Причины "странных" пожаров в Москве прошлого века

Дом Волкова на Семеновской улице загорелся около трех часов ночи. Перепуганные жильцы метались в верхнем этаже, от окон к лестнице, и обратно – спуститься вниз успели немногие: обе лестницы, ведшие на верхние этажи, парадная и «черная», были деревянными и занялись почти одновременно. Путь к отступлению оказался отрезан, и жильцам приходилась прыгать из окошек. Больше всех в ту ночь пострадала семья Кузнецовых – только сын, 13-летний мальчик, успел проскочить по горевшей лестнице, да мать, выбросившись из окна, хоть и покалечилась, но осталась жива. А вот глава семейства и трое дочерей задохнулись в дыму… Было назначено следствие, которое и установило, что виной возгорания дома Волкова был поджог: кто-то запалил вымоченные в керосине тряпки под парадной лестницей. Давая показания полиции, проводившей расследование по факту поджога, соседка Кузнецовых, Голоухова, также выпрыгнувшая из окна, припомнила, что в момент пожара она обратила внимание на молодого человека, стоявшего недалеко от горевшего дома и смотревшего на разгоравшееся пламя. Она крикнула ему, чтобы он приставил к окну лестницу, но молодой человек повел себя странно: поняв, что обращаются именно к нему, он вдруг повернулся спиной, а потом медленно пошел прочь… Этот пожар случился в Москве в 1902-м, причем число странных пожаров в том году было на редкость велико. Главным образом горели дома на тогдашних окраинах города: в Мещанской, Лефортовской, Рогожской и Басманной частях. Полиция вполне резонно подозревала, что действует группа поджигателей, но поймать их долгое время не удавалось. Однако соответствующий инструктаж городовых, патрулировавших улицы в ночное время, принес результат: 1 февраля 1903 года, при тушении загоревшегося дома Феногенова на Краснопрудной улице, городовой, притаившийся поодаль, за спинами пожарных, обратил внимание на то, что какие-то люди растаскивают вещи, выбрасываемые из окон пылавшего дома. Подкараулив вора, бдительный страж порядка схватил его с поличным. Арестованного звали Андрей Сенькин – ему было только 17 лет, и на закоренелого злодея он похож не был. В участке перепуганный Сенькин сознался, что крал вещи при пожарах, которые устраивала шайка, к которой он принадлежал. Сенькин уверял следователя, что в шайку попал «по молодой своей глупости», дескать, «сбили его с панталыку злые люди» – барышники братья Батаршины, Николай с Сергеем, а также некие Флёнтов и Цыганков, которые скупали краденое. Они же «давали наводку на дело», подсказывая, какие дома нужно поджигать. После каждого удачного поджога шайка кутила в ресторанах, ее члены разъезжали на лихачах, крутили романы с кафешантанными певичками, и легко тратили рублей по сто за ночь... Для паренька это казалось верхом шикарной жизни, а потому, когда его позвали «составить компанию», он согласился не раздумывая. Польстился Андрюшенька Сенькин на роскошную жизнь, которую вели «поджигатели», однако не все оказалось так, как казалось издали. Ему, как самому молодому, перепадало меньше всех, да к тому же его часто били и всячески унижали. Завязнув в делишках шайки, бросить их он боялся – его предупредили, что в шайку «вход рубль – выход два», и пригрозили убить, если «отколется». Сенькин назвал весь состав шайки. Коноводами были Клюквин и Дударев, которые были постарше остальных – первому исполнилось 26, а второму 27 лет. Получив «наводку», они осматривали место действия, намечали план. Чаще зажигали в сараях, пристроенных к домам, или в каком-нибудь укромном месте, где сваливалось много разного хлама. Кому поджигать – определяли по жребию, а остальные свистели и кричали: «Пожар! Горим! Караул!» В панике и неразберихе, неизбежной при всяком пожаре, они «помогали выносить вещи». Расчет был прост: погорельцы будут спасать самое ценное, отдавая его в руки «помощников» и выбрасывая из окон. В суете никто ничего не заметит – народу много, оставалось только «пользоваться моментом». Названных Сенькиным воров взяли под арест, но все они, кроме Комолова, сознавшегося в пяти поджогах, отрицали свою причастность к преступлениям. Однако свидетельница Голоухова опознала Клюквина – именно он стоял у дома Волкова в ту ночь, когда погибли Кузнецовы. А тут еще преступников подвела жадность: они не побрезговали обобрать покойников: у Батыршиных при обыске нашли нательные крестики, которые опознала мать погибших сестер Кузнецовых – мародеры сняли их с обгоревших тел. Припертые к стенке уликами, воры сознались более чем в 100 поджогах, совершенных ими в Москве, некоторые из которых считались «случайными». Судили банду «поджигателей» весной 1906-го: Клюквин, Дударев и Кузнецов получили по 8 лет каторги, Комолов 6 лет, Сенькин 5, а барышники, сбывавшие «пожарное краденое», – Флентов, Батыршины и Цыганков – попали в тюрьму на 1–2 года каждый...