Самый человечный из зверей

[b]Еще на уровне съемок новый эпико-исторический блокбастер Сергея Бодрова-старшего «Монгол» обещал стать для нашего кинематографа явлением исключительным.[/b] Можно долго перечислять «вложения» продюсеров в этот проект. Оператор и монтажер – оскаровские лауреаты, причем второй получил своего «Оскара» за «Матрицу». В главной роли – суперзвезда японского кино Таданобу Асано, снимавшийся у Такеши Китано в «Затоiчи» и у Нагисы Осимы в «Табу».Сам проект – копродукция четырех стран – России, Германии, Казахстана и США. За благословением ходили к главному монгольскому шаману и далай-ламе. Батальные сцены по масштабу могут тягаться с «Войной и миром» Сергея Бондарчука. Наконец, бюджет составляет 15 миллионов евро. Теперь, после того как создатели фильма устроили два предпремьерных показа, стало ясно, что «вложения» оправдались.«Монгол», пожалуй, единственный российский блокбастер, сделанный на хорошем голливудском уровне и без отечественных «глупостей» вроде желания усидеть на двух стульях и снять коммерческое кино, не потеряв авторской индивидуальности. Бодров ничего не теряет, потому что ни на что н––е претендует. Снять такое кино, наверное, мог бы любой режиссер, не обремененный собственным киноязыком и видением. Но совладать с эдакой глыбиной в состоянии немногие.Годы детства и молодости великого Чингисхана, тогда еще не Отца нации и Властелина Вселенной, а простого мальчишки по имени Темуджин, путь его становления и превращения в воина, его любовь, злоключения и их преодоление, собственно, и составляют фабулу фильма.Жизнеописание звезды – сюжет обычный для Голливуда, востребованный и обкатанный, и Сергей Бодров старательно повторяет приемы этого жанра. Его сильно мотает между желаниями сделать нам красиво или правдиво.С одной стороны, как бы не потерять аутентичность. С другой – много аутентичности тоже плохо, рискуешь потерять зрителя, ведь вид и быт нищих, грязных степных народов на рубеже XII и ХIII веков может и оттолкнуть.Бодров выбирает аутентичность Мела Гибсона, который по этой части сильно надул нас в «Страстях Христовых» и «Апокалипсисе». У Бодрова герои говорят на монгольском,а одежда, утварь, оружие будто взяты из краеведческого музея. В музее их, видимо, хорошо почистили и выгладили. Герои демонстрируют хорошо прошампуненные волосы, а на крупном плане переплетаются две руки с идеально подстриженными и отполированными ногтями.Остальное в том же духе: немного истории, немного экзотических красот. Темуджина берут в плен, отдают в рабство, у него крадут жену, его предает названный брат. Медленно сменяются события, время как будто останавливается в этих степях, и все, что происходит, кажется таким декоративным, картинным, застывшим. Как иллюстрация.Понадеявшись на драматургию судьбы героя, Сергей Бодров и Ариф Алиев написали сценарий, напрочь забыв о драматургии художественного произведения. Они монотонно перебирают четки биографии Чингисхана, стремясь сделать из нее житие святого. В их интерпретации Чингисхан – самый человечный человек, рыцарь без страха и упрека, взявшийся вернуть монголам былое благородство и уважение к традициям. Он даже жену свою любимую ни разу не упрекнул за то, что та родила дочь от другого.В этом желании представить одного из самых кровавых завоевателей святым есть определенная идеология. А именно: столь востребованная сегодня идея личной сильной суперцентрализованной власти, основанной не на уме, заслугах и деловых качествах лидера, а на том, что называют «хороший человек».Чингисхан завоевал огнем и мечом полмира, вырезал уйму китайцев, говорил, что высшее наслаждение человека состоит в том, чтобы победить врагов, преследовать их, лишить имущества, заставить рыдать, обнимать их дочерей и жен. Но неприятное лучше оставить за кадром. Ведь это так не вяжется со злободневной идеей сильной руки и идеального правителя.