Мистический лубок

[b]«У меня была мечта – собрать на сцене сразу всех народных артистов. У нас их десять. Без Александра Абдулова получилось семь. Но все равно это рекорд для «Ленкома», да и для русского театра, наверное, тоже».[/b]Вступительную речь Марка Захарова вполне можно считать как формулой спектакля, так и его прологом. Действительно, главное в нем не концепция, не тональность и не бог весть что еще.Главное – эксклюзивная коллекция народных артистов. Выход каждого обставлен так, что предполагаются бурные и продолжительные аплодисменты (они не заставляют себя ждать, и большая их часть выпадает на долю Инны Чуриковой и Леонида Броневого). «Добрый зритель в девятом ряду» – Алла Пугачева с Максимом Галкиным – довершает статус мероприятия. Премьерную серию спектаклей посетит энное количество звезд-коллег. По количеству звезд в зрительном зале «Ленком» тоже, как правило, бьет рекорды.Олега Шейнциса заменил его ученик Алексей Кондратьев, соорудивший мир-обманку. На деревянном занавесе – туманный коллаж на темы Петербурга: кажется, Исаакий, Казанский собор, трехмачтовый корабль, а может, просто аберрация зрения. Ап! – забулькает изображение, точно болото, поглотившее свою жертву. Ап! – повернутся стены с двойным дном и появится невесть откуда нехитрая (но недешевая) мебель холостяка Подколесина (Виктор Раков) со слугой Степаном (Игорь Фокин), который выскакивает из шкафа быстро и четко, как чертик из табакерки. Ап! – оттуда же, из шкафа, вынырнет пестрая и голосистая сваха со взглядом бывалой русалки, генеральским рыком и жалостливой бабьей слезой при необходимости (Инна Чурикова). Ап! – а вот и конкурент ее, Кочкарев, с иголочки одетый дьявольский клерк, уверенный, что с Господом-то он как-нибудь договорится – он, дескать, свой парень. В роли Кочкарева в экстренном порядке заменил Александра Абдулова Сергей Чонишвили (дай Бог им скоро заиграть в очередь). Сергей Чонишвили уверенно гнет знакомую ему по «Мистификации» ноздревскую линию и обживается в своем стремительном вводе вполне органично.А на сцене между тем вовсю правит бал яркий и громогласный лубок, приперченный мистикой.Сбоку в ложе примостился духовой оркестр. Музыканты – все как один – гоголи: длинноволосые, горбоносые, безглазые жутковатые маски. Собственно и персонажи перед нами не люди, которым хочется посочувствовать, а функции, имиджи, изготовленные побыстрому плодовитыми имиджмейкерами и отделившиеся от своих носителей, точно нос майора Ковалева. Захаров ставит свою комедию масок: что ни маска, то какой-нибудь извечный российский комплекс, помноженный на неимоверно раздутую претензию. Сам по-французски не говорю, а жену мне вынь да положь с французским! Только одному из семи народных на минуту выпадает вырваться из хоровода масок. Балтазар Балтазарыч Жевакин (Олег Янковский) приходит не за семнадцатой по счету невестой – за окончательным приговором.Свадебное фиаско вычеркивает его не из списка женихов – из списка живых. И, осознав это, враз ослепший от тоски седой морячок в детском мундирчике отправляется не просто в свою квартирку без мебели – он отправляется умирать, вдруг ясно осознав это. И долго еще стоит в ушах его не просто плач – вой осиротевшего пса, который повоет над хозяином да и ляжет рядом околевать. Жаль, что такой эмоциональный сдвиг случился в бесперебойно работающей «Женитьбе» лишь однажды.