[i]Оказывается, чтобы народ наш мог спать спокойно, нужно не только узаконить проституцию, но и возобновить смертную казнь. За последнее время мы так привыкли к запаху крови, что стали входить во вкус. Ведь не случайно наши депутаты от нашего имени требуют возвращения права на убийство.От имени народа совершались в нашей стране все массовые репрессии: красный террор в 18-м, уничтожение «врагов народа» в 37-м, борьба с космополитами в конце 40-х и, наконец, преследование инакомыслящих вплоть до начала перестройки. Каковы на самом деле «просьбы трудящихся» по поводу смертной казни и насколько опасна ссылка на них в устах лидера государства, — об этом и многом другом я захотела спросить председателя Комиссии по вопросам помилования при президенте РФ, известного писателя [b]Анатолия ПРИСТАВКИНА.[/i]— Анатолий Игнатьевич, действительно ли могут отменить мораторий на смертную казнь? [/b]— А моратория нет. Есть лишь добрая воля Ельцина и решение Конституционного суда.[b]— По словам некоторых депутатов, народ не только просит вернуть «вышку в законе», но и привести в исполнение так называемые «замороженные» приговоры.[/b]— Придется потерпеть, никаких «замороженных» приговоров нет, ни один смертник ни в одной камере не содержится. Не думаю, что кто-то жаждет расправиться с преступниками, приговоренными к пожизненному заключению.[b]— А кого же тогда народ хочет казнить? [/b]— Да себя он хочет казнить! Исторический опыт и опыт нашей Комиссии по помилованию показывает, что под топор идет самый низший, незащищенный слой людей. Они не могут защититься, от них легко получить любые показания против себя и против всего. Некоторые действительно совершили преступления, но даже не могут вспомнить, как. У нас есть один такой бытовой убийца — до сих пор пишет письма своей семье, которую убил. Это тот самый апокалипсис, которого мы ждали. Затемнение в мозгах.[b]— Но есть же действительно маньяки-убийцы, террористы, киллеры...[/b]— Каждый год в России убивают 30 тысяч человек — это не под силу никакому маньяку. А те, кого люди боятся и кем пугают население, — террористы, киллеры, мафиози — они за восемь с половиной лет у нас не проходили ни разу.[b]— Предположим, Россия снова введет смертную казнь. Что тогда? [/b]— Если мы вернемся к смертным казням, то, конечно, успокоим население, вернем ему иллюзию заботы государства. И тем самым подвергнем себя еще большей опасности. Вырастет статистика раскрываемости (за счет все тех же низших слоев общества), появятся успокоительные статьи в газетах, а настоящие убийцы будут свободно разгуливать по стране. У нас ведь к тому же до 15% судебных ошибок. Я вчера прочел одну статистику по Америке. Там очереди на казнь ждут годами. В Америке 3 500 осужденных, а в год казнят 50 человек. Некоторые не доживают до исполнения приговора. В одном штате из 22 осужденных 11 человек в течение 5 лет были выпущены за доказанностью ошибки. И это в стране, где открытый суд, где каждый может получить материалы дела на руки! Что же тогда творится в наших судах! Нам непрерывно попадают материалы, где следствие вышибает из заключенных любые признания. Закон о смертной казни только лучше позволит это делать — заключенного будут пугать «вышкой», и он даст признание. А потом суд, чтобы скрыть ошибки следствия, даст ему эту «вышку».[b]— В последней передаче «Глас народа» со Светланой Сорокиной все профессионалы в один голос утверждали, что наличие в законе смертной казни нисколько не влияет на статистику тяжких преступлений. И тем не менее большинство присутствующих и телезрителей проголосовали «за».[/b]— Это разговор немого с глухим. В нашей комиссии мы не проводим таких голосований. Каждый вторник мы рассматриваем 200 уголовных дел на помилование. В месяц поступает 5000 дел. Комиссия дает свое решение, которое подписывает президент Путин... Пока еще подписывает.[b]— Что же тогда означает в его устах формулировка «по просьбе народа»? [/b]— В общем-то, депутаты действительно выступают от имени народа. Это очень легко делать в данном случае — ведь наш народ всегда выступал за жестокость, твердую руку и смертную казнь. В России казнители были всегда в почете. Нашему замордованному народу это дает некоторую отдушину — вот мне плохо, а зато кого-то казнят. В своем деформированном сознании народ готов на все. И у нас действительно примерно 75% населения выступает не просто за смертную казнь, а часто даже за публичную.[b]— Любому, не только русскому народу нравилось ходить на площадь, любоваться палачом, давать ему денежку, чтоб красиво отрубил голову.[/b]— Да, это не только наша традиция, но у нас особенно. После показа по ТВ публичной казни, исполненной чеченцами, опрос самых цивилизованных наших городов — Москвы и Санкт-Петербурга дал невероятный результат: 40% высказалось за публичную казнь.[b]— На чью же поддержку вы рассчитываете? [/b]— Мы обращаемся к интеллекту, к уму, к сознанию. Те, кто за смертную казнь — обращаются к чувствам, к инстинкту, к столь естественному желанию отомстить.[b]— А как быть с Советом Европы? [/b]— Я не знаю. Мы стремимся казаться им цивилизованным государством. Когда мы вступали в Совет Европы, мы должны были прекратить смертную казнь в момент вступления. А мы казнили еще 8 месяцев, продлевали, так сказать, удовольствие. Более того, мы должны были в течение трех лет принять закон против смертной казни. А мы не приняли даже закон о моратории на нее.[b]— И тем не менее у нас не казнят, кажется, уже 4 года? [/b]— Нас прикрыл только Конституционный суд. И советники первого российского президента, среди которых были вполне приличные люди. Они внушили ему (при помощи нашего с Лукиным письма), что нарушение этих обязательств будет плохо воспринято в Европе. Таким вот образом мы получили президентский мораторий. Это было его право — казнить или миловать. Он не казнил.[b]— Сейчас другое время и другие советники? [/b]— В каждом обществе время от времени возникает импульс к призыву о возобновлении смертной казни. Такое было в Италии, Англии и Скандинавии. Другое дело, что им хватает разума для цивилизованного решения этого вопроса. А мы, как всегда, «живем, под собою не чуя страны». Есть известные уроки истории: в Германии был кризис на развалинах фашизма, невероятная преступность, оккупация чужими войсками. В это время Германия отменяет смертную казнь. Стало хуже? Нет, страна расцветала. Недавно я был там, и немецкие дети меня спросили : «А почему русские дети голосуют за смертную казнь? Они что, убивать любят?» [b]— Но наш президент тоже хорошо знает историю Германии.[/b]— Мне кажется, вся эта затея о возрождении смертной казни — очередная проба сил думскими экстремистами (а наша Дума ими богата). Готов ли новый президент пойти назад? Ведь смертная казнь — это тот оселок, на котором можно испробовать общество.