Будни Марфо-Мариинской обители

Семь утра. В этот час зимой у нас темно. А здесь, за старинным забором с красивыми резными воротами, еще и удивительно тихо. Даром что находимся мы в самом центре города – на Большой Ордынке, 34, в пяти минутах ходьбы от станции метро “Третьяковская”. Дрожат тени от мерцающего огонька лампады, и мерно доносится приглушенный толстыми стенами кельи читающий утреннее молитвенное правило голос сестры. Пастельная картинка из монастырской жизни? Вовсе нет. И сестры здешние – отнюдь не инокини.[b]Нужник в ризнице[/b]И о реставрации Марфо-Мариинской обители, и о чине ее торжественного освящения минувшей осенью наша газета рассказывала подробно. Но вот отгремели фанфары, и началась повседневная жизнь.Что происходит за стенами обители теперь? Что это вообще такое – обитель? Кто там живет и чем занимается? Повод разобраться в этом подвернулся более чем весомый: 23 февраля Марфо-Мариинская обитель отмечает день рождения. Да не простой – столетний юбилей! Именно в этот день (по новому стилю) в 1909 году была освящена здешняя церковь Марфы и Марии, и с того момента отсчитывается официальная история МарфоМариинской обители.Правда, сейчас Марфо-Мариинская церковь как раз закрыта. Это – один из немногих еще не завершенных объектов, и освящение этого храма (практически полностью восстановленного по историческим планам, рисункам и фотоснимкам) ожидается в ближайшем будущем. Не освящена пока и подземная церковь-усыпальница Всех Святых.Службы же совершаются в главном храме обители – Покровском соборе, к созданию которого приложили руку двое наших великих соотечественников: архитектор Алексей Щусев и живописец Михаил Нестеров. Наверное, из современных прихожан (вход в Покровский собор, естественно, свободный, и помолиться здесь может любой желающий) мало кто догадывается, что после разорения обители в 1920-х годах тут обосновался кинозал Санпросвета, в алтаре стояла статуя Сталина, а в ризнице размещался туалет. К счастью, после Великой Отечественной войны Покровский собор заняла более адекватная организация – Центр реставрации им. Грабаря, так что к старту восстановительных работ архитектурный памятник подошел в более-менее сносном виде. Чего не скажешь, например, об изумительной входной группе – резных воротах со сторожкой и надвратной часовенкой, буквально похороненных под невзрачными сараями. Освободив объекты из “плена”, специалисты Москомнаследия пришли к выводу: это тоже рука Щусева. Так что речь, скорее всего, идет о целостном архитектурном ансамбле, превосходном имитирующем столь любимый основательницей обители Елизаветой Федоровной псковско-новгородский стиль.Впрочем, мы отвлеклись и не заметили, что, быстро позавтракав, сестры расходятся по послушаниям. Кто – за церковный ящик, кто – на кухню, кто – стирать одежду или мыть полы. Всего сейчас в обители 18 сестер. Как и во времена Елизаветы Федоровны, они не принимают монашеского пострига. Но подобно монастырским насельницам денежного довольствия не получают и постоянно проживают в обители на всем готовом.[b]Была мусульманкой – стала христианкой[/b]– Наше сестричество существует с 1992 года, и в сестрах побывала уже не одна сотня человек, – рассказывает настоятельница Марфо-Мариинской обители Наталья Молибога. – Официального чина посвящения у нас нет. Чтобы попасть в сестричество, нужно подать прошение и пройти некоторый испытательный срок, продолжительность которого может варьироваться в зависимости от конкретных обстоятельств.Добровольно принимаемые в обители обеты по строгости не идут ни в какое сравнение с монастырскими. В любой момент сестра может прервать свое служение и вернуться в мир. Многие так и делают – в основном из-за того, что поступают в вузы или находят себе жениха. Но не меньше сестер покидают обитель на Большой Ордынке по другой причине – уходят в монастыри. В нынешнем составе сестричества – представительницы самых разных возрастных и социальных когорт, среди которых, между прочим, попадаются врач-психиатр и пара бухгалтеров. Последняя из принятых – 20-летняя выпускница Астраханского медицинского училища. Еще недавно эта девушка была правоверной мусульманкой. Но вот крестилась и подвизается сейчас, пожалуй, на самом сложном “фронте” – в так называемых социальных программах.За этим сухим словосочетанием – масса житейских драм, личных трагедий и бытовых коллизий, из которых люди просто не в силах выбраться самостоятельно.– Ухаживают наши сестры за 84-летней бабушкой, которая живет с дочерью-пьяницей и ежедневно терпит от нее побои. Ходят к одинокой слепой москвичке – газ-то на плите у нее постоянно горит, так что еду себе она навострилась разогревать, а вот помыться и убраться в квартире – для нее проблема, – буднично перечисляет подопечных помощница настоятельницы по социальному служению Наталья Лукашина, листая толстый фотоархив. – А вот Андрей, его девочки дважды в день навещают. Вернулся из армии домой и сразу чем-то заболел, бедолага. Вызвал врача, тот сделал ему укол, и… 22 года полного паралича ниже пояса. Каждые сутки ему вручную даже кал приходится вынимать.Грузный дяденька, сестры только вдвоем перевернуть его в состоянии… Помощью тяжело больным одиноким москвичам социальная деятельность Марфо-Мариинской обители не исчерпывается. Под опекой – подмосковный психоневрологический интернат, брошенная на погибель деревенька в Тульской области с десятком никому не нужных стариков и старух, раковое отделение госпиталя Бурденко и несколько домов престарелых. Теперь, наверное, понятно, почему сестер с любым медицинским образованием в Марфо-Мариинской обители особенно ждут.Но даже если бы все 18 насельниц были дипломированными врачами и медсестрами, их рук не хватило бы. Поэтому при обители функционирует собственная Патронажная служба, сотрудницы которой получают вполне официальную зарплату.[b]Миллион от Патриарха[/b]Внутренний мир Натальи Молибоги – тайна. Объясняется это отчасти и тем, что, оставаясь мирским человеком, настоятельница ради всеобщей пользы обязана держать в общении с подчиненными известную дистанцию (а живет она, как и все сестры, в обители). Есть только одно существо, которому известны секреты Натальи Анатольевны, но оно ни за что их вам не откроет. Это – фасонистая кошка Муся, обладающая правом свободного прохода по всей территории. Вот, своенравно дернув хвостом, Муся шествует от Марфо-Мариинской церкви к двухэтажному особнячку напротив и, фыркнув, исчезает за углом. Нам как раз туда и надо, ведь наш путь лежит в приют для девочек.Если среди сестер Марфо-Мариинской обители немало коренных москвичек, то в приюте наших землячек не встретишь. Живут тут маленькие провинциалки, попавшие сюда по инициативе местных церковных общин. Практически у всех папа с мамой лишены родительских прав.При Елизавете Федоровне в приюте насчитывалось 18 воспитанниц, сейчас чуть меньше – 14. Утром почти все они на уроках. Нацепив на обувь бахилы (строжайшее соблюдение чистоты во всех помещениях – “фирменный стиль” Марфо-Мариинской обители), обнаруживаем в игровой комнате только самую младшую – 4-летнюю Киру Заксо родом из калмыкской столицы. Сюда вместе с двумя старшими сестрами она попала в прошлом году. Как с улыбкой вспоминает персонал приюта, элистинский батюшка обещал: если пристроите всех трех девочек, мы тут вам на памятник скинемся. Судя по тому, как чувствуют себя в приюте Кира, Аня и Ангелина, групповой монумент православным Республики Калмыкия уже пора заказывать.– Смотрите, у нас тут сом! – вприпрыжку несется Кира к огромному аквариуму в парадной зале на первом этаже. Посреди комнаты – живая елка, с которой еще не убрали игрушки (благо ствол с ветками покрыт воском, и иголки почти не осыпаются). У противоположной зеркальной стены – балетный станок: всех воспитанниц в обязательном порядке обучают не только полезному труду и хорошим манерам, но и азам высокого искусства.С заведующей Натальей Царевой поднимаемся на второй этаж, где расположены жилые комнаты. Наше внимание ненавязчиво заостряют на том, что эти помещения оборудованы на личные средства экс-Патриарха Алексия II, пожертвовавшего Марфо-Мариинской обители миллион рублей. Спальни (в основном двухместные) обставлены по стандарту семейных детских домов: без бьющей по глазам роскоши, но с такой мебелью и техникой, которую и в квартирах зажиточных москвичей нечасто увидишь. В комнате отдыха – огромный плазменный телевизор, увлажнитель воздуха и куча других полезных мелочей, которые делают современный быт гораздо приятнее, но, увы, влетают в немалую копеечку.[b]Им и отказать-то неудобно…[/b]Понятно, что сама Марфо-Мариинская обитель себе на прокорм заработать не в состоянии. Не будешь же, в самом деле, считать серьезной коммерцией доход от продажи церковных утвари да литературы! Обитель существует благодаря меценатам, а ее высокий общественный статус декларирован составом Попечительского совета. Прежний его состав возглавлял всероссийский Патриарх, теперь эту нагрузку согласился взять на себя новый предстоятель нашей Церкви. Создан и специальный “женский” Попечительский совет под руководством Светланы Медведевой. Таким уважаемым людям и захочешь – не откажешь! Если серьезно, благотворители в наше непростое время в очередь отнюдь не выстраиваются. Но и среди крупных и очень успешных бизнесменов полно людей с живым, а не с окаменевшим сердцем. Как после любой серьезной стройки в Марфо-Мариинской обители сейчас полно участков, где нужно что-то доделать, дошлифовать. К примеру, гораздо позднее обещанного 1-й корпус покинули поликлиника и аптека Торгово-промышленной палаты РФ, поэтому Детский медицинский центр на освободившихся площадях к моменту Великого освящения только начинали создавать. И вот не прошло и полугода – а внутри уже размещают с иголочки закупленное оборудование.– Все благодаря пожертвованиям фирмы “Спецстрой333”, – говорит Наталья Молибога. – А второй наш главный меценат – концерн “Росэнергоатом” – заявил так: даже если выделенных средств не хватит, вы нас только позовите – мигом пришлем рабочих и своими силами что нужно доделаем… Сопредседатель Попечительского совета – мэр Москвы Юрий Лужков. Уже только одного этого факта достаточно, чтобы объяснить внимание, с которым городские власти относились к реставрации Марфо-Мариинской обители. Не прекратилась городская помощь и после завершения стройки. Недавно обители передано здание соседнего 36-го дома по Большой Ордынке, куда перевели Елизаветинскую гимназию (прежде та располагалась совсем в другом районе Москвы). Здесь учатся 13 воспитанниц приюта – но, конечно, не только они.– Наш учредитель – Марфо-Мариинская обитель. Находясь в статусе негосударственного учебного заведения, мы прошли все положенные аккредитации на соответствие образовательным стандартам, и, естественно, выдаем выпускникам аттестат зрелости, – рассказывает Наталья Царева, параллельно занимающая директорское кресло и в гимназии. – Сейчас у нас набраны все классы от 1-го до 11-го, но практически в каждом, как ни странно, есть свободные места. Быть может, оттого, что о нас пока мало кто знает? Именно в гимназии приютские девочки проходят непростой психолого-воспитательный процесс, который зовется длинным словом “социализация”: общаются со сверстницами из нормальных благополучных семей, обмениваются новостями, обзаводятся подругами-москвичками…Да перемигиваются с одноклассниками-мальчишками, в конце концов! Из приюта никто Елизаветинскую гимназию пока не окончил (самая старшая девушка учится сейчас в 9-м классе). А вот москвичей-выпускников можно встретить на студенческой скамье и МГУ, и в Высшей школе экономики, и в медицинской и архитектурных академиях.[b]Самая главная загадка[/b]…Девять вечера. Давно завершилась вечерняя служба в Покровском соборе. Закончились послушания, сделаны домашние задания, собраны учебники с тетрадками на завтра. Старшие девочки из приюта выходят на улицу и, пристроившись в хвост к процессии из сестер, обходят крестным ходом по периметру всю обитель. Потом возвращаются к себе в спальни и берутся за молитвословы. Я выхожу за ворота и возвращаюсь в бурный ритм вечерней жизни мегаполиса. И тут понимаю: главной-то загадки Марфо-Мариинской обители я так и не разгадал! Почему практически на всех руководящих постах здесь Натальи? Простое совпадение или какая-то мистическая тайна? Быть может, ответ найдется когда-нибудь в будущем…[b]Справка “ВМ”[/b][i]Основательница Марфо-Мариинской обители великая княгиня Елизавета Федоровна – внучка английской королевы Виктории, принцесса Гессен-Дармштадтская, свояченица Николая II – была замужем за великим князем Сергеем Александровичем. В феврале 1907 года эсер-террорист Иван Каляев взорвал Сергея Александровича, прослужившего несколько лет генерал-губернатором Москвы, после чего Елизавета Федоровна решила полностью посвятить себя делам милосердия и практической благотворительности. На личные сбережения она выкупила земельный участок и здания по Большой Ордынке, где начала обустраивать не имевшую прецедента обитель во имя святых Жен-мироносиц Марфы и Марии. Сюда принимались православные женщины и девушки в возрасте от 21 до 45 лет. Они не давали монашеских обетов, не облачались в черное, имели возможность выходить в мир (в основном для оказания помощи больным и раненым в московских госпиталях и больницах), а со временем могли покинуть обитель и выйти замуж.После революции обитель была закрыта и разорена большевиками, а Елизавета Федоровна приняла мученическую смерть в одной из шахт близ уральского города Алапаевска. В 1992 году Елизавета Федоровна и ее келейница инокиня Варвара причислены Русской православной церковью к лику святых как преподобномученицы.[/i]