[i][b]Существенный момент: в 1994 году более 60 процентов россиян осудили силовую акцию властей. Общество без энтузиазма отнеслось к словам Ельцина о необходимости ликвидировать своего рода «медельинский картель», сформировавшийся на территории Чечни. Слишком уж хорошо все понимали, кто этому способствовал.[/b]Сегодня подавляющее большинство наших сограждан — за наведение конституционного порядка всеми имеющимися в распоряжении государства силами и средствами, исключая, разумеется, ядерное оружие. Люди поняли: без ликвидации центрального очага бандитизма, «зоны открытых убийств», пламя террора будет вспыхивать попеременно по всей территории России. Премьер Путин многими воспринимается как человек, способный навести порядок. Все бы хорошо, но...Что меня как адвоката тревожит в нынешней ситуации? Непроясненность действительных целей власти, неразборчивость в используемых ею средствах и стремительно нарастающий правовой нигилизм как правоохранителей, так и самих граждан.[/i]Опросы россиян показывают, что большинство готово поддержать такие меры властей, которые при всем желании к правовым отнести затруднительно. Например, насильственное водворение всех чеченцев в Чечню. Это что такое — возрождение принципа коллективной ответственности, возврат в юридическое средневековье? Конечно, как заметил один известный правозащитник, ловить брюнетов легче, чем бандитов, но когда, зайдя в одно отделение милиции, я увидел помещение для задержанных (так называемый обезьянник), сплошь забитое «лицами кавказской национальности» (не поместившиеся туда были наручниками прикованы к лестнице), мне вспомнился бессмертный Козьма Прутков с его афоризмом «Усердие все превозмогает». Включая здравый смысл.Говорят, Сталин однажды спросил освобожденного из застенков НКВД Рокоссовского: — Там били? — Били, товарищ Сталин, — ответил Рокоссовский.— Ах, сколько же у нас людей «чего изволите?», — с притворным негодованием воскликнул отец народов.Людей, живущих по принципу «чего изволите?», и сегодня не меньше, чем в сталинские времена.Настораживают и призывы к фактическому восстановлению и даже более широкому применению в стране смертной казни, в том числе за экономические преступления. Схоластическая дискуссия о смертной казни, наверное, уже набила законопослушным гражданам оскомину, но почему-то никто не обратил внимание на вопиющее противоречие. С одной стороны, абсолютное большинство россиян своему государству не доверяют.На самых низких ступенях доверия находятся милиция, прокуратура, суды. А с другой — именно этим органам (других-то нет!) граждане почему-то готовы предоставить право на «юридическое убийство», прекрасно при этом понимая, что вероятность ошибки здесь просто огромна. Замечу, ошибки непоправимой. А быть может, не только ошибки, но и злого умысла? Значит, мы опять готовы пожертвовать десятью невиновными, дабы покарать одного преступника? Как хотите, это не путь к правовому государству.Безусловно, Конституция и федеральное законодательство должны действовать на всей территории России, включая Чечню, без каких-либо изъятий. Это российская территория, поскольку не существует ни одного легитимного правового акта, который бы отторгал Чечню от России. В то же время статус Чечни в качестве субъекта Федерации до сих пор формально не закреплен — в свое время этот вопрос был отложен до 2001 года.Соответственно, неясно, какой именно порядок в Чечне российские власти считают конституционным. Такой, при котором произойдет ликвидация бандитских формирований с сохранением у власти президента Масхадова и его правительства? Но ведь члены этого правительства и сам Масхадов не считают Чечню территорией России, говорят о необходимости «отразить российскую агрессию», а также делают шокирующие заявления относительно «выдачи» высших должностных лиц России чеченским властям. Легитимность Масхадова с точки зрения российского законодательства сомнительна, однако в свое время президент Ельцин не только встречался с ним, но и подписал договор, согласно которому стороны собирались строить свои отношения в соответствии с «нормами международного права». Собираются ли российские власти соблюдать этот договор? Если нет, то где сообщение о его денонсации? Основания для этого есть: агрессия в Дагестане при полном попустительстве официального Грозного. Но почему в Кремле совсем забыли о правовой стороне вопроса? Похоже, на Масхадове все же поставлен крест. Единственным легитимным органом государственной власти в Чечне нынешний премьер Путин считает парламент Чечни образца 1996 года. При этом как-то осторожно умалчивается, что на «выборах» 1996 года, наряду с парламентом, был избран и глава республики — Доку Завгаев, впоследствии отбывший российским послом в Танзанию.Вообще поиск чего-то легитимного в Чечне, где все происходящее, начиная с ноября 1990 года, сплошная череда беззакония, — занятие столь же «плодотворное», как отыскание несуществующей черной кошки в темной комнате.Спор о легитимности так называемых чеченских правительств — это дискуссия двух лысых о фасоне прически.Хуже всего, что под предлогом наведения порядка в Чечне разворачивается новый этап вакханалии беззакония в России, который чреват полной и окончательной ликвидацией даже нынешних хилых демократических институтов.Не просматривается ли за «решительными действиями» в Чечне стремление списать на войну разного рода антиправовые акции внутри страны? Ведь, как заметил один западный журналист, «когда грохочут пушки, молчат прокуроры». Ярчайшая иллюстрация — «учения», проведенные ФСБ в Рязани. Эта акция свидетельствует о глубочайшей деградации, в первую очередь нравственной, отечественных спецслужб. Спецслужбы по-прежнему мнят себя «государством в государстве». Их руководителям, вероятно, кажется, что они не подчиняются никаким законам и действуют исключительно на основе политической целесообразности, как в те славные времена, когда органы организовывали похищения и политические убийства на территории других государств, «легендировали» несуществующие антисоветские организации, писали сценарии показательных процессов.Многочисленные «шпионские дела» последних лет — Платона Обухова, Григория Пасько, капитана Никитина; операция «мордой в снег»; различные антиправовые акции накануне президентских выборов 1996 года, такие, как попытка «опечатать» Государственную думу; авантюра с вербовкой российских военнослужащих для штурма Грозного силами так называемой антидудаевской оппозиции в ноябре 1994 года — все это свидетельствует о том, что антиправовые тенденции в деятельности спецслужб сохраняются и по сей день.Складывается впечатление, что и действующая власть, и так называемая оппозиция полагают, что на демократическом проекте в России можно ставить крест.Власть не способна навести порядок, основанный на Законе, не в ее силах построить правовое государство. Альтернатива правовому государству — государство бандитско-полицейское, то есть такое положение дел, когда действия террористов, бандитов, с одной стороны, и правоохранительных органов — с другой, уже не различаются ни по целям, ни по используемым методам. В обществе нарастает массовое убеждение, что демократия как форма правления себя не оправдала.А коль скоро с демократическим проектом ничего не вышло, у многих политических игроков возникает искушение покончить с ним раз и навсегда. Каждый из них при этом преследует свои цели, но объективно вектор их усилий совпадает. Кого-то страшит надвигающийся передел собственности, кто-то хочет уйти от ответственности за совершенные противоправные деяния, кто-то видит в себе нового Бонапарта или Пиночета и ему не терпится «порулить» железной рукой.Правление посредством демократических учреждений в очередной раз в России не удалось. Наступает время правления посредством страха. Время террора — как бандитского, так и государственного. А может быть, это и есть «политический проект» действующей власти для новой России?