрались вы вчера, товарищ Тихонов».[i]На улице Берлина стоят Штирлиц, Мюллер и Борман. Подошел профессор Плейшнер и громко сказал:– Штирлиц, вы педераст!Все дружно засмеялись, и только Штирлиц понял, что из Центра пришла шифровка, где ему присвоено очередное воинское звание.[/i][b]КРЫЛАТЫЕ ФРАЗЫ ИЗ ФИЛЬМА[/b][i]- Cейчас верить нельзя никому. Даже себе. Мне можно.- В любви я Эйнштейн!- У вас нет коньяка? – У меня есть коньяк.- Характер нордический, выдержанный. Беспощаден к врагам рейха.- А вас, Штирлиц, я попрошу остаться.- Через 5 минут он проснется. Эта привычка выработалась с годами.- Нет, ничего, валяйте. Со мной можно, с другими не советую.- Что вы, словно мальчик, пускаете туман? Или вас зовут Монте-Кристо?- Что знают двое, то знает свинья.- Никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу.[/i]