Походный театр Наполеона

[b]Каждый из нас, знающий историю Отечественной войны 1812 года, помнит о том, что у овладевших Москвой французов жизнь в Первопрестольной «не заладилась». Пожары, охватившие город, нехватка продовольствия, повальные грабежи – все это разлагающе действовало на французскую армию. Наполеон как опытный полководец искал способ хоть как-то поднять настроение своих подчиненных, а заодно и жителей так и не покорившегося города.[/b]Самым верным средством для этого император считал театр. Он приказал собрать труппу из числа иностранных актеров, игравших на московской сцене. Но их было не так много, а потому к делу привлекли французов-любителей из числа парикмахеров, аптекарей и приказчиков с Кузнецкого моста. В театр поступили и несколько русских музыкантов, к нему же «приписали» захваченную в плен балетную труппу крепостных графа Шереметева.Директрисами нового театра стали две дамы – Домерг и Аврора Бюрсе. Для представлений они решили использовать домашний театр генерала Позднякова на Никитской улице – он единственный уцелел после пожаров. Декорации и костюмы делали сами. Мадам Бюрсе скупала у наворовавших разного барахла солдат ткани, меняя их на сухари и сахар. Не брезговала она и кусками парчи из распоротых священнических риз: из них сшили роскошный занавес. Театральные афиши были рукописными, кассы не было, а билеты продавали перед входом в зал.Репертуар походного театра состоял из веселых пьес с пением и танцами, относящихся к жанру «пастушеской оперетки»: «Мартен и Фронтен», «Шалости любви», «Открытая война»… В них блистала звезда в амплуа «гранд кокет» мадмуазель Андре, которую осыпали овациями при каждом выходе на сцену.Сам Наполеон Бонапарт не удосужился посетить ни одного представления театра, открытого по его приказанию. Для поднятия духа императора в кремлевские палаты привозили знаменитого итальянского певца Тарквиньо, который пел для него под аккомпанемент оркестра Старой гвардии.Впрочем, можно сказать, что затея с театром оказалось самой удачной из того, что пытались предпринять французы в занятом ими городе: публика валом валила в театр! Зал не вмещал всех желающих, и потому приходилось давать несколько представлений в день. По вечерам в театре на Никитской собирался весь армейский бомонд: являлись маршалы с адъютантами, старшие офицеры, штабисты... Тон задавал назначенный губернатором Москвы герцог Тавризский – подойдя к столику мадам Бюрсе, торговавшей билетами, он вынимал из кармана горсть пятифранковых монет вперемешку с русскими рублями и без счета высыпал их на столик. Остальные офицеры, не желая от него отстать, поступали так же...Но, как известно, Наполеону с его войском не довелось зажиться в Москве, и через несколько недель театр закрылся, а почти все актеры, опасаясь мести со стороны русских, поспешили присоединиться к императорскому обозу. При отступлении многие из них погибли, другие пропали без вести…В числе счастливчиков, которым удалось добраться на родину, была и Аврора Бюрсе. Ей-то уж точно нужно было уносить ноги: в Москве хорошо помнили, как Аврора Бюрсе скупала священнические ризы – директрису наполеоновского театра обвинили в святотатстве и всюду искали, чтобы повесить. Войдя в ее тяжелое положение, кто-то из офицеров-артиллеристов сжалился над ней и приказал солдатам усадить мадам на зарядную повозку. Так, сидя на картузах с порохом, рискуя в любой момент взлететь под небеса, она и пропутешествовала до самого Парижа.А певца Тарквиньо, услаждавшего в Кремле слух императора, под Вильно захватили в плен казаки атамана Платова. Гладкость щек, округлость форм и высокий мелодичный голос певца ввели в заблуждение донцов: они решили, что Тарквиньо – переодетая мужчиной дама, и передрались между собой за право обладания этой «красавицей». Победитель усадил «мадам» на свободную лошадь и увез с собой. Как у них там дальше развивались отношения, история умалчивает. Но несколько человек, вернувшихся во Францию из русского плена, божились, что видели Тарквиньо на казачьих биваках, где он был окружен вниманием и самой предупредительной заботой! Вечерами Тарквиньо пел для собиравшихся вокруг него казаков, а они усердно подпевали великому сопрано…