[b]Когда мир раскалывается, трещина, как известно, проходит через сердце поэта. А также писателя и вообще художника в широком смысле. Проблему с разбитым сердцем каждый решает по-своему. Одни принимаются бичевать пороки. Другие, как Людмила Улицкая, выбирают тернистый путь проповеди вечных ценностей. Ведь за модным словом «толерантность» скрывается старинная идея: относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Или: возлюби ближнего своего, как самого себя.[/b]Уроки любви к ближнему Улицкая облекает в серию красивых, богато иллюстрированных книг, рассказывающих о том, как сильно иногда люди отличаются друг от друга. На сегодняшний день вышло уже 4 книги (Институт толерантности, «Рудомино», «Эксмо», 2006). Они написаны разными авторами (сама Улицкая не пишет, а только координирует проект), однако в равной степени хороши.«Большой взрыв и черепахи» Анастасии Гостевой посвящен религии, а точнее мифам и фактам о возникновении мира. Мистический профессор, в дом которого из любопытства забирается мальчик Кирилл, следит за тем, чтобы люди не ссорились из-за своих богов.Для чудаковатого старика все равны – и Зевс-громовержец, и Чарльз Дарвин – так что с позиции своей ошеломляющей мудрости он не видит резонов ни для религиозной вражды, ни для атеистического высокомерия.Равноинтересны все теории и для самой Гостевой, которая одинаково увлекательно рассказывает о весьма изысканных мифах и о последних новостях науки, демонстрируя при этом отнюдь не шапочное знакомство с идеями Джеймса Джорда Фрезера, Карла Густава Юнга, Владимира Проппа и других видных исследователей мифологии.Книга Веры Тименчик посвящена не менее животрепещущей теме: «Семья у нас и у других» – и сопоставляет жизненные уклады разных народов. Все тот же Кирилл подружился с абхазским мальчиком Даутом, и теперь двум подросткам предстоит постоянно сравнивать, насколько по-разному устроены их семьи. И абхазская версия домостроя, и весьма современный извод семейных ценностей в семье Кирилла, которого воспитывает разведенная эмансипированная мама, – оба имеют свои преимущества и недостатки. Сама же Тименчик умело переключается с одной позиции на другую, излагая в выносах и лирических отступлениях дополнительную информацию о том, какие бывают семьи.А Александра Григорьева в «Путешествии по чужим столам» исследует значительно менее очевидную проблему, связанную с пищевыми табу. Вот уж не стоит с этим автором играть в «съедобное-несъедобное» – она в миг расскажет, что пауки и муравьи – нормальная пища для мексиканцев, а вопрос о съедобности курицы нельзя считать окончательно решенным, особенно если посмотреть на него с позиции древних греков.Не менее забавен рассказ Раисы Кирсановой об истории костюма. Из книги «Ленты, кружева, ботинки…» можно узнать, как появлялись те или иные стили одежды, что двигает модой, и еще о том, конечно, что нельзя по одежде судить о человеке. Мысль сия не нова, как и все прочие максимы, изящно и ненавязчиво вставленные в тексты проекта. Но ни на какую новизну и оригинальность идей книги не претендуют. В чем истинная заслуга авторов и, собственно, Улицкой, так это в умении облечь старые нравственные законы в новую одежку, отчего они из вечных превращаются в современные и злободневные.[b]На илл.: [i]Иллюстрация Сергея Трофимова к книге Раисы Кирсановой «Ленты, кружева, ботинки...».[/b][/i]