ПЕТРА ИЛЬИЧА ВЫДАЛИ РУКИ

[i]Сегодня на молодежном чемпионате мира — финал.Чехия—Финляндия. Кому-то из этих импортных хлопцев достанется золото. То самое золото, которое многие, помнится, торопились нацепить на шеи наших «масочников» еще задолго до начала чемпионата.Да и сами юниоры грозились не подкачать. И сполна расплатиться перед болельщиками за питерский счет, доставшийся им от старших товарищей. Но не вышло. Для сборной России этот турнир, можно считать, закончился сразу после четвертьфинала со шведами. 2:3 — и привет! Дальнейшие ледовые страдания команды превратились не более чем в пустую формальность. И правда, какая нам разница: седьмое место они займут или восьмое. Нам было нужно только первое. Все остальное — суета.Говорят, настроение любого человека выдают его глаза и руки. К глазам [b]Петра Воробьева [/b]я тогда не присматривался, врать не буду. А вот руки его вижу как сейчас. Их била нервная дрожь. Дрожащими пальцами на пресс-конференции после матча со шведами он наливал в стакан минералку и пил частыми, жадными глотками. Когда же я подошел к тренеру после поражения еще и от швейцарцев за пятое место (вот докатились-то, сердешные!), Воробьев уже внешне, по крайней мере, держался спокойно. Ведь самое худшее уже случилось: [/i]— Большая хоккейная жизнь для ребят в сущности только начинается, поэтому я сейчас не хочу обрушиваться на кого-то из них с уничтожающей критикой.[b]— Тогда назовите хотя бы фамилии тех игроков, кто вас особенно разочаровал? [/b]— Да я их уже называл, кажется. Впрочем, могу повторить. Во-первых, это, конечно, Свитов с Ковальчуком, на которых мы, тренеры, возлагали огромные, но, как оказалось, напрасные надежды. А еще «удивили» наши защитники — Волченков и Денисов. В матче со шведами они сыграли очень слабо, я бы даже сказал, плохо сыграли.[b]— В этой игре вся наша команда особо не блистала.[/b]— А знаете почему? Многие из ребят заранее были уверены, что мы обязательно выиграем. Мы дважды играли со шведами в этом сезоне и оба раза выигрывали, в том числе на их льду. И, кстати, довольно легко. Вероятно, с тех пор в сознании ребят отложился такой пунктик: как бы мы ни играли со шведами, мы все равно их сделаем, при любом раскладе игра будет наша. На этом вот и споткнулись… [b]— Только ли на этом, Петр Ильич? [/b]— Конечно, не только. Главным, что нас подкосило и о чем я тоже говорил уже не раз, была наша же собственная недисциплинированность. И как следствие — удаления, удаления, удаления. Они стали для нашей команды сущим бедствием. Причем я говорю не о какой-то отдельной игре, а о турнире вообще. Взять, допустим, того же Ковальчука: в каждом матче он умудрялся получать как минимум четыре минуты штрафа. Ну куда, скажите, это годится!? А ведь я ребят предупреждал: с таким количеством удалений, как у нас, нам до медалей добраться будет очень сложно. Они меня слушали. Головами кивали. А потом выходили на лед, и все повторялось по новой. Пресечь эту тенденцию я так и не смог. Виноват. Не сумел, выходит, достучаться до сознания игроков. Возможно, им как-то иначе следовало об этом говорить, другими какими-то словами, не знаю… [b]— А вам не показалось, что в головах у некоторых игроков наблюдается такое, знаете, звездное кружение? [/b]— Кружатся. Кружатся головушки, вы правы. У многих, причем. Да и как им не кружится, если даже соперники наперебой тебя хвалят, так и рассыпаются в эпитетах, непременно подчеркивая твою звездность. Трудно после этого не воспарить.[b]— Не рановато ли? [/b]— Так о чем и речь. Звезды, в моем понимании, это те хоккеисты, которые проявили себя на уровне уже первой сборной. Выиграли, скажем, Олимпийские игры. Вот это — да. Это я понимаю. А в юниорских командах рано вам считать себя звездами. Вы только еще входите в большой хоккей… [b]— А нашествие родителей, приехавших в Москву со всей России, чтобы поболеть за своих сыновей, вам не мешало? [/b]— Наверное, все-таки мешало. Родители, сами того не ведая, конечно, вносили в нашу работу определенный психологический диссонанс. Именно своей теплотой и нежностью, которые здесь не всегда были к месту. Ведь для кого-то из ребят это был единственный, считайте, шанс выиграть мировое золото. Единственный. Может, другого случая не будет. Никогда. И эту мысль мы, как могли, старались донести до сознания каждого игрока. А мама подойдет к нему, погладит по головке: ну, ничего, сынок, не переживай, ты еще молодой, у тебя еще все впереди… [b]— Я слышал, что у защитника Раиля Розакова во время чемпионата умер папа… [/b]— Да, это случилось 29 декабря. Мы сначала даже не хотели говорить об этом остальным игрокам, опасались, что это может повлиять на климат в команде, знаете, ребята ведь молодые. Но накануне четвертьфинала со шведами все же решились. На базу, где мы жили, приехала мама Раиля. Понимая, какой матч нам предстоит, она уговорила его все же выйти завтра на лед. Вечером на собрании команды я все рассказал ребятам, попросил их понять Раиля и помочь ему. Но видите, что получилось. Оказывается, даже такие святые вещи доходят не до всех.[b]— Петр Ильич, вы часто теперь повторяете одну и ту же мысль: не смогли, мол, достучаться до сознания игроков. Чего же вам не хватило для этого? Времени? Или еще чего-то? [/b]— Скорее всего, все-таки времени. Маловато его было.Молодежка — вообще команда особая. Век ее краток, как вздох. Сезон отыграет — и распадается. Приходится создавать совершенно новый коллектив. От прошлогоднего состава у нас осталось всего три человека. Остальные — сплошь новобранцы. Ну так, знаю кого-то из них более-менее, информацию собирал, как они в поведении, у тренеров узнавал, но вот понимаете… Не сумел.Не смог.[b]— Именно вы не смогли? [/b]— Ну а кто же еще, я же ведь тренер. Думал, что я ими руковожу… [b]— Вероятно, после этого чемпионата работать со сборной уже не будете? [/b]— Ну что делать: не буду — значит, не буду. Правда, это пока не известно.[b]— Но добровольно вы не уйдете? Только если вас попросят? [/b]— Добровольно? Шут его знает. Добровольно из сборной, в общем-то, не уходят, как я понимаю. Хотя подумаю, не знаю…