НЕПОМНЯЩИЙ, О КОТОРОМ В РОССИИ НИКТО НЕ ПОМНИТ

[i]Посторонний... А ну-ка, стоп. Какой же это Непомнящий посторонний? Наш российский тренер, между прочим, с московской пропиской. А что работает исключительно за кордоном – так ведь работы подходящей ему в России не предлагают. Однажды он целый год сидел дома. Ждал предложений. И дождался.Два клуба, один за другим, прислали к нему гонцов с вариантами один дохлее другого.Первый – спасать надо было команду после первого круга, когда дозаявки уже закончились.В другом – денег было кот наплакал. Да и те, говорят, могли кончиться в любую минуту.Вот и кочует он по белу свету туда-сюда. То камерунских «львов» дрессирует, доводя, между прочим, тамошнюю сборную до четвертьфинала чемпионата мира. Когда мы там играли, слабо вспомнить? А как же, в восемьдесят втором – далековато, однако. После Камеруна была Турция, потом – Корея, Китай.А нынешний сезон Непомнящий, которого Россия упорно не желает помнить, начинает в Японии. В печально известной Хиросиме. Ну никак его футбольный роман с Россией не вытанцовывается. Почему? Об этом мне очень долго рассказывал сам Валерий Кузьмич на своей московской кухне при собранном уже багаже: — Думать может кто как хочет.Я же считаю, причина только одна: несколько изменился сам подход к тренерам. Сегодня в России, по-моему, от тренера не ждут, чтобы он кого-то потряс какими-то там тактическими ноу-хау. А ценятся, скорее, другие его способности, помимо чисто футбольных.[/i][b]— Иными словами, сегодня в цене свои люди, как говорится, с которыми можно иметь дело. По принципу: ты мне – я тебе.[/b]— Да, видимо, так. К тому же, как я понял, президенты клубов предпочитают приглашать в команды, как правило, тех людей, кого они знают лично. Почему – тоже понятно. Свой человек он более удобен, чем какой-то варяг. А если что, убрать его можно потом без особых проблем и церемоний. По-свойски так выставить за дверь и дело с концом. Он эту дверь безропотно за собой прикроет и тихо уйдет. Слова поперек даже не пикнет. Конечно, зачем отношения портить. А так, глядишь, обратно когда-нибудь позовут. Наконец, есть тренеры, условно говоря, фартовые. Под них легко выбиваются любые деньги, подчас очень крупные.От одного их имени спонсоры буквально тают и щедро распахивают перед ними свои закрома. К числу таковых я, видимо, тоже не отношусь.[b]— А вам, Валерий Кузьмич, случайно никогда не приходила в голову страшная мысль, что за всю свою жизнь вам поработать в России так и не удастся? [/b]— Мысль страшная, вы правы. Частенько она меня беспокоит, душу бередит. Как же так, думаю, я же ведь – русский, а на родине ощущаю себя, будто я иностранец какой-то. Меня и за границей часто, кстати, спрашивают: Валерий, а где вы работали у себя в России? Как это нигде! А почему? Я молчу. Плечами только пожимаю – так уж получилось, господа! [b]— Жалеете? [/b]— Вопрос риторический. Конечно, жалею.[b]— Полагаете, вам было бы здесь интересно сегодня? [/b]— Во всяком случае, гораздо интереснее, чем за границей. Уверен в этом. А вот мои друзья, те, кто знает меня уйму лет, думают иначе. Им кажется, что для здешнего футбольного климата я ну никак не создан. Не моя эта епархия.[b]— И какие же аргументы они приводят? [/b]— В основном один и тот же – про мой подход к людям. Твоя деликатность, говорят они, тебя же и погубит. Она хороша где-нибудь там, за границей, но только не здесь. Здесь ты с нею долго не протянешь. Тебя попросту сожрут… Но, знаете, меня такие доводы не только не пугают, а скорее наоборот – раззадоривают. Сразу хочется нырнуть в этот омут с головой.[b]— А утонуть не боитесь? [/b]— Посмотрим. Сначала ведь надо попробовать. Да, я понимаю, что работа здесь имеет свою неповторимую специфику. Отпечаток ее можно подметить в характере у многих тренеров. За несколько лет такой жизни они меняются буквально на глазах. Взять хотя бы Романцева. По рассказам я знаю: когда-то он был одним человеком, а потом, по прошествии лет, несколько изменился.[b]— А это хорошо или плохо? [/b]— Ни то, ни другое. Для тренера это – нормально. Меняется ситуация – меняется и тренер. Не обязательно в худшую сторону. Просто в какой-то момент человек себя, как бы, закрывает, становится более жестким.[b]— За что Романцева часто, кстати, поминают и не только добрыми словами? [/b]— Его ругают не только за это. «Грызут». Критикуют. А он на эти покусывания – ноль внимания. И прав чаще всего бывает именно он, а не его «доброжелатели». А знаете почему? Романцев всегда ясно представляет себе, чего же он, в конце концов, хочет. Он видит цель. И знает, как ее достичь. А это в нашей работе самое главное. Все тренеры вроде бы знают, что нужно делать. Но очень немногие знают – как. Романцев – знает. И результаты «Спартака» тому порукой.[b]— Валерий Кузьмич, как вы думаете, сколько лет оптимально тренер должен работать с одной командой? Вот Лобановский, например, считает — не более двух. Иначе, говорит он, наступает, так называемое, привыкание. Тренера к игрокам, игроков к тренеру. Пропадает эффект новизны, а с ним и движение вперед. Вы согласны? [/b]— Только отчасти. Тут, мне кажется, все зависит от некоторых обстоятельств. Раньше у нас было так: тренер пришел, укомплектовал под себя команду, а потом лет пять-шесть этот состав почти не менялся. Люди настолько приедались друг другу, что дальше, кажется, невмоготу. Но даже в таких условиях можно существовать. Было бы движение. Хоть на шажок. На ступенечку выше, чем в прошлом сезоне.[b]— Бывает и наоборот. Допустим, из сезона в сезон команда, почти не меняясь, торчит на одном месте, как сгнивший пень на болоте. Или, не дай Бог, еще оступается, тогда как? [/b]— Тогда – беда. Вернуть ее к жизни можно только жестким хирургическим вмешательством, поменяв либо тренера, либо – игроков.[b]— А если, допустим, тренер остается все тот же, а команда каждый сезон обновляется, примерно, на треть? [/b]— Такой вариант уже более жизнеспособен. Все остальное зависит от тренера. Сумеет ли он зарядить игроков на серьезный результат…Но всему, конечно, есть предел. Максимум – пять лет. Прогрессировать дальше, мне кажется, невозможно. Надо менять творческую обстановку.Хотя, с другой стороны — среди тренеров есть такие долгожители, перед которыми остается только снять шляпу. Кто? Да, хотя бы Алекс Фергюссон. Сколько он в «Манчестере»? Девять лет. И ничего. Команда на зависть крепко стоит на ногах, и явно падать не собирается. Другой вопрос, сколько сил и времени он потратил, прежде чем запустить команду на полные обороты. В России, я заметил, это можно сделать и проще, и быстрее. Вспомните «Зенит» прошлогоднего образца: к середине сезона он совсем ведь зачах.Спасать его позвали Юрия Морозова. Он пришел, чуть-чуть там что-то наладил, поставил ребят, до него сидевших в запасе, и все – команда сразу ожила и заиграла в довольно достойный футбол.[b]— А что вы этим хотите сказать? [/b]— Не сказать, а скорее, задать себе и вам один вопрос: а вообще, на том ли уровне наш чемпионат, если тут можно так запросто – чуть-чуть подтянул, и команда сразу поехала. Или, например, «Анжи». Первый сезон в высшей лиге, а шороху какого навели. Бронзу чуть не цапнули. А все сразу: «Анжи»! «Анжи»! Открытие сезона. Погодите, как же так? [b]— Что вас, собственно, смущает? [/b]— Не знаю, быть может, я покажусь махровым консерватором, но оглянитесь в советское время – тогда это, в принципе, было невозможно. Чтобы новичку в первый сезон дали так разгуляться – да никогда. Нонсенс.[b]— Как это «нонсенс»? А «Днепр»? «Динамо» из Минска? «Спартак», наконец. Вернулся в «вышку» в 78-м и сразу сиганул на пятое место.[/b]— Да, было. Но тогда игроки были другого уровня. Сборники. А сейчас я даже не представляю, кого Романцев может взять в сборную из «Анжи», кроме югославов. Шутка. Впрочем, как я заметил, сегодня иностранцы тут в большой чести. Вокруг Чуйсе, смотрите, шум какой подняли в прошлом сезоне. Послушать – ну, прямо, суперигрок в Россию приехал. Правда! Я не так уж много его видел – да, бежит быстро, цепкий, а вот тактически немного слабоват.[b]— В прошлом году Чуйссе получил российское гражданство. И его уже во всю стали сватать в сборную. Признаюсь, меня это задело – сборная России и вдруг Чуйссе, елки-палки.[/b]— Я тоже сказал себе: ну, как это так, нашли россиянина. А он еще рассуждать, помню, начал: подумаю, мол, как ко всему этому отнестись. Бьет по самолюбию, согласен. Но, как видно, ничего не поделаешь.