Главное
Гид по Москве
Приметы и советы

Автор

Анатолий Кучерена
Анатолий Кучерена

адвокат

На первом месте должна быть безопасность, а уже потом интересы бизнеса
Где грань между интересами бизнеса и соблюдением безопасности? Вопрос этот вечный. Конечно, в стране действует мораторий на проверку малого бизнеса. Но кивать на этот мораторий в вопросах безопасности – полный абсурд.
Общество
После смерти Макашов вернется за «жидами»
[i]«Антисемиты, — писал известный философ и социолог Лешек Колаковский, — подобно вредным насекомым подразделяются на различные степени: одни просто требуют уничтожить евреев, другие говорят о низших расах, третьи — лишь о «культурной чужеродности», а некоторые довольствуются едва ощутимой неприязнью, которая в быту легко обходится без теории.И все же между различными видами антисемитизма имеется лишь различие в степени: предпосылкой кровавых еврейских погромов, убийств и жестокостей всегда были определенный климат, обстановка терпимости к антисемитизму, пусть даже выступающему в самой мягкой или разбавленной форме».[/i][b]Выступление генерала Макашова, [/b]на мой взгляд, как раз и является демонстрацией возможности «перехода количества в качество»: впервые политик высокого ранга позволил себе столь своеобразные высказывания, вполне отвечающие «антисемитизму первой степени», если следовать классификации Колаковского.Кстати, поскольку эти высказывания одни не слышали, а другие толком не расслышали, приведу их в редакции автора (т. е. А. Макашова) из публикации в газете «Завтра». «Я, — заявляет А. Макашов, — русский генерал.Когда я вижу, что делают космополиты с моей Родиной — Россией (Советским Союзом), у меня кипит кровь! Меня «достали» своими угрозами молодые «бесенята» в связи с событиями октября-93. Я сказал, что и после моей гибели заберу как минимум десяток жидов на тот свет. Око за око!».И далее: «Кто виноват — определили. Теперь — что делать… В будущем, а лучше сейчас установить пропорциональное представительство каждой нации во всех ветвях власти».Откровенно говоря, неловко слышать, когда «русским генералом» называет себя человек, организовавший в октябре 1993 года провокационный «поход на «Останкино» и постыдно бросивший свое воинство на произвол судьбы, как только в воздухе засвистели пули.Казалось бы, страшнее любых угроз «молодых бесенят» должны были бы стать для Макашова укоры собственной совести. Но, очевидно, для таких людей совесть — не более чем химера. Макашов ничего не забыл и ничему не научился.Арест и последующая амнистия не пошли ему на пользу. Говоря языком работников исправительно-трудовых учреждений, на путь исправления гражданин Макашов не встал. И продолжает сеять ненависть.[b]Но я о другом. [/b]В конце концов я не политик, не прокурор и не моралист. Если лидеру КПРФ Геннадию Зюганову угодно держать в рядах своей партии г-на Макашова и тем самым отпугивать от нее сколь-нибудь приличных людей — это его внутрипартийное дело.Если «историк» из коммунистической «Советской России» (от 20 октября 1998 г.) некто Рошев публикует неведомо кем сделанные «подсчеты», согласно которым «в 1936 году в Совнаркоме из 115 членов неевреев было лишь 18», — это лишь наглядная демонстрация того, что осталось в КПРФ от коммунистического интернационализма.Если «психиатр» из газеты «Правда-5» (от 13 февраля 1997 г.) некто Суриков полагает, что «среди представителей одного из национальных меньшинств (далее он поясняет, какого. — А. К.) доля людей с серьезными психическими и сексуальными отклонениями в 4-5 раз выше, чем среди людей коренной национальности», то, вероятно, ему следовало бы проконсультироваться по этому поводу с личным психоаналитиком.Если «литератор» из газеты «Завтра» (№ 42, октябрь 1998 г.) некто Бушин записывает в единомышленники к Макашову Гоголя, Пушкина, Достоевского, Блока, Есенина и даже Венедикта Ерофеева — это в конце концов проблема его культурного уровня.Меня же как юриста интересует правовая оценка высказываний г-на Макашова.Для обоснования своих призывов действовать по ветхозаветному принципу «око за око!» и отправлять «жидов» на «тот свет по списку» г-н Макашов приводит некие поступающие в его адрес угрозы со стороны «молодых бесенят». Ст. 119 действующего УК РФ гласит: «Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы, — наказывается… лишением свободы на срок до двух лет».Итак, если у г-на Макашова имеются реальные основания опасаться угроз «молодых бесенят» в свой адрес, если эти «бесенята» ему не мерещатся, то он не только имеет полное право, но и обязан обратиться с соответствующим заявлением в правоохранительные органы. Насколько мне известно, такого заявления от г-на Макашова не поступало. А раз так, то либо эти угрозы представляются г-ну Макашову нереальными, либо их и вовсе не было. Но даже наличие таких угроз — не повод для призыва к бессудным расправам.[b]В ообще уровень правовой культуры депутата Макашова несколько озадачивает. [/b]Не дает покоя генералу проект «пропорционального представительства каждой нации во всех ветвях власти». Любопытно, каким образом такое представительство следует устанавливать? Конституция гарантирует каждому гражданину Российской Федерации по достижении определенного возраста право быть избранным в любые органы власти. Очевидно, в случае введения «национального представительства», какой-то части граждан в таком праве будет отказано, причем именно по причине национальной принадлежности. А здесь уже вступает в действие ст. 136 УК РФ «Нарушение равноправия граждан», где говорится: «Нарушение равноправия граждан в зависимости от пола, РАСЫ, НАЦИОНАЛЬНОСТИ [b](выделено мной. — А. К.), [/b]языка, происхождения… наказывается… лишением свободы на срок до двух лет».Да и кто, собственно, будет определять эту «национальную принадлежность»? Макашова и его единомышленников (в том числе Геннадия Зюганова) смущает недостаток в правительстве и на телевидении «русских лиц». Но кто и когда установил общепризнанный стандарт «русского лица»? Или соответствующим критерием «русского лица» с какихто пор является сходство с «ликами» господ Макашова и Зюганова? В свое время в «некоем царстве-государстве» существовали специальные комиссии и специальные стандарты для определения «расовой чистоты».Курьез, но большинство руководителей этого самого государства означенным стандартам не удовлетворяли. Может быть, нам предлагают пойти по аналогичному пути? Но этот путь раз и навсегда осужден международным сообществом, равно как и те, кто возвел идею расовой чистоты в ранг государственной политики.Откровенно говоря, Макашов, Зюганов и прочие ревнители национальной чистоты как-то забывают о международно признанном праве каждого гражданина свободно выбирать и указывать свою национальную принадлежность. И никто не вправе никого записывать в нерусские вопреки его воле.А теперь о «космополитах» и «жидах», которых Макашов обещает «забрать на тот свет» «по списку». Кого все-таки имеет в виду генерал Макашов? «Жид, — уверяет он, — это не национальность, это профессия… Они пьют кровь КОРЕННЫХ НАРОДОВ ГОСУДАРСТВА [b](выделено мной. — А. К.), [/b]они разоряют промышленность, сельское хозяйство… Захватив телевидение, радио, печать, они оплевывают историю и культуру страны, которая вырастила их, спасла от печей и газовых камер фашизма, выучила на свою шею. Они хапнули и владеют сегодня 60 процентами капитала России. Время сионистов в России. Понятия «сионист» и «жид» неразделимы».Что и говорить, ловко написано! Слово «еврей» нигде не произнесено.И в то же время ни у кого не остается сомнений, кого именно имеет в виду автор. Но это, так сказать, на уровне обыденного сознания. Облечь его призывы в строгие юридические формулировки ст. 282 УК РФ («Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды») весьма затруднительно. Во всяком случае, исходя из своего юридического опыта, могу предположить, что «дело Макашова» скорее всего до суда не дойдет.А может быть, и не надо, чтобы оно туда доходило? Во всех демократических странах есть люди, подобные Макашову. Антисемитизм, подобно любому другому навязчивому состоянию, можно рассматривать как разновидность психического отклонения от нормы.У некоторых лиц это отклонение переходит в болезнь. Опасность для общества наступает лишь тогда, когда эта болезнь охватывает массы, превращаясь в своего рода психическую эпидемию.[b]Один современный философ не без грубого юмора заметил, [/b]что «антисемитизм — это такая нужда, которую обычно справляют в одиночестве». Макашов справил эту нужду публично. Так что же делать? Заткнуть нос и пройти мимо? Для здорового общества, вероятно, это и было бы лучшим решением. Ибо, как отмечал цитировавшийся выше Лешек Колаковский, «вести дискуссию с антисемитами — примерно то же самое, что пытаться научить зверя говорить». А что же делать нам в России — обществе, как известно, тяжело больном? Привлечь Макашова к уголовной ответственности? Боюсь, как я уже отмечал, слова Макашова не удастся облечь в четкие юридические формулировки. Хотя, разумеется, это дело прокуратуры.Недавно Всероссийским центром изучения общественного мнения был проведен опрос об отношении к евреям в России. Респондентам был задан вопрос: «Согласны ли вы, что на евреях лежит основная вина за трудности, которые переживает сейчас Россия?». Число НЕ СОГЛАСНЫХ с таким утверждением по сравнению с 1990 годом увеличилось с 61 до 66 процентов. Надеюсь, после выступления г-на Макашова и его единомышленников антисемитов в России станет еще меньше. Уж больно непригляден их облик.
Общество
Коммунизм запретить нельзя, гитлеризм — необходимо
[i][b]«Преступно вести войну за уничтожение идеологии гитлеризма».В. М. Молотов [/b]В последнее время ряд политиков и общественных деятелей (Гайдар, Чубайс, Березовский) выступил с предложением о законодательном запрете КПРФ, в частности в связи с антисемитскими выступлениями члена КПРФ депутата Государственной Думы генерала Альберта Макашова. Мне как адвокату часто задают вопрос: насколько правомерны подобные требования? [/i][b]Общественное объединение [/b]может быть ликвидировано только по решению суда на основании заявления, внесенного Генеральным прокурором Российской Федерации или прокурором субъекта Российской Федерации в зависимости от территориальной сферы деятельности того или иного объединения.Что же может послужить основанием для такого решения? В Законе об общественных объединениях говорится: «Запрещаются создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной или религиозной розни» [b](выделено мной. — А. К.) [/b]Имеются ли в настоящее время достаточные правовые основания для запрета КПРФ? Думаю, что нет.Официально Зюганов, Купцов, Лукьянов и другие руководители КПРФ отмежевались (правда, крайне вяло и неохотно) от погромных выступлений своего товарища по партии. В программных документах КПРФ, а также в официальных политических заявлениях этой партии не содержится призывов к разжиганию национальной розни или каким-то иным антиконституционным действиям.В интервью «Международной еврейской газете» Зюганов заявил: «Макашов по определению не может быть антисемитом. Марксистско-ленинская идеология, на которой сформировался генерал, не приемлет расовой, национальной, религиозной или какой-либо другой ненависти к другому народу».Откровенно говоря, мне это высказывание напоминает Козьму Пруткова: «Если на клетке со львом увидишь надпись «Буйвол» — не верь глазам своим!». По Зюганову получается, что раз Макашов — член КПРФ и воспитывался на «марксистско-ленинской идеологии», то он антисемитом быть не может. А если в действительности он антисемит (а это, по-моему, всем уже очевидно) — тем хуже для действительности! Таким образом, можно представить дело так, что высказывания Макашова и его единомышленников, так сказать, их частное мнение, не отражающее официальной позиции КПРФ. Допустимо, разумеется, поинтересоваться, как обстоят у коммунистов дела с партийной дисциплиной и насколько они чтут резолюцию X съезда РКП(б) «О единстве партии». Неужели плюрализм мнений в КПРФ зашел так далеко, что коммунисту позволительно высказывать, например, антикоммунистические взгляды? [b]Поставим вопрос по-другому. [/b]Коммунисты утверждают, что нельзя запретить КПРФ, поскольку, мол, нельзя запретить коммунистическую идеологию. Давайте все-таки не будем подменять понятия! Взгляды, исповедуемые генералом Макашовым и его единомышленниками, — это не коммунистические взгляды. Можно за многое упрекать коммунистов, но нельзя не признать: антисемитизм, шовинизм, ксенофобия были им органически чужды, во всяком случае на раннем этапе их деятельности. Правда, позднее Сталин, развернув «борьбу с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом» и сфабриковав дело «врачей-евреев», чуть было не возвел антисемитизм в ранг государственной политики — смерть помешала… Сегодня коммунисты возлагают венки к Мавзолею Ленина, после чего некоторые из них глубокомысленно задают вопрос: «Кто виноват?» и сами же отвечают на него: «Евреи виноваты».Известно, что Ленин ненавидел антисемитов, и во времена его правления за высказывания, подобные макашовским, можно было без труда оказаться в ведомстве товарища Дзержинского. Быть одновременно ленинцем и антисемитом — такая же нелепость, как быть одновременно фашистом и сионистом.Впрочем, современных коммунистов это не смущает. Главный редактор коммунистической «Советской России» совместно с главным редактором «Завтра» заявляет: «Именно евреи были ответственны за страшные зверства красного террора и раскулачивания, и лишь уважение к КПРФ мешает многим русским открыто излить свой гнев на евреев-коммунистов той давней поры».Мне вообще бы не хотелось вести разговор в плоскости «еврей — нееврей». Но если уж так настаивают… Позволю себе небольшой исторический экскурс. В середине 30-х годов большинство руководителей НКВД и ГУЛАГа действительно составляли евреи. «Большой театр» 1937—1938 гг. привел к почти поголовному их уничтожению. Но облегчилось ли положение узников ГУЛАГа от того, что место его руководителей вместо евреев заняли русские? Чем лучше неевреи из ведомства Ежова евреев из ведомства Ягоды? Если трактовать коммунизм как идеалы братства, солидарности, отсутствия эксплуатации, интернационализма, то такую идеологию нельзя запретить, да и не нужно. Но — хочу еще раз подчеркнуть — взгляды Макашова, Проханова и им подобных никакого отношения к коммунистической идеологии не имеют.Они носят другое название — национализм. А вот этой идеологии уже нет необходимости давать какие-то дополнительные отрицательные оценки.Она давно осуждается на законодательном уровне во всем цивилизованном мире.«Новейшие» изыскания Макашова об ограничении гражданских и политических прав в зависимости от национальной принадлежности не новы. Их подлинный автор — Адольф Гитлер.Как известно, 15 сентября 1935 года германским рейхстагом были приняты т. н. нюрнбергские законы о гражданстве и расе.Первый из них устанавливал правовые различия между «гражданами рейха» и «принадлежащими к государству», второй запрещал браки между евреями и немцами. Политическими правами в полном объеме могли пользоваться только «граждане рейха», которые были обязаны документально подтвердить, что в их жилах течет немецкая кровь.Не напоминает ли это позицию Макашова или того же Зюганова, которые сокрушаются, что в руководстве страны «мало русских лиц»? Лидеры оппозиции присвоили себе право объявить нерусским каждого, кто им не угоден по своим политическим взглядам. Для них «еврей — больше, чем еврей». В евреи они поголовно записывают ненавистных им журналистов, политиков, банкиров.Помните, как Макашов бросил в лицо журналисту НТВ «страшное обвинение»: «Вы хуже, чем жид!». В России немало людей, которые, будучи евреями по происхождению, утратили всякую связь с еврейской культурой и религией. Они говорят и думают по-русски, читают русскую литературу, считают Россию своей единственной Родиной, не проявляют интереса к еврейской культурной и религиозной жизни. Хотелось бы спросить генерала Макашова: устанавливаемые им «квоты» будут распространяться и на этих граждан? С другой стороны, есть русские по происхождению люди, перешедшие в иудаизм. А с этими как быть? В России существуют нации и народности, численный состав которых настолько невелик, что в случае установления «квот» путь в Думу и правительство им будет попросту закрыт. И кто от этого выиграет? Напомню, что кумир гг. Макашова и Зюганова Иосиф Виссарионович Джугашвили нередко подчеркивал, что он «человек иной, русской культуры».Ему-то гг. Макашов и Зюганов не откажут в праве считаться русским человеком? Ну хотя бы в порядке исключения, так сказать, «по блату»? Меня как гражданина России беспокоят не столько изуверские высказывания антисемитов из КПРФ, сколько терпимость к ним, в том числе и со стороны депутатов Думы, а также то обстоятельство, что в обществе нарастает волна взаимной ненависти, нетерпимости к инакомыслию, политического экстремизма.Давайте посмотрим, над чем сегодня трудятся не покладая рук лидеры КПРФ? Казалось бы, пришло их счастливое время. Ельцин отошел от активного вмешательства в текущие политические процессы. В Думе у коммунистов и их союзников — большинство. Правительство работает в тесном контакте с Думой. Принимайте необходимые законы, думайте над выходом из кризиса, разрабатывайте стратегию прорыва в будущее! Разве мало у нас проблем? Грядет так называемый внешний дефолт — в следующем году Россия может стать мировым банкротом, поскольку вряд ли соберет 17 млрд. долларов — сумму, необходимую для уплаты процентов по внешнему долгу.Критическая ситуация сложилась на Камчатке, Курилах, Крайнем Севере.Хабаровский край постигла экологическая катастрофа. Американские и британские разведывательные службы обнародовали сведения о том, что Россия (собравшая минимальный за последние годы урожай) может не пережить голодную зиму. Бюджет остался без доходов, армия — без вооружений, электростанции — без топлива, больницы — без света, суды — без денег, люди — без хлеба. Можно до хрипоты спорить, кто виноват, но надо же что-то делать! И чем же в этих условиях занимаются коммунисты и их союзники? Состоянием здоровья Ельцина — раз. Проблемой импичмента президенту — два.Контролем за личными доходами граждан — три. «Охотой на журналистов» — четыре. Выяснением русско-еврейских отношений — пять. Вот уж поистине — «живут, под собою не чуя страны»! Но я не политик. Хочу остановиться на правовых аспектах некоторых публикаций в коммунистических и других оппозиционных изданиях. Послушайте, что пишет Александр Проханов — друг и единомышленник Макашова и Зюганова.Статья в газете «Завтра» называется «Нас с Макашовым 130 миллионов».Вдумайтесь, что пишет в этой статье Проханов: «Первым почувствовал страшную угрозу сатанинской атаки русский отважный бедняк Иван Орлов.Как Гастелло, снарядив свой старенький советский «Москвич» зарядом бензина и бомб, осенив себя крестным знаменем (?), он ринулся на скопище духов, незримо охранявших захваченную святыню России. Господь бог выхватил его из пламени взрыва, сохранив жизнь, явив миру чудо. Быть может, православная церковь когда-нибудь причислит его к лику святых». Это о том самом Орлове, который, въехав на начиненном взрывчаткой «Москвиче» на Красную площадь, стал причиной тяжелых ранений трех молодых, быть может, русских парней из кремлевской охраны. Хотел бы спросить господина Проханова: отважится ли он явиться в больницу, где лежат эти ни в чем не повинные люди, и повторить перед ними то, что он написал в своей статье? И не послужат ли эти строки подстрекательством к новым террористическим актам для озлобленных, психически неуравновешенных людей, коих в нашем обществе становится все больше и больше? Если г. Проханову повсюду мерещатся «сатанинские духи», то ему, наверное, следовало бы обратиться к психиатру. [b]Все это далеко не безобидно. [/b]В истории человечества были эпизоды, когда деятельность таких вот «одержимых сатанинскими духами» приводила к массовым психическим эпидемиям, которые унесли миллионы жизней. Измученным сексуальной неудовлетворенностью инквизиторам позднего Средневековья повсюду мерещились ведьмы и демоны. Результат — уникальная, никем толком не изученная «психическая эпидемия», в результате которой в застенках и на кострах погибли миллионы «ведьм», «колдунов» и «прислужников сатаны».Воспаленным от бессонницы и крови взорам Марата, Сен-Жюста, Кутона и Робеспьера везде виделись «аристократы», «враги нации», «агенты Питта». Результат — 17 тысяч невинно казненных, 300 тысяч заключенных в тюрьмы только за год с небольшим якобинского террора.Сталину не давали спокойно спать «враги народа», «троцкистские и иные двурушники», «право-левые уроды», «безродные космополиты» — целый сонм «чудовищ». Результаты — около 800 тысяч расстрелянных только за 1937 и 1938 годы и более трех миллионов заключенных.Гитлера по ночам со всех сторон окружали евреи, полуевреи, четвертьевреи. Результат — 6 миллионов евреев, погибших в застенках, еврейских гетто и концлагерях.Не следует собственные галлюцинации навязывать всему обществу. В заключение хочу дать руководству КПРФ добрый совет: остановитесь! Хватит искать врагов, хватит бороться, хватит сеять ненависть! В стране слишком много реальных проблем.Займитесь их решением, и тем самым вы докажете, что действительно выражаете народные интересы. И тогда тема запретов отпадет сама собой. Безусловно, предложение о запрете самой массовой партии, к тому же исходящее от политиков, пользующихся, мягко говоря, не слишком высокой поддержкой населения, способно лишь накалить ситуацию в обществе. Но если идеи Макашова— Проханова получат в КПРФ логическое развитие, запрет может стать неизбежным.Идеологию коммунизма запретить нельзя. Идеологию гитлеризма запретить необходимо. Исторический опыт показывает: ни при каких обстоятельствах нельзя заигрывать с национализмом. Опасная это штука, господа!
Общество
Антикиллеры полковника Корецкого
[i]Совсем недавно один журналист задал мне вопрос о том, как я отношусь к предложению полковника милиции Данила Корецкого о ликвидации преступного мира за одну ночь.Суть предложения полковника, по словам журналиста, сводилась к следующему.Отменяется Закон. Всего на одну ночь. Но зато, когда этой ночью сотрудники МВД придут убивать воров в законе и прочих криминальных авторитетов, те будут знать, за что их убивают.Вот так — «простенько и со вкусом»… Каюсь, мне ничего прежде не приходилось слышать ни о таком новаторском методе искоренения преступности, ни о полковнике милиции. И я, грешным делом, даже усомнился в его существовании.Вот уж поистине прав Козьма Прутков: «Специалист подобен флюсу — полнота его односторонняя».[/i][b]Оказывается, полковник милиции Данил Корецкий — личность известная. [/b]Он преподаватель Ростовской высшей школы милиции, заведующий кафедрой да к тому же еще писатель, совокупный тираж произведений которого превышает миллион экземпляров. Не по зову сердца, но лишь в силу профессионального долга принялся я за чтение самого популярного из его сочинений. Называется «Антикиллер». Должен сказать, что дочитать его до конца можно лишь по приговору Верховного суда, вступившего в законную силу, — настолько изобилует повествование сценами убийства, избиений, «опусканий», ненормативной лексикой и тому подобными красотами. Правда, описания быта и нравов преступного мира подкупают своей достоверностью. А вот что касается милиции… Представьте себе такую ситуацию. Постовой милиционер останавливает чем-то «не показавшийся» ему «Москвич». За рулем оказывается угонщик, сын крупного городского «авторитета» — директора «Гастронома». Милиционер требует предъявить документы. В ответ угонщик выхватывает обрез и одним выстрелом убивает постового. Однако скрыться с места преступления ему не удается. В погоню бросается оказавшаяся рядом патрульная машина, и уже через несколько минут убийцу задерживают… Теперь, уважаемые читатели, попробуйте угадать: какая судьба ждет убийцу? Ну, очевидно, скажете вы, тюрьма, суд и путевка в места не столь отдаленные лет эдак на пятнадцать — максимальный срок по ст. 105 УК РФ. А коль скоро при задержании преступник, конечно же, оказал ожесточенное сопротивление, то пара переломанных ребер и основательно помятая физиономия, безусловно, не будут поставлены в вину милиционерам, только что потерявшим своего товарища.А вот как было «на самом деле», точнее в романе, вышедшем изпод пера полковника милиции.«Осина (убийцу. — А. К.) били вчетвером, Коренев (один из милиционеров. — А. К.) только пару раз врезал в перекошенный рот и отошел в сторону… Чинящие суровую СПРАВЕДЛИВОСТЬ (выделено мной. — А. К.) коллеги обессилели настолько, что… уже не могли продолжать экзекуцию, но чувство справедливости не было утолено…» (конец цитаты).Для утоления означенного «чувства справедливости» доблестные стражи порядка достают из автомобиля аккумулятор, несколько раз бросают его на голову убийцы, а потом погружают тело в машину и сбрасывают ее под откос.— Может, поджечь? — размышляет один из поборников справедливости.— Меру надо знать, — устало подытоживает другой.«Ментовская справедливость восторжествовала», — делает вывод автор.Конечно, скажете вы, роман — одно, жизнь — другое. Но, может быть, преподаватель школы милиции хоть в чем-то осуждает своих «героев»? Ничуть не бывало. Он убежден: только такими методами и можно бороться с преступным миром. А что без суда и прочих формальных атрибутов — так то мелочи. Читая роман полковника милиции, в конце концов перестаешь различать, где бандиты, а где милиционеры. И те, и другие, не раздумывая, стреляют, избивают, пытают, убивают. Но, главное, убеждены: законы написаны для кого угодно, но только не для них.А ведь еще совсем недавно мы спорили о том, правильно ли поступил Глеб Жеглов, подложивший вору в карман кошелек? Такие вот темпы развития правосознания. Стоит ли удивляться, когда бойкие журналисты именуют сотрудников МВД не иначе как бандитами в погонах? Откровенно говоря, мне просто не по себе от мысли, что такой, с позволения сказать, преподаватель, как ни парадоксально, по-своему талантливый, обучает молодых милиционеров. Кого же он выучит? Неужели он не опасается, что его ученики, следуя таким «примерам», встанут на путь преступления и ответственность ляжет в том числе на их «наставника»? И где, собственно, гарантия, что, расправившись с бандитами бессудными методами, отважные «антикиллеры» не захотят стереть в порошок любого, кто окажется у них на пути? По-моему, такое в нашей истории уже бывало.В свое время президент США Рузвельт приказал создать в стране культ героя из ФБР. По чьему приказанию создается у нас культ антигероя из МВД, судить не берусь. Как бы то ни было, прав министр Сергей Степашин: лучшим и талантливейшим произведением про милицию по-прежнему остается… дядя Степа. Впрочем, и реальные милиционеры лучше, чем герои полковника Корецкого! Обществу внушается представление о том, что волну криминала можно остановить не иначе как противозаконными, антиконституционными, методами. Убийство депутата Государственной Думы Галины Старовойтовой послужило для некоторых политических сил предлогом для очередных призывов к «чрезвычайщине». Все это не что иное, как свидетельство бессилия общества остановить накатывающийся на него криминальный вал. [b]Беда милиции — пережитки карательной плановой системы. [/b]До сих пор сверху спускаются планы по раскрываемости преступлений, доставке правонарушителей в отделения милиции и т. п. Недавно в одном из судов Саратовской области слушалось интересное дело: два милиционера заковывали подозреваемых в сбыте наркотиков в наручники, а к наручникам подключали электрический генератор, пропуская через тело допрашиваемых ток напряжением 80 Вольт. К счастью, задержанные ни в чем не признались и их пришлось отпустить. А милиционеры получили по три года условно.Случаи выбивания признательных показаний обусловлены прежде всего низкой правовой культурой работников милиции. Только 26 процентов личного состава МВД имеют высшее образование.Среди участковых милиционеров таковых лишь 5 процентов. Сотрудникам МВД зачастую просто не удается надлежащим образом оформить и закрепить доказательства. Не хватает правовой культуры. Виноватыми же оказываются кто угодно, в том числе и адвокаты. Меня просто поразило откровение руководителя Московского уголовного розыска. Выступая против допуска адвоката в дело с момента задержания подозреваемого, он мотивировал свою позицию тем, что сыщики, мол, молодые, а адвокаты ушлые и матерые и легко разваливают дело. Странно слышать такое. У адвоката есть лишь одно оружие — знание Закона. Он не государственный служащий, за ним не стоит вся мощь государства. И на тебе — берет и разваливает дело.В свое время министр внутренних дел Анатолий Куликов заявил буквально следующее: «По Меню могу сказать: преступление раскрыто. Есть признание человека, который его совершил. Материалы дела переданы в суд». А в суде обвиняемый от своего признания отказался. И дело рассыпалось. Других доказательств, увы, не нашлось. Правда, дело это находилось под пристальным вниманием общественности, и у обвиняемого были хорошие адвокаты.Как бы то ни было, бытие милиции определяет ее сознание и поступки. Служителям Закона, особенно вдалеке от Москвы, «забывают» вовремя выплачивать причитающуюся им зарплату, а то, что им удается получить, — мизер, которого катастрофически не хватает на полноценное питание, содержание семьи, воспитание детей. [b]Я далек от мысли предложить государству оплачивать труд милиционеров на уровне 6 тысяч долларов [/b]в месяц — средней зарплаты полицейского в США, приобрести для каждого из них автомобиль, отдельный дом, сотовый телефон в придачу. Но обеспечить достойное существование своим слугам государство обязано. Льготная очередь на жилье, бесплатное медицинское обслуживание, путевки для детей — весь этот нехитрый «советский» минимум, безусловно, должен быть сохранен для сотрудников правоохранительных органов. Наше государство так любит коммерческие банки, так заботится об их поддержке. Что мешает проявить ему хотя бы сотую долю такой же «отеческой заботы» о сотрудниках правоохранительных органов? Не будем идеализировать советское прошлое. И тогда работники милиции не принадлежали к категории высокооплачиваемых граждан. Но в те времена все жили более или менее одинаково — эдакое равенство в нищете. И никто особенно никому не завидовал. А что должен чувствовать сегодня нищий милиционер, который каждый день видит у задержанных фантастические, по его меркам, суммы денег, перед глазами которого день и ночь проносятся роскошные лимузины, мелькает световая реклама казино и ночных клубов, где стоимость бутылки водки превышает его месячный оклад? Вспоминаю разговор с одним следователем МВД. Речь шла об очень громком деле о хищениях, где в качестве обвиняемого фигурировал известный московский бизнесмен. Я обратил внимание моего собеседника на явно недостаточную, на мой взгляд, доказательную базу обвинения.— А что здесь доказывать? — искренне удивился он. — У этого типа было шесть иномарок. А я на свою зарплату за всю жизнь «Жигули» купить не могу… И все же, да не покажется это банальным, подавляющее большинство сотрудников МВД, несмотря на ужасающие условия, честно исполняют свои обязанности, отдавая службе все время и силы, а подчас и жизни. За последние семь лет при исполнении служебных обязанностей погибли более трех тысяч милиционеров. Как на войне… В Америке полицейский может сказать: «На моей стороне Закон и федеральное правительство». В России сама федеральная власть не внушает уважения. На встрече представителей интеллигенции с руководством МВД Никита Михалков сказал: «Невозможно уважать силовые структуры, призванные охранять интересы государства, если нет уважения к самому государству». Горькие, но справедливые слова.
Общество
Когда грохочут пушки, прокуроры молчат
[i][b]Существенный момент: в 1994 году более 60 процентов россиян осудили силовую акцию властей. Общество без энтузиазма отнеслось к словам Ельцина о необходимости ликвидировать своего рода «медельинский картель», сформировавшийся на территории Чечни. Слишком уж хорошо все понимали, кто этому способствовал.[/b]Сегодня подавляющее большинство наших сограждан — за наведение конституционного порядка всеми имеющимися в распоряжении государства силами и средствами, исключая, разумеется, ядерное оружие. Люди поняли: без ликвидации центрального очага бандитизма, «зоны открытых убийств», пламя террора будет вспыхивать попеременно по всей территории России. Премьер Путин многими воспринимается как человек, способный навести порядок. Все бы хорошо, но...Что меня как адвоката тревожит в нынешней ситуации? Непроясненность действительных целей власти, неразборчивость в используемых ею средствах и стремительно нарастающий правовой нигилизм как правоохранителей, так и самих граждан.[/i]Опросы россиян показывают, что большинство готово поддержать такие меры властей, которые при всем желании к правовым отнести затруднительно. Например, насильственное водворение всех чеченцев в Чечню. Это что такое — возрождение принципа коллективной ответственности, возврат в юридическое средневековье? Конечно, как заметил один известный правозащитник, ловить брюнетов легче, чем бандитов, но когда, зайдя в одно отделение милиции, я увидел помещение для задержанных (так называемый обезьянник), сплошь забитое «лицами кавказской национальности» (не поместившиеся туда были наручниками прикованы к лестнице), мне вспомнился бессмертный Козьма Прутков с его афоризмом «Усердие все превозмогает». Включая здравый смысл.Говорят, Сталин однажды спросил освобожденного из застенков НКВД Рокоссовского: — Там били? — Били, товарищ Сталин, — ответил Рокоссовский.— Ах, сколько же у нас людей «чего изволите?», — с притворным негодованием воскликнул отец народов.Людей, живущих по принципу «чего изволите?», и сегодня не меньше, чем в сталинские времена.Настораживают и призывы к фактическому восстановлению и даже более широкому применению в стране смертной казни, в том числе за экономические преступления. Схоластическая дискуссия о смертной казни, наверное, уже набила законопослушным гражданам оскомину, но почему-то никто не обратил внимание на вопиющее противоречие. С одной стороны, абсолютное большинство россиян своему государству не доверяют.На самых низких ступенях доверия находятся милиция, прокуратура, суды. А с другой — именно этим органам (других-то нет!) граждане почему-то готовы предоставить право на «юридическое убийство», прекрасно при этом понимая, что вероятность ошибки здесь просто огромна. Замечу, ошибки непоправимой. А быть может, не только ошибки, но и злого умысла? Значит, мы опять готовы пожертвовать десятью невиновными, дабы покарать одного преступника? Как хотите, это не путь к правовому государству.Безусловно, Конституция и федеральное законодательство должны действовать на всей территории России, включая Чечню, без каких-либо изъятий. Это российская территория, поскольку не существует ни одного легитимного правового акта, который бы отторгал Чечню от России. В то же время статус Чечни в качестве субъекта Федерации до сих пор формально не закреплен — в свое время этот вопрос был отложен до 2001 года.Соответственно, неясно, какой именно порядок в Чечне российские власти считают конституционным. Такой, при котором произойдет ликвидация бандитских формирований с сохранением у власти президента Масхадова и его правительства? Но ведь члены этого правительства и сам Масхадов не считают Чечню территорией России, говорят о необходимости «отразить российскую агрессию», а также делают шокирующие заявления относительно «выдачи» высших должностных лиц России чеченским властям. Легитимность Масхадова с точки зрения российского законодательства сомнительна, однако в свое время президент Ельцин не только встречался с ним, но и подписал договор, согласно которому стороны собирались строить свои отношения в соответствии с «нормами международного права». Собираются ли российские власти соблюдать этот договор? Если нет, то где сообщение о его денонсации? Основания для этого есть: агрессия в Дагестане при полном попустительстве официального Грозного. Но почему в Кремле совсем забыли о правовой стороне вопроса? Похоже, на Масхадове все же поставлен крест. Единственным легитимным органом государственной власти в Чечне нынешний премьер Путин считает парламент Чечни образца 1996 года. При этом как-то осторожно умалчивается, что на «выборах» 1996 года, наряду с парламентом, был избран и глава республики — Доку Завгаев, впоследствии отбывший российским послом в Танзанию.Вообще поиск чего-то легитимного в Чечне, где все происходящее, начиная с ноября 1990 года, сплошная череда беззакония, — занятие столь же «плодотворное», как отыскание несуществующей черной кошки в темной комнате.Спор о легитимности так называемых чеченских правительств — это дискуссия двух лысых о фасоне прически.Хуже всего, что под предлогом наведения порядка в Чечне разворачивается новый этап вакханалии беззакония в России, который чреват полной и окончательной ликвидацией даже нынешних хилых демократических институтов.Не просматривается ли за «решительными действиями» в Чечне стремление списать на войну разного рода антиправовые акции внутри страны? Ведь, как заметил один западный журналист, «когда грохочут пушки, молчат прокуроры». Ярчайшая иллюстрация — «учения», проведенные ФСБ в Рязани. Эта акция свидетельствует о глубочайшей деградации, в первую очередь нравственной, отечественных спецслужб. Спецслужбы по-прежнему мнят себя «государством в государстве». Их руководителям, вероятно, кажется, что они не подчиняются никаким законам и действуют исключительно на основе политической целесообразности, как в те славные времена, когда органы организовывали похищения и политические убийства на территории других государств, «легендировали» несуществующие антисоветские организации, писали сценарии показательных процессов.Многочисленные «шпионские дела» последних лет — Платона Обухова, Григория Пасько, капитана Никитина; операция «мордой в снег»; различные антиправовые акции накануне президентских выборов 1996 года, такие, как попытка «опечатать» Государственную думу; авантюра с вербовкой российских военнослужащих для штурма Грозного силами так называемой антидудаевской оппозиции в ноябре 1994 года — все это свидетельствует о том, что антиправовые тенденции в деятельности спецслужб сохраняются и по сей день.Складывается впечатление, что и действующая власть, и так называемая оппозиция полагают, что на демократическом проекте в России можно ставить крест.Власть не способна навести порядок, основанный на Законе, не в ее силах построить правовое государство. Альтернатива правовому государству — государство бандитско-полицейское, то есть такое положение дел, когда действия террористов, бандитов, с одной стороны, и правоохранительных органов — с другой, уже не различаются ни по целям, ни по используемым методам. В обществе нарастает массовое убеждение, что демократия как форма правления себя не оправдала.А коль скоро с демократическим проектом ничего не вышло, у многих политических игроков возникает искушение покончить с ним раз и навсегда. Каждый из них при этом преследует свои цели, но объективно вектор их усилий совпадает. Кого-то страшит надвигающийся передел собственности, кто-то хочет уйти от ответственности за совершенные противоправные деяния, кто-то видит в себе нового Бонапарта или Пиночета и ему не терпится «порулить» железной рукой.Правление посредством демократических учреждений в очередной раз в России не удалось. Наступает время правления посредством страха. Время террора — как бандитского, так и государственного. А может быть, это и есть «политический проект» действующей власти для новой России?
Общество
«Трястись» надо над законом, а не над Ковалевым
[i]Многим еще памятен «эпохальный труд» «Кремлевский заговор» бывшего генерального прокурора Российской Федерации Валентина Степанкова и его заместителя Евгения Лисова, в котором ошеломленным читателям — до суда! — излагалась «версия следствия» по делу ГКЧП. Дело это, как известно, было прекращено по амнистии, а единственный обвиняемый по нему, отказавшийся от амнистии, Валентин Варенников, был оправдан судом за отсутствием в его действиях состава преступления. Как бы то ни было, начало было положено, и сегодня стало «доброй традицией», когда уже на первом этапе следствия по громким делам читатели и телезрители получают исчерпывающую возможность ознакомиться с точкой зрения работников МВД, прокуратуры и даже… следственных изоляторов.Такое наблюдалось по делам Меня, Листьева, Холодова, Ильюшенко, Собчака, Станкевича, Рохлиной, Старовойтовой… Замечу мимоходом, что ни одно из этих дел пока не завершилось приговором суда, вступившим в законную силу, что, очевидно, указывает на некие «превратности методов», к которым прибегают следователи и прокуроры.[/i]Однако все рекорды разговорчивости должностных лиц, причастных к следствию, были побиты в деле моего доверителя, бывшего министра юстиции Валентина Ковалева.9 февраля 1999 года в одной из московских газет была опубликована статья «Посадили еще не всех» с подзаголовком «Даже в переполненной Бутырке в камере Ковалева было свободное место».Читатели популярной газеты получили уникальную возможность ознакомиться с точкой зрения… начальника Бутырской тюрьмы Александра Волкова на проблемы, связанные с содержанием под стражей моего подзащитного. Не знаю уж почему, но все внимание г-на Волкова (равно как, впрочем, и других должностных лиц, выступающих по данной проблематике), оказалось посвящено моей скромной персоне адвоката. Вообще если почитать выступления иных работников следствия, создается впечатление, что их основная головная боль — не сбор убедительных доказательств по делу, а «идейная» борьба с адвокатом, переходящая в административные санкции.Не в моих правилах вступать в публичную полемику с кем бы то ни было до суда, но уж если так настаивают… «Информации г-на Кучерены об условиях содержания Ковалева под стражей, — заявляет г-н Волков, — вообще доверять нельзя. Можете так и написать: я издал специальное распоряжение, запрещающее доступ Кучерене в наш следственный изолятор. Тому есть серьезные причины — этот адвокат был уличен контролерами в незаконной попытке проноса на территорию изолятора диктофона, что категорически запрещено».Позвольте поблагодарить вас, гражданин начальник, от всей души! До сего времени я свято верил в справедливость известной пословицы: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Слава Богу, благодаря стараниям г-на Волкова, перспектива оказаться в Бутырской тюрьме в каком-либо качестве мне больше не грозит! Однако живейшее чувство признательности за столь отеческую заботу не освобождает меня от печальной обязанности задать г-ну Волкову несколько вопросов.Первый. Какой именно информации, исходящей от адвоката Кучерены, «вообще доверять нельзя»? Второй. Кем и когда адвокат Кучерена был уличен в попытке что-либо незаконно пронести на территорию Бутырского следственного изолятора? Третий. Какой именно закон запрещает адвокату проносить на территорию следственного изолятора такой предмет, как диктофон? Четвертый. Когда, при каких обстоятельствах и на каких законных основаниях г-н Волков приватизировал Бутырскую тюрьму, что, очевидно, дает ему право рассматривать ее в качестве своей личной собственности, куда он, по своему произвольному усмотрению, может и не допускать тех, кто ему чем-то не понравился? Очень опасаюсь, что исчерпывающий ответ на эти вопросы никогда не будет получен.Но это еще цветочки по сравнению с опубликованными в «Комсомольской правде» «откровениями» заместителя начальника следственной части Следственного комитета МВД Владимира Семенова, который без обиняков заявил: «Скажу честно: я очень забочусь о Валентине Алексеевиче. Я трясусь над ним больше, чем над любимой женщиной!».И этого «законопослушника» и «правоохранителя» мне тоже поначалу захотелось поблагодарить. Но когда я познакомился с его размышлениями поближе, возникла другая мысль: уж лучше бы трясся он над Законом, а не над Валентином Алексеевичем! Воистину, избавь Господь от таких заботливых «друзей», с врагами мы уж какнибудь и сами справимся! Об интервью г-на Семенова можно для краткости сказать словами булгаковского героя: «Вранье, и причем вранье от начала и до конца». Обосновывая правомерность предъявления Ковалеву обвинения, его заключения под стражу и проведения дальнейших следственных действий без участия адвоката, г-н Семенов заявляет: «В том, что Кучерена путается в законах, нет ничего удивительного: он же специализируется не по уголовным, а по гражданским делам».Конечно, лестно, что г-н Семенов проявляет такое внимание к моей адвокатской практике, но все же я вынужден его огорчить: большинство моих дел последнего времени, такие, как дела Платона Обухова, Светланы Исмаиловой, Дмитрия Карпова, Сергея Лисовского, Александра Кудряшова, — именно уголовные.Ну да ладно, переживу. А вот утверждение о том, что адвокат Кучерена «путается в законах», — это уже нечто серьезное. Г-ну Семенову, вероятно, должны быть известны требования Конституции, Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов, где права подозреваемых и обвиняемых прописаны достаточно четко.Мой доверитель Валентин Ковалев был приглашен в Следственный комитет МВД в качестве свидетеля для допроса по уголовному делу касательно Фонда общественной защиты гражданских прав, где ему и было предъявлено постановление о привлечении в качестве обвиняемого по этому делу.Статья 47 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР совершенно четко устанавливает, что «защитник допускается к участию в деле с момента предъявления обвинения, а в случае задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, или применения к нему меры пресечения в виде заключения под стражу до предъявления обвинения — с момента объявления ему протокола задержания или постановления об объявлении ему этой меры пресечения».Пусть теперь читатель рассудит, кто из нас «путается в законах» — адвокат Кучерена, настаивающий на своем законном праве на участие в деле с момента предъявления обвинения, или гн Семенов и прочие работники Следственного комитета МВД, препятствующие в осуществлении законного права обвиняемого на защиту.Еще более нелепыми выглядят утверждения г-на Семенова о том, что в момент предъявления обвинения Ковалев растерялся и не смог сказать, какого именно защитника он хочет! Дело в том, что я являюсь адвокатом Ковалева на протяжении уже более полутора лет, и трудно поверить, что, даже оказавшись в Следственном комитете МВД, мой доверитель забыл об этом обстоятельстве. Более того, имеется письменное заявление г-на Ковалева, в котором он прямо указывает, что он требует допустить к участию в деле именно адвоката Кучерену.А уж то, что следователь, по словам Семенова, «не мог найти адвоката Кучерену», это и вовсе курам на смех.Журналисты адвоката Кучерену нашли, жена Валентина Алексеевича Ковалева адвоката Кучерену нашла, только следователь не нашел. А может, и не искал? И в настоящее время я также ни от кого не прячусь, а к моему подзащитному меня как не допускали, так и не допускают.Возникает вопрос: какую же цель преследуют работники Следственного комитета МВД, не допуская адвоката к участию в деле? Думается, таких целей несколько. Прежде всего — сломать моего подзащитного, продемонстрировав свое «всемогущество». Мол, хотим — соблюдаем закон, а хотим — плюем на него. Вот какие у нас возможности! Сегодня адвоката не допустили, а завтра… То ли еще будет! Мне как практикующему адвокату хорошо известно, как и почему «признательные показания» добываются именно в момент предъявления обвинения и заключения под стражу. И рад бы потом обвиняемый от них отказаться, а они уже «в деле» и являются весомым аргументом для суда.Мне до сих пор неизвестно, в каком состоянии находится Валентин Ковалев, продолжает ли он начатую им голодовку, проводятся ли в его отношении какие-то следственные действия.На мои многочисленные телеграммы, отправленные непосредственно исполняющему обязанности генерального прокурора, так никто и не прореагировал. А ведь речь идет о грубейшем нарушении права обвиняемого на защиту! «Больше всего, — говорит г-н Семенов, — меня поразило заявление адвоката, что с Ковалева не сняли в СИЗО галстук, ремень и шнурки.Ложь! Мы сами видели, как штаны у него все время слетали. А ботинки у него и вовсе на «молнии».Все бы здесь хорошо, да только Валентин Алексеевич, по свидетельству жены, ботинки «на молнии» никогда не носил. Впрочем, может быть, к настоящему времени ему их уже заменили? А теперь о сути предъявленных Ковалеву обвинений. Среди прочего, мой доверитель обвиняется в незаконном хранении оружия. Это наградной пистолет, который в свое время подарил Ковалеву директор ФАПСИ.Этот пистолет был добровольно сдан Ковалевым при обыске у него 7 мая 1998 года. Статья 222 Уголовного кодекса РФ гласит, что лицо, добровольно сдавшее оружие и боеприпасы, освобождается от уголовной ответственности. Каким же законом руководствовались должностные лица Следственного комитета МВД РФ, возбудив уголовное дело по этому факту только 3 февраля 1999 года? Где они «держали» это «преступление», которое было обнаружено 7 мая 1998 года? Их действия в таком случае подпадают под статью 316 УК РФ «Укрывательство преступлений»! Почему уголовное дело не было возбуждено7 мая 1998 года, коль скоро, по мнению сотрудников СК МВД, в действиях Ковалева наличествовал состав преступления? Г-н Семенов живописует, как у Ковалева «болтались штаны». На самом деле, «штаны» болтаются у следствия.И для поддержки этих «падающих штанов» к ним приспосабливают разного рода «подтяжки» в виде смехотворного обвинения в «незаконном хранении» наградного пистолета. Или, по мнению следствия, доктор юридических наук, профессор Ковалев собирался отправиться с этим пистолетом на «мокрое дело»? Следствие обвиняет Ковалева также в хищении средств из Фонда общественной защиты гражданских прав, почетным президентом которого он являлся. Здесь возникает сразу несколько вопросов.Первый. Чьи все-таки деньги «похитил» Ковалев? Если у кого-то — будь то физические или юридические лица — было что-то украдено, то где заявления потерпевших? Таковых на данный момент не обнаружено в природе.Второй. Каким образом Ковалев мог «похитить» или «растратить» какие-то средства, если в фонде, президентом которого он был, Валентин Алексеевич не обладал правом подписи? Третий. Возглавляемый Ковалевым фонд являлся внебюджетной организацией. Между тем следствие упорно пытается создать впечатление, будто речь идет о хищении государственных средств. Зачем это делается? На все эти вопросы нет ответа. И скорее всего не будет. По крайней мере, у следствия. Но здесь в дело вступает известная журналистка Лариса Кислинская, которая «ведет» Ковалева, начиная с приснопамятного «банного скандала». В еженедельнике «Совершенно секретно» она пишет: «Следствием доказано, что только с депозитных счетов различных банков бывший министр юстиции снял около двух миллионов долларов (это при зарплате-то госслужащего!)».Могу сказать только одно: таких данных в постановлении о привлечении Ковалева в качестве обвиняемого не имеется. Есть там только ссылка на г-жу Кучину — бывшего генерального директора фонда, у которой как раз и было право подписи. В свое время она действительно заявила, что относила Ковалеву какие-то денежные средства в виде «зарплаты». Однако, насколько мне известно, от этих показаний она впоследствии отказалась, заявив, что раб о т н и к и Следственного комитета МВД РФ оказывали на нее давление. Как минимум эти заявления заслуживают проверки. Но это никого почему-то не интересует.А все эти «миллионы долларов» фигурируют исключительно в статьях г-жи Кислинской, но никак не в уголовном деле. И вообще, какова роль Кислинской в расследовании этого дела? Откуда она черпает свою информацию? Вероятно, от оперативных работников и следователей? Откуда, например, ей известно, что Ковалев получал от Кучиной по 10 тысяч долларов ежемесячно? Такое утверждение содержится в постановлении о привлечении Ковалева в качестве обвиняемого.Давайте наконец объявим на весь мир: господа, граждане Российской Федерации! Следствие по делу Валентина Ковалева ведет не Следственный комитет МВД, а госпожа Кислинская! Давайте объявим, что г-жа Кислинская является по крайней мере участником процесса предварительного следствия. В качестве кого? Ну присвоим ей какую-нибудь «должность», например «разоблачитель». Так и запишем в уголовно-процессуальном законе: «разоблачитель» имеет право публиковать любые непроверенные сведения, выдвигать любые обвинения против любых должностных лиц, произвольно вторгаться в их личную жизнь, обнародовать их личные письма, получать конфиденциальную информацию у следствия, заявлять ходатайства и т. д.В статье Кислинской встречаются такие перлы, как утверждение о том, что некоему директору компании «Русский сахар» с помощью Ковалева удалось «изменить две статьи в законе» и на этом нажить десятки миллионов долларов. Вообще образ Ковалева в писаниях г-жи Кислинской претерпевает демонические изменения. Из никому не нужного и не интересного министра он вырастает в некоего монстра, способного «менять статьи в законах», перед которым немеют свидетели.Стремясь расширить до бесконечности состав преступления г-на Ковалева, Кислинская вменяет ему в вину изданную им книгу на средства фонда, многочисленные зарубежные поездки и т. п. Но где же здесь состав преступления? Фонд являлся общественной организацией и имел право расходовать средства на те цели, которые представлялись его руководителям целесообразными. При условии, разумеется, что эти цели не были преступными. Но издание книг и зарубежные поездки к преступной деятельности отнести трудно, даже обладая богатым воображением г-жи Кислинской.Утверждается, что Ковалев был состоятельным человеком. Возможно.Но сам по себе этот факт еще не образует состава преступления. В том же номере газеты, где была помещена статья Кислинской, супруга бывшего вице-президента РФ г-на А. В. Руцкого детально рассказывает о тяжелейших нравственных страданиях, связанных с невозможностью поделить с неверным мужем недвижимость стоимостью около 2 миллионов долларов. Но никто не задает вопрос в стиле Кислинской, откуда такие средства у госслужащего, и не возбуждает по этому факту уголовное дело.Валентин Алексеевич Ковалев был профессором, опубликовал, в том числе за рубежом, десятки книг. Дом у него находится в деревне, а не на Рублевском шоссе. У него нет жилья в Москве, свою московскую квартиру он продал. Это к вопросу о богатстве. А потом, почему Ковалев должен перед кем-то оправдываться, в частности — перед Кислинской? Вернусь к вопросу, почему следствие не допускает в дело адвоката. Ответ простой: нет в действиях Ковалева состава преступления, нет и оснований для возбуждения уголовного дела.Будь в деле Ковалева конкретные доказательства, следствие было бы только радо, чтобы адвокат присутствовал день и ночь, ведь только в этом случае выводы следствия обретут в суде доказательную силу.Не есть ли дело Ковалева продолжение все той же кампании имитации борьбы с коррупцией, среди этапов которой были такие «вехи», как «дело Ильюшенко», «дело Кобеца», «дело Собчака», «дело Станкевича»? Хотел бы напомнить господам Волкову, Семенову, Кислинской и их единомышленникам, что действующим законодательством Российской Федерации предусмотрена ответственность за распространение в СМИ сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь, достоинство и деловую репутацию лица.Уймитесь, господа! Пусть наконец скажут свое слово Закон и Правосудие!
Общество
«Правоохранители» правят бал
[i][b]Сегодня много говорят о конституционной реформе. На основании собственного опыта последних месяцев вношу следующее предложение.Давайте изложим ст. 1 Конституции Российской Федерации в следующей редакции: «Россия — есть полицейское государство.Верховную власть в стране осуществляют правоохранительные органы. Они никому не подчиняются и ни перед кем не отчитываются в своей деятельности, руководствуясь интересами борьбы с коррупцией и преступностью и полицейским правосознанием».[/b]Поверьте, так будет честнее! Хватит играть в химеры типа «разделения властей», «правового государства», «верховенства закона», «соблюдения прав человека». Давайте побыстрее отменим и ст. 2 Конституции, где говорится: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью». Давайте запишем в Основном Законе по-другому: «Все негодяи, подозреваемые в совершении преступлений, по усмотрению правоохранительных органов отправляются на виселицу к вящей славе и пользе Отечества. Основанием для ареста и предъявления обвинения являются заявления добровольных сотрудников правоохранительных органов, а также публикации журналистов — «разоблачителей», которым придается исчерпывающая доказательная сила.Институт адвокатуры отменяется. В период «борьбы с преступностью» он является помехой на пути к справедливости». И тогда каждый гражданин будет знать, что, если он чем-то не приглянулся полицейскому, тот имеет право сделать с ним все, что угодно. Жаловаться некому.[/i][b]«Они законы ищут в беззаконье» [/b]Один из идеологов ранней перестройки высказал мысль «потрясающей глубины»: пока в стране идет передел собственности и власти, ни о каком торжестве Закона нельзя и мечтать — Россия будет напоминать дикий Запад эпохи калифорнийской «золотой лихорадки» с присущей этому периоду войной всех против всех.Но пройдет какое-то время и все немного «устаканится»: собственность будет поделена между новыми владельцами, и они захотят обеспечить ее сохранность. Вот тогда-то и понадобятся им законы, полиция, суды, прокуратура. И настанет «царство права»… Мне это, откровенно говоря, напоминает тезисы незабвенного Иосифа Виссарионовича Сталина, согласно которым «путь к отмиранию государства лежит через его усиление», а путь к полной демократии — через ее «временные ограничения».В чем вообще отличие либерального, правового государства от тиранического? В правовом государстве любой гражданин может сказать: коль скоро я не нарушаю Закон, то могу рассчитывать, что Закон всегда защитит меня от любых противоправных действий, со стороны кого бы то ни было. Об этом в свое время прекрасно сказал Солженицын. За дословную цитату не ручаюсь, но смысл такой: если к вам в Германии или Швейцарии в пять часов утра постучатся в дверь, вы можете быть уверенным, что это либо почтальон, либо молочник.А у нас это либо бандиты, либо «правоохранители», причем рядовой гражданин не знает, кого из них следует опасаться больше.В государстве тираническом Закон ни для кого не писан, все его по мере сил и возможностей нарушают, но одновременно никто не находится под покровительством Закона, никто не чувствует себя в безопасности.Не таково ли положение и в современной, как бы «демократической» России? Кто именно здесь чувствует себя под покровительством Закона? Бывший министр юстиции, «погребенный» под лавиной грязного компромата и оказавшийся в тюрьме при полном отсутствии каких-либо доказательств, достаточных для возбуждения уголовного дела? Известный предприниматель, готовый разрешить свои споры с Налоговой полицией правовым путем, то есть через суд, но вместо этого подвергшийся массированной атаке людей в масках и с автоматами? Высокопоставленный государственный чиновник, чьи частные и не относящиеся ни к одному известному уголовному делу разговоры кочуют из одного издания в другое? Все это свидетельствует лишь об одном: существующие в России экономические и политические элиты не могут и не хотят выработать некие приемлемые для всех правила игры, предпочитая жить по законам «дикого Запада»: прав тот, кто успел выстрелить первым.А кто, собственно, сказал, что мы желаем жить в правовом государстве, где верховенствует Закон? Посмотрите, с каким торжествующим улюлюканьем встречает современная толпа все новые и новые обвинения против должностных лиц разного уровня, которые, как из рога изобилия, льются на нас со страниц прессы и телеэкранов. «Так им и надо! Больше надо сажать воров! Нет, лучше пытать, чтобы сказали, где прячут деньги. А потом — расстрелять без суда и следствия». А один полковник милиции и вовсе договорился до предложения «отменить закон на одну ночь» с тем, чтобы перестрелять воров и бандитов. Отсылаю его к опыту его «славного предшественника» — французского короля Карла IX, который тоже «отменил закон» всего на одну ночь («Варфоломеевскую»).Потребовалось после этого еще лет тридцать, чтобы восстановить хоть какой-то закон в измученной произволом стране.[b]Кто у нас «круче» бандитов? [/b]Когда нет ни сильного и эффективного государства, ни свободы на основе демократически принятых законов, ни какого-то морального стержня у властей предержащих, тогда правят бал никому не подконтрольные группировки, осуществляющие тиранию над всем обществом. Сегодня такой ведущей и опаснейшей тиранической группой наряду с организованными преступными сообществами и фабрикаторами анонимного компромата стали так называемые правоохранительные органы. Говорю «так называемые», ибо давно потерял веру в их способность оградить кого-либо от произвола и беззакония.Предположим, вы попали в отделение милиции или — не дай Бог — в следственный изолятор. Испытания, которым сегодня подвергаются обвиняемые, далеко превзошли воображение следователей сталинского НКВД. Мне много приходилось встречаться с бывшими узниками ГУЛАГа. Они рассказывали о нецензурной брани, угрозах следователей, пытках отсутствием сна, многочасовых допросах в положении по «стойке смирно». Особо непокорных жестоко избивали. Солженицын пишет, что теоретически нельзя исключать, что НКВД в ходе подготовки к показательным «московским процессам» применяло гипноз и психотропные препараты, если они, конечно, были в то время. Но конкретных свидетельств не сохранилось.В свое время Сталин разъяснял: мы окружены внешними врагами, буржуазные разведки засылают в СССР сонмища шпионов, внутри страны остались сотни тысяч недобитых князей, капиталистов, кулаков, эсеров, меньшевиков, троцкистов, «правых»… Мы должны уничтожить врагов какой угодно ценой, иначе Революция погибнет.Чем оправдан беспредел правоохранительных органов сегодня? Нам говорят о «борьбе с преступностью».Но если послушать иных «правоохранителей», то получается, что их главными противниками в этом деле выступают… адвокаты. Подкупил адвокат судью или прокурора — и готово: дело развалилось.А на самом деле развал уголовных дел в суде объясняется просто — низким профессионализмом сотрудников следствия и прокуратуры, не способных собрать убедительных доказательств по делу. Легче, конечно, день и ночь не слезать с экранов телевизоров и рапортовать о новых «успехах следствия» по громким уголовным делам, чем собрать — в строгом соответствии с уголовно-процессуальным законом — убедительные для суда доказательства.Возьмем нашумевшее дело — убийство журналиста Дмитрия Холодова. Заместитель начальника Управления по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры РФ Евгений Бакин в интервью «Литературной газете» бодро рапортует: «На подразделение воздушно-десантных войск мы «вышли» почти сразу. Уже через три месяца мы знали, где искать убийц. Но требовалось же собрать материалы… Выявлена целая команда, арестованы шесть человек, вскрыта схема их взаимодействия».Так и хочется воскликнуть: не верю! Вот что рассказывает главный обвиняемый по этому делу — полковник ВДВ Павел Поповских: «В тот день я поехал в военкомат — прямо там, на крыльце, и разыграли «маски-шоу». Набросились толпой, в масках, с автоматами, заломили руки, мордой в снег, наручники».Вот так: ждали четыре года, иные подозреваемые, по версии следствия, за это время погибли в Чечне, а тут вдруг в мирное время решили: надо брать! Убежит! А уж если брать — так «с музыкой»! Хоть убейте, но никогда не поверю, что этот командир разведки ВДВ, прошедший не одну «горячую точку» и привыкший смотреть врагу в лицо, мог каким-то образом оказаться причастным к убийству молодого журналиста, да еще таким иезуитским способом. А пресса уже пишет: «Арестован убийца Холодова». Что толку, что дело это, возможно, будет прекращено за недоказанностью. Когда жизнь-то по существу уже сломана.Всякий раз от высших должностных лиц мы слышим: «Убийство будет раскрыто». Вот заголовки только последних публикаций: «Заказа на убийство Рохлина не было» (интервью старшего следователя генеральной прокуратуры по особо важным делам Николая Индюкова), «Дмитрий Холодов находился под колпаком» (интервью уже упоминавшегося Евгения Бакина), «Убийство Старовойтовой: показания свидетелей не совпадают» (интервью начальника пресс-службы петербургского управления ФСБ Алексея Кузнецова), «За сутки до гибели Листьев проявлял нервозность» (интервью старшего следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры Петра Трибоя), «Убийство Старовойтовой мы раскроем» (интервью Сергея Степашина). Слова, слова… Следователи, прокуроры, оперативные работники всеми силами стараются «навести тень на плетень» и внушить обществу, что убийства по громким делам «практически раскрыты», но какие-то «неодолимые силы» мешают довести их до суда. В этом им активно подыгрывают безответственные журналисты.«Убийство Влада Листьева, по сути, раскрыто, — пишет известная журналистка Лариса Кислинская. — Имена заказчика, исполнителя и некоторых посредников практически известны».Побойтесь Бога, уважаемая Лариса Юрьевна! Говоря словами одного известного литературного героя, «вас кто-то обманул». Не могут имена заказчиков и исполнителей быть «практически известны». Это только товарищу Сталину сразу после убийства Кирова было «практически известно», что убийц «следует искать среди зиновьевцев». А потом — среди троцкистов, бухаринцев, сотрудников НКВД — до бесконечности… Преступники либо известны — после приговора суда, вступившего в законную силу, либо неизвестны. Все остальное — от лукавого.[b]Диагноз: нравственная деградация [/b]Питательной средой беспредела «правоохранителей» является не только правовая, но и нравственная деградация общества. Ярчайшее проявление последней — появление в роли «наставников жизни» людей, которых в обществе либеральном, демократическом не принято подпускать на пушечный выстрел ни к каким СМИ, кроме разве что бульварных.Представим себе хирурга, который, проявив некомпетентность и халатность и «зарезав» больного, вальяжно поучает коллег, как именно им следует делать операции.Но разве мы не наблюдаем подобного ежеминутно? В главной роли «экспертов» по экономической политике выступают творцы дефолта — как те, кто на протяжении многих лет вел нас к этому состоянию, так и те, кто объявил изумленному миру об этом «эпохальном» решении. Они сегодня герои дня! Вообще иногда создается впечатление, что лучший путь получить широкую общественную трибуну — это совершить какое-нибудь преступление.С ума мы что ли все посходили?! Так дело пойдет дальше — и на роль воспитателей детских домов будут приглашать людей типа Чикатило. А впрочем, был уже такой «воспитатель» — садист Дмитрий Карпов, который и в самом деле заведовал детским домом! Подведем итоги. Государства как института, призванного согласно либеральной теории пресечь «войну всех против всех», в России нет. Правосознание фактически отсутствует на всех уровнях, на всех этажах и во всех эшелонах власти.Бал правят «правоохранители», которые, по их собственным заверениям, «могут все».«Сколько веры и леса повалено», — писал когда-то Высоцкий о мрачных сталинских временах. Не знаю, как насчет леса, а вера в демократию и верховенство Закона уже «повалена» в нашем обществе.Как жить и что делать в такой ситуации? Давайте, наконец, задумаемся об этом. Расстояние, отделяющее нас от бандитско-полицейского государства, значительно короче, чем может кому-то показаться.
Общество
Мой доверитель
[i]Недавно один популярный еженедельник провел опрос среди ведущих политиков, бизнесменов и деятелей искусства на весьма странную тему: «Кто круче — Михалков или Пушкин?».Не искушенный в подобного рода постмодернистских играх первый заместитель Юрия Лужкова начальник всех московских строителей Владимир Иосифович Ресин только руками развел: «Да как же их можно сравнивать? Гордиться ими нужно! Семья Михалковых — это явление России, которым надо гордиться, так же как мы гордимся Пушкиным».[/i]А ведь как в самом деле просто и ясно: гордиться нужно! Лично я как адвокат горжусь, что прославленный кинорежиссер, актер и общественный деятель [b]Никита Сергеевич Михалков [/b]оказал мне честь, став моим доверителем. Говорю «доверитель», поскольку распространенное в адвокатских кругах слово «клиент» мне не по душе — невольно вспоминается «классическое»: клиент созрел.Я не кинокритик и не политолог. И все же как человек, давно знающий Никиту Сергеевича, любящий и ценящий его творчество, рискну сказать несколько слов и о его фильме, и о перспективах его как политика.Тем более целый ряд ведущих изданий уже несколько месяцев ведет дискуссию на тему: «Станет ли Михалков президентом России?».Почему-то так у нас сложилось, что любая хула и поношение, выдвижение диких, ни на чем не основанных обвинений, оголтелая травля воспринимаются как проявление «гражданского мужества», а высокие оценки — пусть даже в отношении действительно достойного и прекрасного — как свидетельство угодничества и ангажированности.Давайте же наконец перестанем опасаться «говорить друг другу комплименты»! На мой взгляд, «Сибирский цирюльник» — это фильм-эпоха, фильм — философия русского духа, фильм на уровне шедевров мирового кинематографа, дарующий и утверждающий веру в грядущее возрождение России. Прекрасное, высочайшего мастерства кино. Какие еще слова подобрать? Проще сказать великое спасибо режиссеру, автору сценария, оператору, художнику, композитору, всем, всем, кто вложил свою душу и любовь в это произведение. Возможно, после того, как настолько высоко поднята планка не только профессионального мастерства, но и духовно-нравственного начала, кому-то станет труднее снимать картины. Не отсюда ли — какая-то мелкая зависть, «бунт на коленях», выискивание погрешностей, копание в не относящихся к делу личностных качествах режиссера, желание принизить, а то и оскорбить? Недавние высказывания г-на Гордона на радиостанции «Серебряный дождь» в отношении Никиты Михалкова непосредственно подпадают под статью Уголовного кодекса. Гну Гордону не понравились цели, на которые Никита Михалков тратит деньги, и он не нашел ничего лучшего, как сравнить всемирно известного кинорежиссера (прошу прощения за цитирование) с «последней блядью». Воистину — «культуру в массы!».Что делать в подобных случаях? Обращаться в прокуратуру с заявлением о возбуждении уголовного дела? Или в суд — с гражданским иском о защите чести и достоинства? К сожалению, там редко удается найти справедливость. Mеня крайне удивила развернувшаяся на страницах прессы дискуссия относительно квалификации действий г-на Гордона. Она давно содержится в статье 130 действующего УК РФ, где говорится: «Оскорбление, содержащееся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, наказывается… исправительными работами на срок до одного года [b](максимально. — А. К.[/b])».В комментариях к Уголовному кодексу указывается, что «объективная сторона оскорбления заключается в действиях, которые унижают честь и достоинство личности в неприличной форме, т. е. противоречащей правилам поведения, требованиям общечеловеческой морали.Не имеет значения, соответствует отрицательная оценка потерпевшего действительности или нет».Что здесь непонятного? И тем не менее нашлись у г-на Гордона добровольные «адвокаты». В свое время историк Михаил Погодин заметил, что нет в истории такого неприглядного деяния, которое не находило бы среди современников и потомков своих защитников и «прославителей»… А совсем недавно один кинодраматург, Евгений Митько, заявил, что, оказывается, «оригинальная идея» «Сибирского цирюльника» принадлежит не Михалкову, а… ему.Будто бы он, Митько, еще в 1991 году послал на закрытый российскоамериканский конкурс сценарий, где русский солдат влюбляется в американку. Этим, собственно, «сходство» двух сценариев и ограничивается. Действие картины «Счастливый понедельник» (так и не отснятой), сценарий для которой был написан Митько, разворачивается в 1945 году в Вене, а в фильме Михалкова — в прошлом веке в Петербурге и в Сибири. К тому же сценарий «Сибирского цирюльника» был написан еще в 1989 году, то есть за два года до появления сценария Митько. Если же предположить невероятное, а именно, что Никита Михалков и Рустам Ибрагимбеков и в самом деле вознамерились «похитить» сценарий у малоизвестного кинодраматурга и тем самым совершить преступление, признаки которого предусмотрены ст. 146 УК РФ (нарушение авторских и смежных прав), то, право же, они могли бы пойти более изощренным путем, например, сделав главную героиню англичанкой или француженкой.Все это было бы смешно, когда бы не вынуждало моего доверителя оправдываться в несовершенных преступлениях, обивать пороги судов и прокуратуры, вести малоприятные беседы с «истцами» и «потерпевшими». Даже безобразную выходку двух юных «национал-большевиков» в Центральном Доме кино, решивших «покритиковать» мастера свежими яйцами, иные газеты пытаются представить как какой-то «подвиг». Теперь, после шквала публикаций, двух юных хулиганов Бахура и Горшкова «вся Россия знает». Есть, значит, и такой путь к «славе» — простой и короткий. [b]Но есть «критика» более утонченная.[/b] Вот г-н Даль Орлов пишет в газете «Век»: «Все чаще поговаривают, что, глядишь, и станет Михалков президентом. Только сомнительно. Откровенный снобизм, похвальба эта родословной своей, безразмерная любовь к знати — административной, церковной, творческой — вряд ли могут иметь успех в стране порубленных судеб, в стране, что медленно, но верно выбирается все-таки к пониманию самоценности каждой, а не только номенклатурной человеческой личности».Читаю все это и не понимаю: про кого это написано — про моего доверителя или какого-то его однофамильца? Общаясь с Никитой Сергеевичем на протяжении многих лет, не заметил я у него какой-либо особой любви к «знати». А что до снобизма… Об этом хорошо сказал сам Никита Сергеевич в интервью «Общей газете»: «Я не мог понять, за что меня не любят в классе, когда я честно признавался учительнице, что опоздал потому, что Рихтер играл до трех часов ночи и не давал спать. Я не понимал, что в этом особенного. А у нас за столом такие имена витали, что мало не покажется: «Сережа Рахманинов», «Паша Васильев». Велимир Хлебников, по рассказам мамы, спал у нас на рояле, а Маяковского бабушка спустила с лестницы, сказав, что отказывает ему в доме. Все это казалось естественным».Ну если это снобизм… Об этом, впрочем, интересно рассказывает Александр Калягин: «Никиту знали в Щукинском училище как сына Михалкова. Красивый мальчик, женат на Насте Вертинской! Настю все любили: небожительница, изощреннейшая девушка, все по ней дохли, тайно и не тайно.Такая пара — Никита Михалков и Настя Вертинская, такое соединение, органика… То, что он талантливый и красивый, все понимали уже тогда. И красивость, и самовлюбленность, может быть, остались и сейчас — но на другом уровне, на уровне мужика. А вот ту пошловатую самовлюбленность и красивость он подавил в себе. Это армия, флот, ВГИК, приятие факта, что его выгнали. Херувимчик стал мужиком.Никита талантлив — это очевидно. Он вырос, стал большим мастером. Он мыслит как государственный деятель…».Люди, хорошо знающие Никиту Сергеевича, работавшие с ним на съемках, говорят, что, если надо для дела, он будет спать по три часа в сутки и жить в бараке. Какое уж тут барство? После премьеры фильма «Сибирский цирюльник» коммунистическая, относящаяся к Михалкову с глубокой антипатией «Советская Россия» писала: «Его новый фильм не оставляет сомнений: это хитроумно сработанная на уровне зарубежных избирательных технологий стартовая площадка для будущих президентских выборов. Лужковы, Лебеди, Черномырдины, Явлинские могут не беспокоиться: Михалков рядом с ними вне конкуренции. Он только что продемонстрировал свое устрашающее оружие — с «Сибирским цирюльником» он станет президентом России, как бы ни маскировал свои намерения».А вот что пишет «супердемократ» — мой давний процессуальный оппонент, талантливый поэт и журналист Дмитрий Быков: «Главное, почему я бы хотел видеть Михалкова президентом, — это его консерватизм. Дело в том, что в России случилось ложное, глубоко порочное отождествление великодержавного патриотизма с фашизмом, и олицетворением этой путницы стал генерал Макашов. На самом деле имперское сознание не только не тождественно фашистскому, оно прямо противоречит ему… Приход Михалкова к власти гарантирует нас от фашизма как макашовского, так и блатного толка.Ведь и фашисты, и блатные одинаково склонны к истерике и одинаково ненавидят любые нравственные законы, признавая лишь законы своего клана. Так что ни «пальцующие» бизнесмены в златых цепях, ни полунищие фанатики в лохмотьях не получат при нем никакого шанса.А шанс получат те, кто и в наши перевернутые времена был верен себе — ходил на работу, растил детей, любил близких. На идее дома легко примирить и демократов, и консерваторов — лишь бы не было пошлости. А пошлости у Михалкова нет: его ироничная, тонкая, легкая картина это лишний раз подтвердила».Совсем не исключаю, что на президентских выборах 2004 года кандидатура Никиты Михалкова и в самом деле станет одной из самых «проходных».В интервью одной британской газете мой доверитель обмолвился, что, если он почувствует, что люди хотят его видеть президентом, он серьезно задумается об этом. Не успел, так сказать, не исключить своего участия выборах, а потенциальные «конкуренты» уже тут как тут.Геннадий Зюганов был категоричен: «Михалков — один из лжепатриотов, которых будут подсовывать народу на будущих выборах».Нет, не тот Никита Сергеевич человек, которого кто-то кому-то может «подсунуть»! А потом ну никак не возьму в толк, в чем состоит для г-на Зюганова критерий патриотизма? Если человек «с младых ногтей» «протирал штаны» на агитационно-партийной работе (прошел «славный путь» от секретаря Орловского обкома комсомола до заведующего идеологическим отделом ЦК партии), воспевая преимущества «советского образа жизни», а сегодня прославляет Сталина и обличает «антинародный режим» — это образец служения России? Если возглавляемая этим деятелем фракция в Государственной Думе занимается чем угодно — «денонсацией беловежских соглашений», установлением национальных «квот» в органах государственной власти, осуждением агрессивной политики американского империализма, то это, очевидно, позиция подлинного патриотизма? А если человек дебютирует в кино в возрасте 16 лет, снимает фильмы, удостаивается десятков международных призов, включая «Оскара», зовет не к «топору», а к национальному примирению, то ему, очевидно, следует отказать в патриотизме? Не благодаря ли таким «патриотам», как Зюганов, само слово «патриот» стало для многих россиян чуть ли не ругательным? К счастью, не все потенциальные конкуренты Михалкова на президентских выборах разделяют оценки Зюганова. Скупой на похвалу Владимир Жириновский заявил: «Никита Сергеевич — представитель золотого фонда нации. Он может и президентом стать. Но для этого надо очень много работать».Россия — не первая страна, которую поразил тяжелейший экономический, социальный, но главное — моральный и духовный кризис. Примерно такое же состояние переживали в конце 70-х годов Соединенные Штаты. [b]И вот на политической сцене появился профессиональный актер [/b]— Рональд Рейган. Не юрист, не экономист, не интеллектуал, а просто сильный и честный лидер, проникнутый осознанием своей исторической ответственности. Уже немолодому президенту удалось подобрать сильную команду, победить инфляцию и безработицу, но главное — вернуть Америке веру в свое историческое предназначение, укрепить ее оборонную мощь, а затем — действуя с позиции силы (а другой в мировой политике нет!), «отбросить» коммунизм, положить начало его краху… [b]Mихалков не раз заявлял[/b] о том, что при живом и действующем президенте Ельцине распространяться о собственных президентских амбициях по меньшей мере некорректно.«Очень просто, — говорил он, — пользоваться сегодня тяжелым положением граждан и строить свою политику на видимом сочувствии им. Собирать вокруг себя недовольных. Потому что на самом деле сегодня нет ни одной политической партии. Есть одна партия — мести.И больше ничего. Поэтому нынешняя ранняя президентская гонка превращается в кухонную дрязгу со сплетнями, с выяснением отношений, со слухами, домыслами, откровенной ложью. Абсолютно не по-русски, не по-христиански обсуждать, когда же президент почиет в бозе, и когда его скинут, и кто займет его место, дачу, кресло. Вот это, вместе взятое, омерзительно и унижает не только президента, но и всю страну».Если Михалков и решится на такой непростой шаг, для него это будет жертвой, говоря словами Ивана Ильина, «не кормлением, но служением». Скорее даже крестом, почти нечеловеческой ответственностью.Почему речь идет о жертве? Михалков прекрасно понимает, что даже самый талантливый и деятельный президент, скорее всего, не увидит при жизни плодов своей деятельности. В лучшем случае ему удастся заложить фундамент выхода из кризиса. А потому он так осуждает «революционное нетерпение».«Почему Петр Первый для меня первый большевик? — задает вопрос он. — Потому что он хотел видеть результаты своей деятельности еще при своей жизни. Для этого одних — в Голландию учиться, другим, не объясняя, брить бороды, ходить по грязюке в лакированных туфлях, пить по утрам кофий вместо стакана водки от холода. И пошло-поехало: коллективизация, индустриализация, кукуруза, целина, совхозы и колхозы, пятилетки — год определяющий, завершающий, очумевающий… Когда нет подлинной цели, в которую веришь, ради которой живешь, которая передается детям и внукам, — тогда рождается шаманство. Шаманство на ложной идее.Вера диктует тебе делать нечто, даже если результаты своей жизни ты сам не увидишь. Как говорил Толстой: «Делай, что должно, и пусть будет, что будет». [b]Mихалков полагает,[/b] что сегодня люди должны объединяться вокруг слова «да», а не вокруг слова «нет», искать соратников по общему делу, а не по недовольству и злобе. На выборах 1996 года он активно поддержал Бориса Ельцина, очевидно, считая этот выбор «меньшим из зол».Этого обстоятельства ему до сих пор не могут простить его оппоненты. Однако уже тогда он говорил президенту: «Борис Николаевич, вы собираете вокруг себя людей по принципу: «Ты их не любишь, значит, иди со мной». Хорошо, вы уничтожите то, что вместе не любите, а что дальше? На нелюбви, на отрицании, на маргинальном отношении к жизни ничего, кроме войны и хаоса, в России добиться нельзя».Михалкова всегда раздражало, когда оппоненты Ельцина говорили о президенте в оскорбительном и уничижительном тоне, обвиняли в «пристрастии к известному на Руси пороку» и прочих грехах. «Я доброжелательно отношусь к Геннадию Андреевичу Зюганову, — говорит мой доверитель. — Но мне кажется, что он совершает большую ошибку. Ошибка заключается в том, каким образом лидер КПРФ пытается бороться с Борисом Ельциным. Не по-русски это — опускаться до разговоров о президенте как о человеке, ничего не соображающем, лишенном всякого значения. Говорить в таком тоне о лидере, который избран всенародно и законно, — это удар не по нему, а по достоинству народа.…Не рабская ли это философия — пнуть старого ослабевшего хозяина, зная, что он не ответит? Не потому ли началась травля, что можно не бояться? Кто, хотелось бы мне знать, из сегодняшних хулителей президента осмелился бы лет 15— 20 назад хоть сотую долю того сказать про генсека, да что генсека — рядового завотделом ЦК КПСС. А пили они тоже не слабо».Возможно, открытое письмо моего доверителя против затеянного коммунистами импичмента в значительной степени помогло охладить политические страсти и избежать катастрофической для страны развязки политического конфликта.«Нет оправданий тем, — писал Никита Михалков, — кто по глупости, расчету или идеализму играет в «русскую рулетку», приставляя пистолет к виску России». [b]Не так давно еженедельник «Профиль» со ссылкой на высокопоставленное лицо [/b]из администрации президента сообщил: «Михалков — это розыгрыш Березовского, розыгрыш президентской семьи. Все дело в том, что Лужкова семья не хочет, Зюганова не хочет, Лебедя не хочет, Явлинского не хочет — давайте что-нибудь новенькое. Новенькое — это Примаков. К Примакову, видимо, подход такой. Примаков основной, но вдруг рубль обвалится, цены будут расти, все грохнет — нужен запасной вариант. И Михалков сегодня — это запасной вариант президента. У него имидж, усы, и женщины его любят».Именем Бориса Абрамовича Березовского «политические технологи» у нас пугают избирателя. Мне известен такой случай. Согласно всем опросам общественного мнения на выборах в Госдуму по одному из округов со значительным отрывом лидировал известный политик. И вдруг в последнюю субботу перед выборами весь округ оказался заклеен листовками, в которых избирателей призывали голосовать именно за этого политика. Под листовками стояла подпись — разумеется, фальшивая: Б. А. Березовский.Как видим, «политические технологи» попытались повторить однажды удавшийся прием. Только в случае с Никитой Михалковым ничего у них, скорее всего, не получится. Михалков — не только «сам себе партия», не только «сам себе имиджмейкер», он Личность, которая никак не «смотрится» в роли чьей-нибудь марионетки. Так что успокойтесь, господа «технологи»! Говоря о перспективах Михалкова-политика, я бы, пожалуй, согласился с автором «Литературной газеты» Григорием Каковкиным, который пишет: «Безусловно, появление Михалкова как надпартийного лидера расстроило бы планы многих. Всем претендентам придется поделиться своими процентами.Зюганову, Лебедю и отчасти Лужкову станет теснее на поле патриотической риторики, причем понятно, что в исполнении статного, красивого Михалкова это будет звучать интереснее, живее и содержательнее. Примаков с его мидовской привычкой ничего не говорить, никого не расстраивать будет выглядеть, как немой на празднике песни. Явлинский как окололиберальный политик получит не только оппонента, но и соперника за голоса интеллигенции, для которой он зазвучит, как механическое пианино.Его пьеса тоже, очень может быть, закончена. Михалков не только еще раз спутает и перемешает весь электорат, все сложившиеся предпочтения, но и сделает реальный вызов всем сложившимся за реформенное время избирательным технологиям. Большой, серьезный режиссер, мировая величина, лауреат «Оскара» против «Никколо-М», «Propagaнды», «Имидж-контакта» — это зрелище. Это не Жириновскийшоу, не Лебедь с его армейскими замашками».Достоевский считал, что настоящая политика — это любовь к Родине. В этом смысле мой доверитель — уже состоявшийся политик, как бы ни сложилась его дальнейшая политическая судьба.
Общество
О законах Паркинсона, законах Лужкова и Законе вообще
[i]Мэр Москвы в своей недавней лекции в Международном университете сформулировал несколько «законов Паркинсона» в их российской интерпретации. Как известно, в западном управленческом фольклоре «законы Паркинсона» — это высказывания типа: «Все, что может испортиться, — портится. Что не может испортиться — портится тоже». Или: «Предоставленные самим себе события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему». Для тех, кто не присутствовал на лекции московского мэра, приведу некоторые из сформулированных им «законов Лужкова».[/i][b]Закон неизбежных искажений: [/b]как бы мы ни копировали устоявшиеся западные экономические и политические образцы — получается нечто в истории невиданное, от чего иностранцы падают в обморок. Чем больше, например, монетаризма, неолиберализма и рецептов МВФ — тем вернее российская экономика возвращается во времена феодализма, где господствуют бартер, коррупция и механизмы внеэкономического принуждения.[b]Закон обязательного обмана [/b]— это когда большинство субъектов экономической деятельности неукоснительно следуют принципу, которого в свое время придерживался водитель Юрия Михайловича: «Не нарушишь — не уснешь».[b]Закон «Нет, невозможно» [/b]— если поставлена задача, надо во что бы то ни стало найти мотивы, чтобы даже не приступать к ее решению.[b]Закон оптимальных ожиданий, [/b]сводящийся к принципу: «Авось, пронесет».[b]Закон времянки [/b]— всегда не хватает времени сделать работу как следует, но на переделку время находится.Юрий Михайлович приходит к неутешительному выводу: «К закону у нас относятся, примерно как к валенкам. Мы его оцениваем с точки зрения удобства. Сама идея, что закон надо исполнять независимо ни от чего, в глубине души непонятна».Почему так происходит? Отчасти сам Юрий Михайлович и дает ответ на этот вопрос. «У нас, — утверждает он, — двойной стандарт честности. По отношению к соседу одна философия, по отношению к государству, предприятию, вроде бы их же собственному, — другая. И государство знает об этом. Оно как бы закладывает необходимость нарушения законов в свои предписания.Кладет чиновнику маленькую зарплату в расчете, что он будет «кормиться». Вводит налоги, которые немыслимо выплатить. Создает систему противоречивых законов, которые невозможно не нарушать».Именно неумение и нежелание жить и действовать по Закону, равно как и непроработанность самой законодательной базы, и есть основная, да, пожалуй, и единственная причина краха российских реформ.А отнюдь не какое-то мифическое несоответствие «неолиберальных принципов», «монетаристских доктрин» или «рецептов МВФ» «загадочной славянской душе». Не будучи экономистом, осмелюсь утверждать, что в самих этих принципах, доктринах и рецептах нет ровным счетом ничего губительного и для наших «родных осин» неподходящего. Кредиты МВФ берут практически все развивающиеся страны. Только в отличие от России они их не разворовывают, не вбухивают в пирамиды ГКО, а направляют на развитие современных производств. Стабильная национальная валюта — еще одно требование МВФ — благо для любой экономики, в том случае, если эта стабильность основана на устойчивом экономическом росте, а не поддерживается искусственным путем типа приснопамятного валютного коридора.Приватизация, на которой настаивают эксперты МВФ, — прекрасная возможность сбросить с бюджета малоэффективные производства, широчайшее поле для инициативы и формирования настоящих предпринимателей, если, разумеется, она не осуществляется в форме «назначения в миллионеры», о которой писал Авен. [b]В отличие от России, [/b]где издревле «свирепость законов компенсируется необязательностью их исполнения», система конкурентного экономического и «политического» рынка, сформировавшаяся на Западе, основана исключительно на строгом исполнении Закона под жесточайшим контролем со стороны государства. Там, где этого не наблюдается, мы не видим ни полноценного рынка, ни сколь-нибудь реальной демократии (как в ряде стран Латинской Америки), даже при формальном наличии всех их атрибутов (частная собственность, многопартийность, парламент, свобода печати и т. д.).Само по себе «допущение» рынка и демократии никогда и нигде не приводило и не приводит к их реальному становлению. Вот что говорит по этому поводу лауреат Нобелевской премии Джеймс Тобин: «Убеждение, что все получится, если не вмешиваться, — это рецепт анархический. Цивилизованное общество не может выжить, когда необходимость уважения законов и других социальных норм рассматривается исключительно под углом зрения эгоистического интереса. С возведением на пьедестал эгоистического поведения и умалением роли государства связаны все современные негативные тенденции».Юрий Лужков в своем выступлении приводит старинную российскую поговорку: «Хоть бы все законы пропали, только бы люди правдой жили». Думается, между «правдой» и Законом не может быть никакого противоречия, что, между прочим, доказывает и деятельность самого Лужкова на посту московского мэра.Стремление Лужкова «жить по Закону» принимает подчас, на взгляд отдельных наблюдателей, несколько гипертрофированные формы. Так, Юрий Михайлович не оставляет без внимания буквально ни одной газетной публикации, где, по его мнению, деятельность мэра и московского правительства представлена в заведомо недобросовестном свете, и систематически обращается с соответствующими исками в суд. Уж не свидетельствует ли это об «авторитаризме» Лужкова, его неприятии самой идеи свободы прессы? Какой в самом деле контраст с президентом России, который по существу предоставил прессе «полную свободу»! Но это отнюдь не та свобода, которая, как подчеркивали классики современного либерализма, «наступает только тогда, когда в обществе в полной мере действуют демократически принятые законы». Это свобода для глумления, лжи и клеветы, когда чуть ли не ежедневно со страниц СМИ президента называют то «алкоголиком», то «недееспособным человеком», а иногда даже «вампиром» и «чудовищем», без тени сомнения ставят ему «заочные диагнозы» типа цирроза печени или болезни Альцгеймера, предрекают мучительную насильственную кончину и адские муки. Это та злокачественная псевдосвобода, которая окончательно подрывает авторитет российской власти, в том числе и в глазах мирового сообщества, делает нас посмешищем для всего цивилизованного мира. И то, что Юрий Михайлович Лужков не поклонник такой «свободы», только делает ему честь.Нет, я не хочу сказать, что во всех случаях обращения в суд с исками к СМИ и журналистам правота Лужкова лично для меня как юриста бесспорна. Наверное, бывает, что говорит в нем и обида, и раздражение.Будем честны: кто из нас любит критику, пусть даже и справедливую? Но ведь нельзя не признать, что понятия о чести и достоинстве сугубо индивидуальны. Если, скажем, г-н Скуратов сохраняет олимпийское спокойствие и никак не может ни опознать себя в «человеке, похожем на генерального прокурора», ни, напротив, опровергнуть какое-либо отношение скандальной видеозаписи к своей частной жизни, то это не значит, что все должны поступать подобным образом. Среди моих доверителей были и те, кто обращался в подобных случаях в суд в надежде на справедливость. То, что суд оказался не на высоте своей задачи, окрылило политических шантажистов, нанесло еще один удар по хрупкому российскому правосознанию.Важно другое: свои конфликты с прессой Лужков стремится разрешить правовым путем. Таким образом, в определенной степени восстанавливается и авторитет, и доверие общества к суду, то есть к тому институту, который только и может поставить точку в любом правовом споре.И ведь результаты налицо — что поразительно! Когда-то, примерно в 1992 году, многие газеты пестрели заголовками типа «Лужков, ты коррумпирован!». А иные авторы чуть ли не обвиняли московского мэра в попытке государственного переворота. Вот только в суде доказать обоснованность своих обвинений они так и не смогли. И… без труда «переключились» с Лужкова на тех, кто живет по принципу: «Плюй в глаза — все божья роса».Все знают, например, что про президента Ельцина можно писать все, что душе угодно, — разбирательство в суде за это не грозит. Вот и стараются — от всей души. О писаниях г-на Проханова в газете «Завтра» я уже не говорю — такого в цивилизованной журналистике просто не должно быть. Но вот вполне респектабельный еженедельник «Версия» печатает «медицинское заключение» относительно состояния здоровья Б. Н. Ельцина некоего «психиатра высшей категории с 40-летним стажем». «Налицо, — пишет психиатр, — «снижение личности» человека. Все поведение больного характеризуется неспособностью к активной умственной деятельности, поверхностными суждениями, быстрой утомляемостью. Неспособностью точно оценивать и анализировать ситуацию».Сказано вовремя — как раз накануне голосования по импичменту, когда все без исключения политологи предрекали неизбежность начала процедуры импичмента и столь же неизбежное отклонение предложенной Ельциным кандидатуры нового премьера. А вышло-то все с точностью до наоборот — как раз «по Ельцину». Так кто же «не способен к активной умственной деятельности» — Ельцин или его непримиримые оппоненты? Но вернемся к Лужкову. Обращение в суд с исками к авторам недобросовестных публикаций — далеко не единственное проявление стремления Лужкова жить по Закону. Оппоненты, случалось, прежде упрекали московского мэра в «особой любви» к одним коммерческим структурам и сознательном противодействии другим. Теперь уже достаточно очевидно, что эта «гипотеза» далека от действительности.Правительство Москвы выбирает себе деловых партнеров по их деловым и моральным качествам, а отнюдь не на основе личных симпатий московского мэра. В целом же столичный предприниматель куда больше ощущает себя под покровительством Закона, чем его коллега в каком-либо другом регионе. [b]Сегодня в России, [/b]как во времена инквизиционных «процессов ведьм» или в эпоху якобинского террора, вновь формируется институт «подозрительных». Самозваным разоблачителям ничего не стоит до вступления приговора суда в законную силу и даже до начала предварительного расследования объявить человека коллекционером компромата (как в «деле Лисовского»), вором и взяточником (как в «делах» Собчака, Кобеца, Станкевича), шпионом (как в «делах» Платона Обухова, Григория Пасько или капитана Никитина) и даже «убийцей» (как обвиняемых по «делу Холодова») и безапелляционно заявить, что тот или иной общественный деятель «должен сидеть в тюрьме» (как в «деле Березовского»). И всякий раз Юрий Михайлович выступает против подобных заявлений, независимо от того, как именно он относится к тому или иному «подозрительному». Так было, в частности, после незаконно проведенного обыска у моего доверителя Сергея Лисовского. Такой произвол, по мнению московского мэра, недопустимо оставлять без внимания.Очень наглядно стремление следовать не только букве, но и духу Конституции и Закона проявляется в отношениях Лужкова с Московской городской Думой. Здесь тоже немало кривотолков. Говорят, что в период избирательной кампании именно авторитет Лужкова помог без труда проскочить в Думу тем или иным кандидатам. Мол, хочет Юрий Михайлович во что бы то ни стало сформировать Думу «под себя». Ах, если бы и на уровне страны был бы у нас сильный и эффективный лидер, способный во всех своих начинаниях опереться на поддержку парламента! Да что же здесь плохого? Назовите хоть одного из успешных западных лидеров, который бы непрерывно бодался по политическим вопросам с собственным парламентом. Скажете, Клинтон? Но «дело Моники» — вопрос отнюдь не политический, на проведение президентского курса никак не влияющий. Ну побесились с жиру, да и забыли. Не то что у нас — четыре попытки отрешения президента от должности и все безуспешные — впору хоть в Книгу рекордов Гиннесса заносить! [b]Говорят, разделение властей [/b]— священный принцип. Все так, но власть должна быть разделенной — по обязанностям, а отнюдь не разобщенной. Президент и парламент должны сотрудничать, а не воевать. А кто сказал, что деловое сотрудничество исключает критику и самые острые споры? Задача Думы — что Московской городской, что Государственной — принять хорошие законы, а не биться в перманентных конвульсиях в стремлении свергнуть законно и всенародно избранного президента. Нет ничего гибельней для политической системы, чем чрезмерная политизация парламента, его навязчивое стремление взять на себя те полномочия, которые он по самой своей природе не может исполнить. Как справедливо замечает лидер депутатской группы «Российские регионы» Олег Морозов, «в этих игрищах парламенту навязывается та политическая роль, для которой, согласно нынешней Конституции, у него нет реальных ресурсов. Конституцию можно оценивать как хорошую или плохую, но пока она есть, нужно признать: Дума не может быть политическим игроком, равносильным исполнительной власти. Игнорировать это — значит ставить Думу в те нелепые или даже просто комичные ситуации, в которых она периодически оказывается вследствие партийных игрищ и которые откровенно дискредитируют ее в глазах общественности».Общественное согласие, о котором много говорят современные политики, возможно только на основе свободы и справедливости. В свою очередь, свобода и справедливость не могут не опираться на неукоснительное исполнение Закона, равно как и на некий моральный стержень, без наличия которого мы не увидим ничего, кроме всеобщего «АО МММ» в экономике, непрерывного «импичмента» в политике и полного «дефолта» в обществе. Конечно, я далек от представления Москвы как некоей новой утопии, безукоризненного «царства Закона и справедливости». Но то, что московский мэр не только ставит проблему Закона в теоретическом плане, но и способствует ее решению, дает нам надежду, что сползание России к полицейско-бандитскому государству может быть остановлено.
Общество
«Прелюбодей мысли» или защитник людей?
[b]В те времена, как отмечал Гоголь, «звание поверенного было плохо уважаемым мелкой канцелярской тварью и даже своими доверителями».[/b][i]Стоит ли удивляться? В условиях деспотического режима, полицейского государства профессия адвоката является излишней по определению. Известна сентенция Николая Первого: «Пока я буду царствовать, в России не нужны адвокаты, без них проживем». Не напоминает ли это стремление иных современных «правоохранителей» всеми правдами и неправдами ограничить роль адвоката как на стадии предварительного следствия, так и в самом судебном заседании? Только в обществе, находящемся в процессе осознания необходимости защиты прав своих граждан, профессия адвоката может занять подобающее место. Так было в России после Судебной реформы 1864 года, когда, как по волшебству, на общественной сцене появилось целое созвездие блестящих адвокатов.Был ли дореволюционный суд присяжных с обязательным участием адвокатов «хорошим судом»? Адвокат Сергей Андреевский уверял, что «едва ли в каком государстве найдется более человеческий, более близкий к жизни, более глубокий по изучению души преступников суд, чем наш суд присяжных».С современной точки зрения российский дореволюционный суд присяжных, возможно, и в самом деле страдал «оправдательным уклоном».[/i]Речь идет не только о политических процессах типа дела Веры Засулич, поступок которой ее защитник Александров умудрился представить как «высокочтимый подвиг гражданской доблести». Вспомним нашумевшее дело рязанского губернского воинского начальника Николая КострубоКарицкого и его любовницы Веры Дмитриевой, рассмотренное Рязанским окружным судом с участием присяжных заседателей в январе 1871 года. Подсудимые обвинялись в похищении ценных бумаг на сумму около 38 тысяч рублей, а кроме того (цитирую обвинительное заключение), «в употреблении средств для изгнания плода», то есть в незаконном производстве аборта у Дмитриевой, забеременевшей от Карицкого.Современному российскому суду не потребовалось бы и десятой доли собранных доказательств, чтобы отправить в места лишения свободы всех обвиняемых. К тому же — поразительное дело — в дополнение к собранным следствием доказательствам сама Дмитриева призналась в совершенных преступлениях! В то время «незаконные методы следствия» не применялись, а права подследственных соблюдались неукоснительно (что же еще нужно для обвинительного приговора?). Но вот в дело вступает знаменитый адвокат Плевако, которому удается доказать, что «сознание» Дмитриевой — не что иное, как самооговор. И присяжные оправдывают всех подсудимых! Речь столичного адвоката произвела на провинциальных присяжных неотразимое, прямо-таки гипнотическое впечатление, заставила их, говоря словами Андреевского, «поступать сейчас же согласно внушению».Тогда многим казалось, что адвокат нарушает первейший нравственный принцип, который впоследствии предельно емко сформулирует Александр Солженицын — «жить не по лжи». Адвокат сознательно обосновывает перед присяжными невиновность своего доверителя, хотя сам вполне уверен в обратном.Достоевский вообще полагал, что адвокат — это человек, обреченный на бессовестность, а прокурор, если он честный и объективный, сам должен сказать все, что нужно в защиту обвиняемого. («Это сколько же веков нам еще ждать», — заметит по этому поводу Солженицын). В реакционных кругах к присяжным поверенным прочно приклеилась кличка «прелюбодеи мысли».[b]«Бездна падения» [/b]Несостоявшийся адвокат УльяновЛенин, придя к власти, фактически отменил адвокатуру. В суде, задачей которого стало «узаконить» террор против классовых врагов в соответствии с революционной целесообразностью, для адвокатов, естественно, не находилось места. Но все же и в первые годы революции мы встречаем поразительные по мужеству случаи адвокатской защиты на политических процессах. Так было в деле обвиненного в измене красного командира Филиппа Миронова, когда адвокат Рыбаков, назвавший себя в ходе слушаний «защитником людей» (потрясающий термин для эпохи массового озверения — гражданской войны!), не оставил камня на камне от обвинительного заключения, поддержанного влиятельнейшим деятелем большевистской партии Иваром Смилгой. Несмотря на блистательную речь провинциального защитника, которой могли бы позавидовать светила дореволюционной столичной адвокатуры, Миронов и его сторонники были приговорены к расстрелу. К счастью, приговор тогда не был приведен в исполнение.Но время шло, и адвокатура в Стране Советов угасала. «Бездна падения» советской адвокатуры (слова Вышинского, сказанные, правда, совсем по другому поводу) — политические процессы 30-х годов, особенно процесс так называемого правотроцкистского блока. Адвокаты Брауде и Коммодов — «защитники» врачей, обвиненных в «злодейском умерщвлении» Куйбышева, Горького, Менжинского и Максима Пешкова, из кожи лезут вон, чтобы придать правдоподобие бредовой версии «медицинских убийств», углубляются в эпизоды «мрачного средневековья», когда придворные медики и в самом деле травили своих пациентов, и, разумеется, требуют для своих подзащитных сурового наказания, а уж для всех остальных подсудимых — только смертной казни. И если поведение обвиняемых можно объяснить «дьявольскими методами следствия», то что заставляло именитых адвокатов действовать подобным образом? Только одно — трусость. Но прав Булгаков: трусость, несомненно, — самый страшный порок. Добавлю от себя: с высоким званием адвоката этот порок несовместим.К сожалению, означенным пороком страдают и иные современные адвокаты, подчас фактически идущие на поводу у следствия. Не секрет, что и в наши дни адвокату приходится сталкиваться с давлением со стороны и правоохранительных органов, и властных структур, и так называемого общественного мнения. Стоит один раз «оступиться», как станешь «карманным» адвокатом — «бандитским», «милицейским» или каким-нибудь иным. А точнее — перестанешь быть адвокатом как таковым.Трудно представить, но и в наши дни находятся люди, утверждающие, что адвокат имеет право признать вину своего подзащитного. Всем памятно дело капитана Никитина, обвиненного в передаче секретных сведений норвежской экологической организации «Беллуна». Как известно, капитан Никитин виновным себя не признал, убедительные доказательства его вины в деле отсутствуют. Естественно, адвокаты Никитина заняли позицию полного несогласия с обвинением, которое они охарактеризовали как надуманное и абсурдное.Каково же было мое удивление, когда на страницах «Независимой газеты» я обнаружил статью известного литератора В. Топорова, который взял на себя неблагодарную роль — указывать профессиональным адвокатам, каким образом им осуществлять защиту по делу Никитина.Оказывается, по мнению Топорова, адвокат Никитина должен был, «признав вину подзащитного (?!) и указав на смягчающие вину обстоятельства… попросить приговор без лишения свободы». Воистину, такое понимание роли адвокатуры вполне достойно незабвенного Андрея Януарьевича Вышинского. И это пишет не следователь и не прокурор, а известный литератор. Таков уровень правосознания российского «образованного общества»! А что говорить о «правосознании» иных работников МВД и прокуратуры, которые не имеют высшего образования, плохо знают Закон и для которых адвокат не более чем досадная помеха? А бывает, как говаривал известный булгаковский герой, «и того хуже».Включаю как-то телевизор. На экране — известный адвокат, читающий лекцию сотрудникам ГУВД и Московского уголовного розыска. Один из оперативников задает адвокату вопрос: вот мы задерживаем человека и обнаруживаем у него пистолет. А в кармане у задержанного лежит заявление: так мол и так — нашел пистолет на улице, иду сдавать в милицию. Говорят, члены преступных группировок не ленятся каждый день такие заявления писать заново. Что, мол, делать милиционерам, задержавшим такого субъекта? Слушаю ответ известного адвоката и ушам своим не верю: «Порвите, — говорит, — заявление, и дело с концом».Разве имеет право адвокат облачаться в мундир прокурора или следователя? А если человек действительно нашел пистолет на улице? Понимаю, вероятность этого невелика, но даже если на 100 виновных пострадает один невиновный — к чему тогда нам все разговоры о правовом государстве? Разве не ясно, что в таком случае надо не суетиться, а провести необходимые следственные действия и установить, откуда же в действительности взялось оружие. А всякие сомнения и неясности должны трактоваться исключительно в пользу подозреваемого. Не может обвинительное заключение основываться, как это у нас бывает сплошь и рядом, на предположениях и гадании на кофейной гуще! Совсем недавно газеты широко освещали такой случай. К предпринимателю нагрянули члены одной из московских преступных группировок и открыли по его даче огонь из помповых ружей. Предприниматель не растерялся и, выйдя навстречу нападавшим с автоматом в руках, уложил на месте двух бандитов одиночными выстрелами — всего в обойме у него было три патрона. Остальные сочли за лучшее поспешно покинуть «поле боя». На вопрос следователей относительно происхождения оружия предприниматель заявил, что он обнаружил автомат в земле накануне пришествия бандитов, перекапывая огород. Казалось бы, объяснение смехотворное. Но можно поставить вопрос и по-другому: если у бизнесмена хватило денег, а главное, решимости незаконно приобрести автоматическое оружие, то какие обстоятельства могли помешать прикупить к нему и полный боекомплект патронов? Так что не все так уж однозначно, как может показаться на первый взгляд… К чести сотрудников прокуратуры, они не стали спешить с предъявлением обвинения в незаконном хранении оружия. К сожалению, необходимые следственные действия им завершить не удалось, поскольку предприниматель все же оказался жертвой нового покушения. Здесь возникает важная проблема — защиты свидетелей и потерпевших. Но это уже другая тема… [b]Что есть истина для адвоката? [/b]Мне часто задают вопрос, которым мучилось российское образованное общество в прошлом веке: имеет ли право адвокат лгать «во имя» своего подзащитного. Отвечу: адвоката в конкретном деле не интересует истина как философская категория, для него значимо лишь то, что может послужить доказательству несостоятельности обвинения против его доверителя. Ему совершенно неинтересно знать факты, могущие подтвердить причастность обвиняемого к совершению преступления. И даже если такие факты станут ему известны, он постарается их как можно скорее забыть. Называйте это профессиональной деформацией — как угодно… Да и страдаем мы сегодня отнюдь не от избытка оправдательных приговоров! И не от «злоупотребления адвокатским красноречием», а напротив, от закрытости, кулуарности судебной системы. Тысячу раз прав Солженицын, говоря: «Злоупотребление красноречием — это худо. Но какое же слово тогда применимо для злоупотребления закрытостью?».Чем стремительнее будет снижаться роль адвоката в России, тем вернее Россия будет приближаться к репрессивному режиму.Сегодняшняя Россия ускоренными темпами превращается в полицейско-бандитское государство, втягивается в «дьявольскую карусель беззакония», от которой не защищен никто — ни шахтер, ни министр, ни известный деятель культуры, ни руководитель депутатской фракции, ни даже президент.Так и должно было случиться.Опошление и угасание либеральной идеологии в России закономерно связаны с распространяющимся пренебрежительным отношением к адвокатуре. Адвокаты — продукт нарождающегося либерального общества. Мировоззрение адвоката — это либеральное мировоззрение, другим оно и быть не может. Но это не «фальшивый либерализм», намертво связанный с теми или иными экономическими доктринами, которые нам предписывают осуществить какой угодно ценой.Либерализм — это идеология прав и свобод человека. Защита этих свобод — сама суть деятельности практикующего адвоката.Адвокат, как отмечал корифей российской адвокатуры В. Спасович, является «рыцарем слова живого, свободного». Там, где живое и свободное слово находится под запретом или не может пробить себе дорогу к общественному сознанию, там не может быть и подлинной адвокатуры.В стране, где кровь невинных льется ежесекундно, где функции парламента сведены к политическим спектаклям и постыдному шутовству, где заказные убийства, заказные уголовные дела и заказные клеветнические статьи стали нормой жизни, адвокат по-настоящему не востребован. Смириться с таким положением — значит поставить жирный крест на перспективах возрождения России как правового, демократического государства.Практика работы адвокатов убеждает, что все разговоры о правовом государстве в России пока еще так разговорами и остаются. Адвокатская практика показывает, что граждане зачастую либо не знают правовых норм, либо не умеют ими пользоваться, либо опаздывают с обращением за помощью.Законом предусмотрен допуск адвоката к участию в деле с момента предъявления обвинения, а в случае задержания подозреваемого или применения к нему меры пресечения в виде заключения под стражу до предъявления обвинения — с момента объявления протокола о задержании или постановления о применении этой меры пресечения.Обращает на себя внимание тот факт, что большая часть так называемых признательных показаний, как правило, дается задержанными в первые дни, а то и часы пребывания в следственном изоляторе. Почему? В первые часы после задержания человек, как правило, пребывает в состоянии психологического шока.Как же важно, чтобы именно в этот момент адвокат разъяснил задержанному его права и обязанности. В частности, такое: никто не обязан давать показания против самого себя и своих близких. Более того, подозреваемый или обвиняемый вправе вообще отказаться от дачи показаний. Как часто «показания», данные в состоянии шока, под влиянием угроз, запугивания и лживых посулов в первые часы следствия, роковым образом оборачиваются против обвиняемого на суде! Пресловутое представление о признании как «царице доказательств» накрепко засело в головах иных «правоохранителей». Очень трудно преодолеть и сложившийся стереотип, заключающийся в представлении адвоката в качестве «пособника» преступника. Что может быть нелепее этого представления? У адвоката есть только одно оружие — знание Закона и готовность до конца отстаивать интересы своего доверителя. За ним не стоят ни мощь репрессивного государства, ни влиятельные финансовые структуры. И тем не менее для иных руководителей МВД и прокуратуры «страшнее адвоката зверя нет» — именно он «виноват» в том, что в суде, как тришкин кафтан, расползается дело, шитое недостаточно квалифицированными и не слишком добросовестными следователями! Сегодня мы стоим перед выбором. Речь идет о том, по какому пути пойдет наше общество. По пути обеспечения прочного правопорядка, основу которого, как подчеркивал еще замечательный русский правовед Богдан Кистяковский, составляют «свобода личности и ее неприкосновенность», или по пути заказных уголовных дел, необоснованных обысков и арестов, тотальной слежки, произвола спецслужб и — в конечном итоге — войны всех против всех? Выбор за нами.
Общество
Карнавал воинствующих безбожников
[b]Эта странная история началась семь месяцев назад. 1 декабря 1998 года примерно в 9 часов вечера на посту ГИБДД Щелковского шоссе была остановлена автоколонна из пяти автомашин. Груз, как потом выяснилось, принадлежал акционерному обществу «Вертекс».[/b][i]Это были товары, доставленные из Китая Российским благотворительным фондом примирения и согласия для воспитанников детских домов в канун рождественских праздников. У сотрудников фирмы, сопровождавших груз, казалось, не было оснований для беспокойства — все документы оформлены в полном соответствии с требованиями закона. Однако люди, остановившие автоколонну, на документы даже и не взглянули. Их интересовало содержимое автомобилей, и они немедленно приступили к его осмотру. Все вопросы сотрудников фирмы «Вертекс» о причинах задержания груза, проводимого осмотра и дальнейшей судьбе перевозимых вещей оставались без ответа.[/i]Правоохранители вели себя грубо, оскорбляли сотрудников фирмы, запрещали им разговаривать между собой, а в отношении двоих из них, Болдина и Загарова, применили ничем не оправданное насилие — никто и не помышлял оказывать сопротивление. Как выяснилось впоследствии, люди, задержавшие автоколонну, были сотрудниками Регионального управления по борьбе с организованной преступностью. Груз был доставлен на указанный руоповцами склад для проведения обыска. Фактически груз был произвольно изъят, причем в ходе изъятия произошла пропажа 15 «мест», зафиксированных в сопроводительных документах, а пломбы у одного из грузовиков оказались сорванными. Кто может поручиться теперь, что среди вещей, подвергнутых осмотру, не оказалось предметов, изначально не имевших к перевозимому грузу никакого отношения? Впоследствии представители РУБОПа заявили, что среди вещей, перевозимых в автомобилях, они обнаружили 2,8 грамма гашиша и 1,4 грамма героина. Давно замечено: когда сотрудники правоохранительных органов проводят обыск и… ничего не обнаруживают, как чертик из коробочки является на свет божий ничтожная доза наркотиков, будто бы принадлежащая лицам, у которых был произведен обыск. Еще нашли 16 видеокассет с кинофильмами, которые «пуритане» из РУБОПа посчитали порнографическими.Последнее обстоятельство заслуживает особенного внимания, ибо в действительности там находились художественные фильмы, переписанные с телеканала НТВ. Впрочем, известно, что борьба с т.н. порнографией буквально не дает покоя иным правоохранителям. Право же, иногда кажется, что у них имеется некий годовой план по числу возбужденных уголовных дел, который надо выполнить любой ценой. А поскольку заказные убийства, крупные финансовые аферы и прочие тяжкие преступления раскрыть бывает затруднительно по причине низкой квалификации сотрудников правоохранительных органов, последние периодически озабочиваются «борьбой с порнографией», хотя что это такое, никто из них толком не ведает. Многим еще памятно «дело» издателя эротической газеты, проведшего в ожидании суда несколько лет на тюремных нарах, и театрального режиссера, угодившего в «кутузку» за постановку слишком откровенного спектакля.По факту задержания груза было возбуждено уголовное дело, но обвинение так никому и не предъявили. Да и вряд ли предъявят. Действия сотрудников РУБОПа — своего рода квинтэссенция правового бескультурья. Ими был составлен не имеющий аналогов в мировой юридической практике и, естественно, не предусмотренный уголовно-процессуальным кодексом «протокол осмотра и опечатывания». По закону осмотр задержанного груза производится только в присутствии понятых. Как видно из содержания пресловутого протокола, понятые в этом действе участия не принимали, что сводит на нет процессуальную ценность произведенного осмотра.Даже человеку, далекому от проблем борьбы с организованной преступностью, вполне ясно, что задачей РУБОПа являются совсем иные функции, нежели те, что выполняли представители этого ведомства на посту ГИБДД на Щелковском шоссе.Как известно, РУБОП было специально создано для разработки и пресечения деятельности организованных преступных группировок, борьбы с ворами в законе и воровскими авторитетами, раскрытия заказных убийств, словом, для борьбы с организованной преступностью. Даже если принять на веру байки о ничтожных дозах наркотиков и сомнительных с точки зрения пуританской нравственности кассетах, организованной преступностью здесь, что называется, и не пахнет. Чем руководствовались сотрудники РУБОПа в данном случае — понять трудно. Если верить сообщениям прессы, ими была получена оперативная информация, согласно которой в трейлерах «Вертекса» среди безобидных детских вещей и игрушек была будто бы спрятана крупная партия наркотиков. Ну ошиблись — в конце концов, с кем не бывает. Так им бы принести свои извинения за незаконный обыск и издевательства над задержанными — и дело с концом.Но дело это получило неожиданное продолжение. 24 июня сотрудники РУБОПа и транспортной милиции нагрянули в Российский благотворительный фонд примирения и согласия и предъявили постановление об изъятии документов. Стало ясно, что речь идет не о случайной ошибке, а о тщательно спланированной и заранее подготовленной многоэтапной операции. Но чем мог так заинтересовать борцов с организованной преступностью один из многочисленных фондов? Дело в том, что Российский благотворительный фонд примирения и согласия — фонд не совсем обычный. Его попечителем является Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.К слову сказать, Патриарх никак не вмешивался в ход проводимого расследования и лишь изъявил желание получить юридическое заключение относительно правовой обоснованности действий сотрудников РУБОПа.Усилия борцов с организованной преступностью по «конструированию» из воздуха бесперспективного уголовного дела каким-то чудесным и таинственным образом совпали с очередным этапом разнузданной кампании в средствах массовой информации, направленной на дискредитацию Русской Православной Церкви и ее Предстоятеля.О таких кампаниях прекрасно сказал сам Алексий II: «Можно понять, когда люди, заботящиеся о состоянии церковной жизни, критикуют ее недостатки — а таковые есть, я знаю их не хуже любого журналиста. Но чаще происходит другое: ведутся многолетние, хорошо организованные кампании против нашей Церкви — как правило, в одних и тех же средствах массовой информации. Никак не могу понять, почему те же самые журналисты обвиняют нас то в пассивности, то в чрезмерной активности, то в консерватизме, то в либерализме, то в уходе от политики и экономики, то в излишней вовлеченности в эти стороны жизни. Подчас ищется любой повод, чтобы заявить: Церковь опасна, ее нужно ограничивать, контролировать, заключать в какие-то рамки. Как все это похоже на атеистическую пропаганду недавнего прошлого…».Точнее не скажешь. Отдельные публикации как будто пришли к нам из тех недобрых времен, когда по всей стране прокатывались антицерковные маскарады и вакханалии, организованные «Союзом воинствующих безбожников». Открываю уважаемую мной газету «Известия». Статья называется: «Одна свечка и сто тортов со взбитыми сливками». Автор — некто Денис Горелов. Внизу, под заголовком, — фотография Патриарха Московского и всея Руси, а рядом, не поверите, — карикатура на… Леонида Ильича Брежнева.Автор берется за неблагодарное дело — сравнивать достоинства и недостатки Католической и Православной церквей и их предстоятелей — Иоанна Павла II и Алексия II.Сравнение, разумеется, не в пользу Православия. Моя печальная обязанность — привести «аргументацию» автора, дабы не быть обвиненным в искажении позиции оппонента. Заранее прошу прощения у верующих, да и у атеистов тоже, ибо «перлы», содержащиеся в этом опусе, оскорбительны для любого человека, чье сознание не омрачено религиозной враждой и ненавистью. Автор пишет: «Отец Кароль Войтыла (Иоанн Павел II. — А.К.) является верховным представителем католической церкви, объединяющей десятки государств, преимущественно неславянского мира, — что сильно поднимает маленькую транзитную Польшу в собственных и чужих глазах. Вдобавок польская церковь в отличие от российской веками являла собой оппозицию оккупационным и отечественным репрессивным режимам, спасая паству словом и делом и снискав тем самым заслуженную славу и любовь.В-третьих, в странах с преобладанием католичества религия вообще более популярна (выделено мною. — А.К.), нежели в протестантских и православных… За организацией, возглавляемой последним патриархом, подобного реестра подвигов не числится. О соответствии отцов православия своей высшей миссии в новейшей истории лучше всего говорят многочисленные сказки, побасенки и анекдоты о попах-хапугах да дьячках-прелюбодеях, анафема сердечнейшему из русских писателей, а также недюжинный энтузиазм паствы в деле расправы с религией в 17-м и последующих годах».В Уголовном кодексе Российской Федерации имеется статья 282, предусматривающая ответственность, в частности, за возбуждение религиозной вражды. А если отвлечься от юридических установлений — чем иным, кроме как кощунством, можно назвать слова о «недюжинном энтузиазме паствы в деле расправы с религией в 17-м и последующем годах». Этот «энтузиазм» проявляли Ленин и его сподвижники (по их приказу были уничтожены тысячи священников), вождь сатанинских карнавалов Ем.Ярославский да еще разного рода «чекисты» — дзержинские, ягоды, аграновы, тучковы, награждавшие друг друга орденами и почетными грамотами «за большой вклад по расколу и ликвидации Православной Церкви».Так и хочется обратиться со словами увещевания к г-ну Горелову: «Креста на вас нет, любезнейший!». Да и стоит ли так настырно выставлять напоказ собственную дремучесть? Кто, как не Православная церковь, олицетворял в России оппозицию репрессивному большевистскому режиму? Разве не ее Предстоятель Патриарх Тихон писал, обращаясь к Совету народных комиссаров: «Вы разделили весь народ на враждующие между собой станы и ввергли его в небывалое по жестокости братоубийство… Никто не чувствует себя в безопасности; все живут под постоянным страхом обыска, ареста, расстрела… Казнят епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чем не повинных, а просто по огульному обвинению в какой-то расплывчатой и неопределенной контрреволюции… Мы переживаем ужасное время вашего владычества, и долго оно не изгладится из души народной, омрачив в ней образ Божий и запечатлев в ней образ зверя».В первом послании Патриарха Тихона верующим Русской Православной Церкви от 19 января 1918 года содержались такие слова, обращенные к большевикам-богоборцам: «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы.Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей — загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей — земной».Автор биографии Патриарха Тихона Михаил Вострышев повествует о зверских пытках и издевательствах, которым «чекисты» подвергали православных священников, не пожелавших покориться дьявольской власти: «Священника Никольского вывели из женского монастыря Марии Магдалины, заставили раскрыть рот, вложили в него дуло маузера и со словами: «Вот мы тебя причастим» — выстрелили. Священнику Дмитриевскому, которого поставили на колени, сначала отрубили нос, уши и, наконец, голову. В Херсонской епархии трех священников распяли на крестах.В городе Богодухове всех монахинь, не пожелавших уйти из монастыря, привели на кладбище к раскрытой могиле, отрезали им сосцы и живыми побросали в яму, а сверху бросили еще живого старого монаха и, засыпая землей, кричали, что справляется монашеская свадьба».В период между 1918 и 1939 гг.погибло более 40 тысяч священников, было уничтожено подавляющее большинство храмов; казалось, еще немного — и мечта большевиков отправить религию на «свалку истории» станет явью.А потом и в самом деле было то, что сегодняшние церковные власти называют «компромиссом» с советской властью. В условиях невиданного даже во времена римских цезарей антихристианского террора, массового разрушения и закрытия православных храмов и оглушающей безбожной пропаганды заместитель патриаршего местоблюстителя митрополит Сергий был вынужден на публичной пресс-конференции 15 февраля 1930 года заявить, что «гонения на религию никакого в СССР не было и нет». Эти и другие подобные декларации позволили спасти Церковь от окончательного разгрома. Осуждать их может лишь тот, кто прошел все пытки, издевательства, лишения со стороны тиранической власти и выстоял, не сломался. Много ли таких среди нынешних обличителей Православной Церкви? Но, может быть, в наши дни Церковь идет на поводу у светской власти, заискивает перед ней? Нет ничего более далекого от действительности, чем спекуляции такого рода. Разве не Патриарх Московский и всея Руси недвусмысленно осудил использование силы советскими войсками в Вильнюсе в январе 1991 года? «Эти дни, — писал он, — никак не приблизили установление подлинного гражданского мира в нашей стране и нашем обществе.По крайней мере, на многие годы в отношениях русского и литовского народов легла еще одна рана».Столь же резко осудил Патриарх и попытку государственного переворота в августе 1991 года. А разве не «оппозиционны» нынешним российским властям горькие раздумья Патриарха о «безумном мире, где отсутствует нравственность, господствуют волчьи законы, брат грабит брата, а ложь и обман стали нормой поведения»? Так обстоят, к сведению г-на Горелова и его многочисленных «соратников», дела с «оппозиционностью» Русской Православной Церкви. А как понимать утверждение, что «в странах с преобладанием католичества религия вообще более популярна, нежели в протестантских и православных»? Автор, вероятно, путает религию с какой-нибудь рок-группой или футбольной командой. Церковь не ищет «популярности», не ее эта задача. И тем не менее с каждым годом ее роль в российском обществе неуклонно растет.«Разве не чудо, — замечает Патриарх, — что за неполных 10 лет в России восстановлены тысячи храмов и монастырей?».Разве это не говорит о росте престижа Русской Православной Церкви? Складывается впечатление, что этот престиж, равно как и единство Церкви, кому-то сильно не дает покоя. Не нравится им, что есть на российской земле объединение людей, которое не погрязло в дешевом политиканстве, не раздираемо борьбой правых и левых, которое зовет не к топору и смуте, а к жизни по совести, согласию и примирению. В борьбе с ней используются все средства — от заказных пропагандистских кампаний до заказных уголовных дел.Отмечу лишь, что вопреки всем нападкам, клевете и поношениям Патриарх сохраняет удивительное спокойствие духа. Не только политики демократической ориентации, но и лидер коммунистов Геннадий Зюганов вынуждены признать, что «в сложнейших условиях, посреди политических бурь и штормов, Святейший Патриарх Московский и всея Руси сумел не только сохранить церковный корабль, проведя его невредимым над многими рифами, но, более того, укрепил и оздоровил церковный организм». Что, впрочем, не мешает коммунистической «Советской России» публиковать пасквили на Патриарха, где Его Святейшество обвиняется в «заискивании перед раввинами», «гонениях на петербургского митрополита Иоанна», «демонстративной близости к Ельцину» и тому подобных «смертных грехах». Патриарх предпочитает на эти обвинения не отвечать, руководствуясь принципом: «Делай, что должно, и пусть будет, что будет».И не печалиться и осуждать, а радоваться надо, что Его Святейшество Патриарх Московский и всея Руси не вмешивается в каждый высосанный из пальца политический конфликт, не спешит заявить о своих политических пристрастиях.«Церковь, — говорит он, — должна быть открыта для всех движений и партий, потому что в них могут быть и есть православные люди.Церковь не вправе сказать, что она только с одним движением или с одной партией». Не стремится Патриарх насаждать «единственно правильную линию» и внутри самой Церкви, памятуя слова апостола Павла: «Надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные». Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий замечает, что Его Святейшество никто и никогда не видел в состоянии гнева, вспыльчивости. Стране, раздираемой социальными и политическими противоречиями, где престиж всех ветвей власти упал практически до нуля, как никогда необходима фигура, чей моральный авторитет мог бы способствовать согласию и примирению. Прав Святейший Патриарх: «Пора уж нам задуматься о возвращении к христианским духовным ценностям, которые Господь оставил две тысячи лет тому назад. Тогда легче будет жить и нам, и нашим ближним».[b]Р.S. [/b][i]Согласно недавно опубликованным исследованиям общественного мнения, число граждан Российской Федерации, доверяющих Русской Православной Церкви, составляет 75 процентов.В то же время число граждан, относящихся с доверием к сотрудникам правоохранительных органов, составляет 18 процентов. Но это так, к слову…[/i]
Общество
Эксклюзивы
Вечерка ТВ
Приметы и советы
Проще, чем кажется
Мнения
Сергей Лесков 
Сергей Лесков 

Плоды периода дикой экономики

Виктория Филатова
Виктория Филатова

Нейросеть штурмует офисы

Михаил Щипанов
Михаил Щипанов

Китайский тупик для Трампа

Митрополит Калужский и Боровский Климент 
Митрополит Калужский и Боровский Климент 

О каком Царствии Небесном говорят православные христиане

Все мнения
О проекте
▲
vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.