Мария Терещенко — все материалы автора

Мария Терещенко

[b]Когда мир раскалывается, трещина, как известно, проходит через сердце поэта. А также писателя и вообще художника в широком смысле. Проблему с разбитым сердцем каждый решает по-своему. Одни принимаются бичевать пороки. Другие, как Людмила Улицкая, выбирают тернистый путь проповеди вечных ценностей. Ведь за модным словом «толерантность» скрывается старинная идея: относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Или: возлюби ближнего своего, как самого себя.[/b]Уроки любви к ближнему Улицкая облекает в серию красивых, богато иллюстрированных книг, рассказывающих о том, как сильно иногда люди отличаются друг от друга. На сегодняшний день вышло уже 4 книги (Институт толерантности, «Рудомино», «Эксмо», 2006). Они написаны разными авторами (сама Улицкая не пишет, а только координирует проект), однако в равной степени хороши.«Большой взрыв и черепахи» Анастасии Гостевой посвящен религии, а точнее мифам и фактам о возникновении мира. Мистический профессор, в дом которого из любопытства забирается мальчик Кирилл, следит за тем, чтобы люди не ссорились из-за своих богов.Для чудаковатого старика все равны – и Зевс-громовержец, и Чарльз Дарвин – так что с позиции своей ошеломляющей мудрости он не видит резонов ни для религиозной вражды, ни для атеистического высокомерия.Равноинтересны все теории и для самой Гостевой, которая одинаково увлекательно рассказывает о весьма изысканных мифах и о последних новостях науки, демонстрируя при этом отнюдь не шапочное знакомство с идеями Джеймса Джорда Фрезера, Карла Густава Юнга, Владимира Проппа и других видных исследователей мифологии.Книга Веры Тименчик посвящена не менее животрепещущей теме: «Семья у нас и у других» – и сопоставляет жизненные уклады разных народов. Все тот же Кирилл подружился с абхазским мальчиком Даутом, и теперь двум подросткам предстоит постоянно сравнивать, насколько по-разному устроены их семьи. И абхазская версия домостроя, и весьма современный извод семейных ценностей в семье Кирилла, которого воспитывает разведенная эмансипированная мама, – оба имеют свои преимущества и недостатки. Сама же Тименчик умело переключается с одной позиции на другую, излагая в выносах и лирических отступлениях дополнительную информацию о том, какие бывают семьи.А Александра Григорьева в «Путешествии по чужим столам» исследует значительно менее очевидную проблему, связанную с пищевыми табу. Вот уж не стоит с этим автором играть в «съедобное-несъедобное» – она в миг расскажет, что пауки и муравьи – нормальная пища для мексиканцев, а вопрос о съедобности курицы нельзя считать окончательно решенным, особенно если посмотреть на него с позиции древних греков.Не менее забавен рассказ Раисы Кирсановой об истории костюма. Из книги «Ленты, кружева, ботинки…» можно узнать, как появлялись те или иные стили одежды, что двигает модой, и еще о том, конечно, что нельзя по одежде судить о человеке. Мысль сия не нова, как и все прочие максимы, изящно и ненавязчиво вставленные в тексты проекта. Но ни на какую новизну и оригинальность идей книги не претендуют. В чем истинная заслуга авторов и, собственно, Улицкой, так это в умении облечь старые нравственные законы в новую одежку, отчего они из вечных превращаются в современные и злободневные.[b]На илл.: [i]Иллюстрация Сергея Трофимова к книге Раисы Кирсановой «Ленты, кружева, ботинки...».[/b][/i]

Любовь в стиле рэп

[b]Изготовление мультфильмов – мероприятие дорогое, и полный метр в анимации делается, как правило, в расчете на широкого зрителя. Полнометражки, подпадающие под определение «другое кино», за всю историю анимации можно по пальцам сосчитать. Так что появление венгерского фильма «Восточный парк» – событие нерядовое.[/b]Оно и было оценено по достоинству – в том числе самым крупным европейским анимационным фестивалем в городе Аннеси и нашим «КРОКом».Действие «Восточного парка» (в оригинале фильм называется «Район») происходит в «нехорошем» районе города Будапешта, где на фоне межэтнических конфликтов и бандитских разборок разыгрывается современная версия «Ромео и Джульетты».Однако сейчас молодежь не та, что раньше. Вместо того чтобы романтично умирать под грохот аплодисментов, они предпочитают решать свои проблемы. Так что Ромео с друзьями, оседлав машину времени, отправляется в прошлое на поиски несметных богатств.Этот немудреный сюжет приправлен большим количеством сленга и мата, рэп-номерами и юморком – в стиле то ли Кустурицы, то ли Тарантино. Экстремальность усугубляется очень странной картинкой: режиссер Арон Гаудер и художник Эрик Новак сфотографировали лица реальных жителей Восьмого района, преобразовали фотографии в рисунки и нацепили эти вполне натуралистичные головы на довольно условные рисованные тела. Не всем такая эстетика понравится, но попробовать на вкус «другую анимацию», несомненно, стоит.

Путь Коэльо

[b]Вчера москвичи привечали Паоло Коэльо, который заглянул в нашу столицу в рамках грандиозного трехмесячного паломничества. Большое путешествие, которое бразильский гуру начал 20 марта, посвящено годовщине другого путешествия. 20 лет назад Коэльо проделал Путь Сантьяго, и в результате появилась его первая книга – «Дневник мага», которая в России вышла в этом году. В середине 1980-х будущий писатель ограничился Испанией, в юбилейное же странствие Коэльо включил множество регионов, в том числе и Россию, где он намеревается освоить Транссибирскую магистраль.[/b]По его собственному признанию, в поездке по Транссибу Коэльо будет больше внимания обращать на людей, а не на пейзажи. Он намерен активно общаться с читателями. Что до технических деталей путешествия, то они известны доподлинно. Коэльо с командой займут два вагона, но ни на каких специальных удобствах бразилец не настаивал – за исключением душа. Когда же повара Транссиба спросили, какую пищу хотел бы вкушать почетный гость, он ответил, что есть будет «все, что съедобно».Беседу с журналистами во время пресс-конференции Коэльо не ограничил рассказом о поездке. Сенсационным стало заявление бразильского писателя о том, что он против фильма по «Алхимику» (киноверсию знаменитого текста пытается создать компания Warner Brothers). Данное в 1993 году согласие на экранизацию Коэльо теперь почитает ошибкой: он даже пытался выкупить права обратно. С тех пор Warner Brothers регулярно присылает Коэльо сценарии, а он их отбраковывает.Видимо, история с экранизацией подпадает под правило, сформулированное писателем в ходе пресс-конференции: «Что-то может казаться правильным, а оказаться неправильным». Фраза эта относилась к войне в Ираке, которую писатель считает неправильной, но потом распространилась и на бытовые темы: родители поначалу не одобряли его намерение писать, а потом одобрили.Надо сказать, разного рода житейскими максимами, афоризмами и ценными советами бразильский гуру одаривал российских журналистов более чем щедро. «В деле следования мечте главное не сила или слабость, а смелость или отсутствие смелости», «Все говорят, что Москва – это сердце России, но, по-моему, сердце России – это сердце каждого из россиян».Столь же охотно делился он и собственным жизненным опытом: «Так как я ничего не планировал, то я жил жизнью, а так бы не было никакой жизни».Жаль только, главное бразилец утаил. Когда его спросили, в чем же состоит смысл жизни, Коэльо затруднился с ответом. «Не знаю, – произнес он задумчиво, – не знаю».

Разговоры с картинками

[b][i]Наверняка не только Алиса Лиддел, но и многие другие дети не находят толка в книжках без картинок и разговоров. Однако именно ее реплика на эту тему стала крылатой – благодаря ее взрослому другу Льюису Кэрроллу. Кстати, самой «Алисе в стране чудес» с картинками везло. В начале ХХ века в Англии было создано несколько десятков иллюстрированных изданий, а на сегодняшний день по миру их насчитывается более 4000.[/i][/b][b]Сам себе художник[/b]То, как важны картинки в детской книжке, понимал, конечно, не только Кэрролл. Более того, зачастую детские авторы, не полагаясь на художников, делали рисунки к своим сказкам сами. Яркие тому примеры – Туве Янсон и Антуан де Сент-Экзюпери.По этому же пути пошли авторы «Фергуса Крейна» – Пол Стюарт и Крис Риддел, уже известные в России благодаря посредственному детскому книжному сериалу «Воздушные пираты».Графика к «Фергусу Крейну», исполненная Крисом Ридделом, так забавна, что уже исключительно за рисунки книгу можно полюбить. И вряд ли эта любовь обернется разочарованием, поскольку на этот раз текст писателям удался.Забавный мир, где проживает мальчик Фергус, полон удивительных вещей. Здесь тебе и летающие ящички, которые доставляют письма от неизвестного адресанта, и ланчомат (коробочка для хранения ланча) с ножками, снабженный фотокамерой, и огромный железный конь.Здесь школа может располагаться на корабле, занятия будут вести настоящие пираты, а учебное плавание обернется похищением детей с целью использования несовершеннолетних в поисках сокровищ.Впрочем, сюжет про то, как Фергус с помощью своего дяди находит давно пропавшего отца и становится миллионером, не так уж захватывает. Значительно увлекательнее заполнять вместе с мальчиком смешные анкеты и разбирать записи в старом бортовом журнале. А также строить предположения о том, каковы на вкус фирменные флорентинки миссис Крейн – шоколад, карамель и орехи макадаччио, что растут на острове Магнит.[b]Звериное счастье[/b]Если картинки к «Крейну» нужны для того, чтобы помочь читателю вообразить труднопредставимое, то иллюстрации к книжке Шелла Силверстайна «Лафкадио» необходимы скорее для создания атмосферы. А она очень важна в бесхитростной сказке о льве, который сначала победил охотников, а потом, поселившись в мире людей, сам чуть не стал охотником.Выполненные несколькими росчерками пера авторские рисунки столь же незамысловаты, как и текст, и от всего вместе остается удивительное ощущение легкости и воздушности.Впрочем, как это часто бывает с простенькими сказочками, при желании в них можно найти глубокий философский смысл. Притча Силверстайна повествует о том, что получается, если пренебрегаешь традициями и выходишь за границы своего круга.Может, и впрямь писателям лучше самим рисовать картинки. А иначе могут получиться «Сплошные неприятности». Две немки, Сабине Людвиг и Сабине Вильхрам, написали милую сказку про двух котов, попугая, водяную крысу, птицу лысуху и змею, создавших коммуну на борту заброшенного корабля.Эти забавные животные во всем похожи на людей и, точно как люди, заняты поиском счастья.Змея постоянно переживает, что ее никто не любит. Лысуха за высиживанием яйца ведет себя как капризная беременная женщина. Попугай-неразлучник тоскует по своему потерянному другу.Понятное дело, чтобы ужиться вместе, обитателям Ноева ковчега (а с ними и читателям) приходится учиться толерантности. Так вот, книгу-то немки написали, даже обложку нарисовали (иллюстрация Сабине Вильхрам), а вот внутренними картинками не озаботились.Российскому иллюстратору явно не хватило мастерства и западной стильности – так что выглядит издание несколько уныло.[b]Доживем до воскресенья[/b]В свою очередь книжке Гарта Никса картинки бы очень не помешали. Как любое хорошее фэнтези, «Мистер Понедельник» изобилует разного рода странными существами, строениями и пейзажами.Необычный мир, с которым знакомит нас автор, снаружи похож на огромный эклектичный дом, а внутри представляет собой нечто вроде города писцов. Все тут одеты по моде XIX века, ходят с пергаментами под мышкой и пишущими инструментами за ухом.Впрочем, это уже середина книги. А в начале есть мальчик Артур, который в один ужасный понедельник пошел в новую школу.День сразу не задался. Сначала Артура схватил сильнейший приступ астмы во время утреннего кросса, затем, лежа в траве и пытаясь собрать дыхание, он увидел очень странных и не вполне доброжелательно настроенных существ.А через неделю уже весь мир пошел кувырком: город наполнился настоящими монстрами, а среди нормальных людей разразилась страшная эпидемия – «сонная болезнь». Разумеется, ликвидировать последствия вторжения иномирцев может только маленький мальчик с астмой, которому надо выполнить таинственное Волеизъявление. За этим-то и отправляется Артур в странный Дом.«Мистером Понедельником» Гарт Никс открыл сериал «Ключи от Королевства». Судя по всему, продолжение будет называться «Мистером Вторником» – и так вплоть до седьмого дня творения.[b]На илл.: [i]К знаменитому ребусу Сент-Экзюпери про кролика в удаве можно теперь добавить эту картинку Дмитрия Тимохина, изобразившего змею в рукавах от съеденного молью свитера («Сплошные неприятности», Сабине Людвиг и Сабине Вильхрам).[/b][/i]

«Голос его нужен»

[b]Помимо Дня Победы Москва вчера отмечала еще один «праздник со слезами на глазах» – день рождения Окуджавы. Театр «Школа современной пьесы» традиционно устроил два концерта: днем на Трубной площади и вечером – в помещении театра.[/b]На вечернем Иосиф Кобзон, объявленный Иосифом Райхельгаузом по полной форме, заметил, что «сегодня не должно быть званий», и повторно представился: «Один из поклонников Булата – Кобзон». В целом все поклонники Окуджавы вчера обходились без чинов, однако расставлены были в иерархическом порядке. На улице концертировали те, что попроще. Галина Хомчик очень красиво вытягивала «Молитву Франсуа Вийона», Александр Смогул пропел «Славу женщине», Алексей Кудрявцев с Евгением Маталиным – «Сентиментальный марш». Самые смелые, как Олег Городецкий, демонстрировали собственные творческие успехи. В общем, настоящее КСП. К тому же первый час поющих почти не было слышно – пока ближайший светофор горел красным, еще ничего, но когда трогались машины, слова с мелодией можно было либо вспоминать, если песня окуджавская, либо сочинять самому. К середине концерта звук наладили, а уныние разогнала Ирина Ракина, обладавшая, помимо слуха и голоса, еще и сценическим темпераментом. Она спела «Наша жизнь не игра», «Старинную солдатскую песню» («Отшумели песни нашего полка…») и «Сумерки, природа».Еще более уместно «Сумерки» повторил вечером Виктор Луферов, который тоже пел из Окуджавы. В том числе и песню о Высоцком «Как наш двор ни обижали», которая звучит сегодня как эпитафия самому Булату Шалвовичу.Состав вечернего концерта был звездный. Кобзон «без званий» показал всю мощь своего голоса на «Бери шинель» и «Дне Победы». Зураб Соткилава затянул и вовсе без микрофона – оперные арии, разумеется. А Виктор Шендерович – с микрофоном, но не пел, а зачитывал исторические анекдоты о замечательных людях. Среди поздравителей именинника значились также Елена Камбурова, Сергей Никитин, Нателла Болтянская.День Окуджавы прошел, а фестиваль, начало которому положили эти концерты, продолжится до 29 мая творческими вечерами Александра Городницкого, Вероники Долиной, Ирины Богушевской, Юлия Кима и других авторов и исполнителей.[b]На илл.: [i]Алексей Кудрявцев вместе с невидимым публике Евгением Маталиным дуэтом спел «Сентиментальный марш» («Надежда, я вернусь тогда...»).[/b][/i]

Лёд жизни

[b]Фестивалю NET удалось-таки привезти в столицу новые спектакли самого знаменитого латвийского режиссера [i]Алвиса Херманиса[/i]. Новый Рижский театр показал в Театре им. Моссовета «Долгую жизнь», а в Якут-галерее – «Лед. Коллективное чтение романа с помощью воображения».[/b]Возможно, прохладная реакция зрителей на «Лед» была обусловлена температурой в зале: воздух в помещении был ледяным, и к концу представления у публики зуб на зуб не попадал.Якут-галерея «Газгольдер» располагается у метро «Курская», на территории бывшего завода «Арма» (памятник промышленной архитектуры середины XIX века). Открытые кирпичные и бетонные поверхности зала подходили именно для «Льда», действие которого протекает то на каком-нибудь складе, то в концлагере, то в лубянских застенках.Называя свой проект «Коллективным чтением», Херманис не слишком преувеличивал. Порой актеры действительно неподвижно сидели на стульях, расставленных по периметру круглой сцены, и читали на латышском книжки с надписью «Ledus», предоставляя публике рассматривать картинки в альбомах (каждый зритель получил по три альбома, содержащих фото- и графические иллюстрации к роману). Но в другие моменты на сцене происходило действие, да к тому же весьма эмоционально насыщенное.Это и удивительно – как Херманису удалось сочетать в спектакле концептуальность и эмоциональность. В романе его заинтересовала более всего не любопытнейшая идея, будто люди делятся на братьев Света и мясные машины. И даже не забавная интрига про голубоглазых блондинов, похищающих голубоглазых блондинов.Херманиса сильнее всего увлек описанный Сорокиным процесс постижения человеком извечного. Вот три героя – студент, проститутка и бизнесмен, – которые сталкиваются с чем-то новым, необъяснимым, сверхреальным. Вот персонажи пытаются отмахнуться от полученного опыта, а вот уже понимают, что забыть про него невозможно. И ближе к концу на сцене происходит настоящая религиозная оргия, которую Херманис рисует довольно гротескно. Можно вволю смеяться над этими ползающими на коленях и исступленно обнимающимися людьми, однако не получается: на лицах их – потрясающие улыбки,а глаза лучатся всамделишным светом.Эта двойственность, не позволяющая ни идентифицировать себя с персонажами, ни окончательно отстраниться от них, мучит на протяжении всего спектакля так же, как мучит она за чтением сорокинской «Трилогии».[b]НА ФОТО:[/b][i]Спектакль как коллективное чтение [/i]

Концовки без конца

[b]Милорад Павич – известный затейник. Он один из немногих авторов, кто не просто книжки пишет, но вечно придумывает какие-то хитроумные приемы компоновки текста, норовя перевернуть повествование с ног на голову, рассказать задом наперед или вообще заставить читателя собирать сюжет по кусочкам. В общем, что ни книга, то головоломка.[/b]И ладно бы только читателю голову ломал экзерсисами: так нет, Павич честно и кропотливо изобретает и претворяет в жизнь свои ребусы. Знаменитый «Хазарский словарь», к примеру, сочинялся им в докомпьютерную эру, так что сидел великий сербский писатель, обложившись листочками, и часами-сутками компилировал, подгонял, стыковал все эти части сложной конструкции романа.Да только за неблагодарное дело он взялся. Все равно большинство читали «Словарь» линейно, страница за страницей, боясь сбиться с пути и пропустить что-нибудь важное. Вот и с «Уникальным романом» Павича постигла неудача – по крайней мере, в России. Замысел состоял в том, чтобы сделать книжку с сотней разных концовок, напечатать сто тиражей и, пусть не каждый, но хотя бы каждый сотый читатель получил бы свой собственный финал, а значит, свой собственный роман. «Уникальный объект» – так книга и называется в оригинале. И так гордился знаменитый серб этой выдумкой, что жалко его становится, как представишь неизбежное разочарование.Российские издатели распорядились по-своему и свалили все сто концовок в одну книгу, неимоверно утяжелив финал (к пятидесятой штуке игра изрядно надоедает) и разрушив не только авторский замысел, но и всю интригу.Обещание сотни разных финалов создавало впечатление, будто каждый вариант будет предлагать какую-то особенную разгадку, уникальные ответы на вопросы, прозвучавшие в основном тексте. Создать подобную систему – труд, конечно, нечеловеческий. Да Павич и не стремился к Геракловым подвигам. Он схитрил. Его сотня финалов, каждый из которых занимает не более трех страниц, почти никакой информации к основному тексту не прибавляют – это всего лишь очередной мистическо-поэтический пассаж, который с тем же успехом мог оказаться в середине романа. Да только читателю знать отом не полагалось.Когда же фокус разоблачен, представление теряет свою волшебную атмосферу. И «Уникальный роман» становится вполне рядовой павичевской книгой, коих написал он уже больше десятка. В основе – как это часто у Павича случается – детективный сюжет.Андрогин по имени Алекса попадает в сложную ситуацию: он под давлением мафии должен кое-кого убить. Свое преступление Алекса совершает изобретательно – чужими руками, задействовав знаменитого оперного певца и его любимую женщину. А ближе к концу книги появляется сыщик, которому предстоит разобраться в организованной Алексой путанице из снов и почти волшебных превращений.В свойственной ему манере Павич сыплет изысканными метафорами и так преобразует привычную нашу действительность, что самые бытовые вещи приобретают в его рассказе магический ореол. Все это писатель проделывает достаточно ловко, чтобы рождать в читательской душе досаду на российского издателя: может, именно фокуса с разными финалами не хватило, дабы получился уникальный роман, а не стандартный красивый текст под лейблом «Милорад Павич».

Pro и Anti

[b]В условиях рыночной экономики для процветания книжного бизнеса (как, впрочем, и любого другого), что уж греха таить, важны не столько сами продукты, сколько их пиар. Естественно, что он определяет доходы от книги, но, как ни забавно, и впечатление от текста тоже во многом определено правильным позиционированием. Так, грамотная реклама может вывести в люди самого посредственного автора, а плохая – загубить даже вполне качественную литературу[/b].Блестящей иллюстрацией этого утверждения была PR-кампания по раскрутке Оксаны Робски. Как ловко и удачно тогда издательство «Росмэн» нашло для романа «Casual» рекламный слоган! Сама Робски еще продолжала тщетно доказывать, что книга ее о любви, а читатель, реальный и потенциальный, уже прочно усвоил скормленную ему издательством реплику «скромное обаяние российской буржуазии». Уже год прошел, а остаточная волна той кампании по-прежнему так сильна, что оседлать ее успела еще одна дама – Наташа Маркович, создавшая книгу «Anticasual. Уволена, блин». Этого «анти» оказывается вполне достаточно, чтобы книга Маркович вызвала пристальный читательский интерес.Между тем за соблазнительным названием скрывается вовсе не бунт против буржуазности, гламура и засилья брендов, а пошленькая женская проза самого низкого пошиба. Такого рода писульки можно в изобилии читать на страничках Живых журналов девочек-подростков – и, заметьте, совершенно бесплатно. При этом «Anticasual», по курьезной случайности, действительно оказался полной противоположностью дебютному роману Робски. Немного небрежный, непретенциозный и непосредственный текст «Casual» подкупал своей глубинной органичностью. Иное дело «Anticasual», который, как и следует из названия, вовсе не случаен и очень даже преднамерен, а еще точнее, манерен до невозможности.То героиня Маркович гордо называет себя инопланетянкой, предъявляя при этом эмоции настолько расхожие, что даже в бульварном женском романе они смотрелись бы пошло; то жалуется на жуткое безденежье – аж машину заправить не на что; то сетует по поводу вопиющей неудачливости – собственный ресторан у нее открыть не получается. Впрочем, один довод в пользу инопланетного происхождения героини в книге все же имеется: по земной мифологии, Иуда за свое предательство получил тридцать сребреников, а не сорок, как это полагает Маркович. Этот дикий ляп, конечно, надо записывать на счет редакторов, но очень уж велик соблазн поиздеваться над высокомерной сочинительницей.Хотя – виновата ли Маркович? Вот в чем вопрос. То, что писать не умеется, а хочется, это скорее беда, чем вина. А вот эксплуатировать чужие бренды – нехорош ои стыдно. Зато выгодно. Не появись на обложке слово «Anticasual», никто на книгу безвестной сочинительницы и взгляда бы не бросил.Жаль только, что творческой энергии рекламщиков, так порой удачно работающей в случаях с посредственными текстами, на книги качественные обычно не хватает. Пример тому – новый проект «Росмэна», «Полный Root» Саши Чубарьяна. Вроде бы издательство пиарит книгу вовсю. Но парадоксальным образом и обложка, и аннотации, и билборды в метро так невнятны, будто речь идет о каком-то беспрецедентном и неописуемом явлении. С чего бы это? «Полный Root» – отличный фантастический приключенческий роман. Отличный, понятное дело, от других – состряпанных на скорую руку и в надежде на легкую поживу книжек, коими заполнена сегодня ниша развлекательной литературы. В противоположность приключенческому фастфуду, книгу Саши Чубарьяна можно сравнить с домашней едой, приготовленной без изысков, но из свежих продуктов и с тем тщанием, которое вкладывает в этот процесс рачительная хозяйка.А вот как раз ничего беспрецедентного и неописуемого здесь и в помине нет. Главные герои романа – хакеры. Они живут в Москве недалекого будущего, промышляют своим странным ремеслом, объединяются в кланы и стараются не попадаться на глаза сетевой полиции. Среди них есть люди-легенды – те, что взломали некий сервер и запустили такой-разэтакий вирус. Однако и легендам, и простым труженикам приходится туго, когда в сети появляется Открытый заказ на 5 миллионов долларов. Привлекательная работка, но стоит за нее взяться – и тебе крышка.Развитие сюжета, надо сказать, ничуть не оригинальнее завязки. Про все, что рассказал и описал Чубарьян, сказка уже есть, даже не одна. Но удивительным образом в каждый отдельный момент сюжет абсолютно непредсказуем, а каждый новый поворот выглядит внезапным и неожиданным, так что вплоть до последней страницы неясно, чем успокоится нежное хакерское сердце главного героя, умудрившегося привязаться к одному странному существу.Думается, секрет этой непредсказуемости довольно прост. Чубарьян совершенно игнорирует правила и законы создания массовой литературы. Он забывает в нужных местах включить тревожную музыку, не нагнетает ни саспенса, ни тумана, не испытывает читательского терпения, оттягивая на несколько страниц момент истины, одним словом, нагло пренебрегает всеми теми фокусами и приемами, которые веками отрабатывали его коллеги по цеху. Вместо этого автор с азартом первооткрывателя углубляется в придуманный мир и исследует его возможности. Читатель же в итоге получает непривычно искренний романтизм, непошлую сентиментальность и хороший приключенческий драйв.В общем, хорошая книжка получилась. Одного не хватает – внятного пиара. Например, можно было бы рассказать, что Чубарьян первым взялся исследовать вселенную Интернета, где, точно первооткрыватель колумбовых времен, обнаруживает новые формы жизни. Может, оно и неправда, зато завлекательно. А уж по поводу достойной книги и приврать не грех – получив удовольствие от чтения, вряд ли читатель будет сетовать на обманку в рекламе.

Превратности формата

[b]Не сказать чтобы общественная жизнь российских аниматоров всегда била ключом. Тем удивительнее, что вторая половина апреля этого года оказалась так насыщена мероприятиями по мультипликационной части.[/b]На прошлой неделе прошли заседания двух анимационных клубов и показы современной отечественной анимации в ЦДП. Вчера во ВГИКе началась международная конференция «Анимация как феномен культуры», а завтра в Петербурге пройдет фестиваль анимационных искусств «Мультивидение».Большинство из этих событий – локального масштаба. «Клубы», например, собирают от силы несколько десятков человек. А жаль: есть на что посмотреть. «Аниматор», организованный студией «Анимафильм» при РОФ «Московский детский фонд», – мероприятие милое и расслабленное. На нем выступают наши самые прославленные режиссеры, и старые добрые мультфильмы перемежаются чайными паузами. Ежемесячный Клуб аниматоров России в Доме кино, напротив, рассчитан на продвинутых пользователей: на нем рассказывают о новостях индустрии и крутят изысканные короткометражки (новые и старые, наши и зарубежные). На этот раз главным событием стала премьера «Жихарки» – очередного фильма «Горы самоцветов» (сериал студии «Пилот» по сказкам народов России).Свою историю про то, как лиса пытается похитить маленькую девочку, режиссер Олег Ужинов делал долго, так что его тщательность успела стать притчей во языцех, а фильм в узком кругу получил статус долгожданного. Результат не разочаровал: «Жихарка» – чуть не лучший мультфильм сериала. Особенно хороша заглавная героиня – смешная голубоглазая Жихарка, которая, что твой Вождь краснокожих, своими беспечными играми доводит похитительницу лису до кондрашки. Сказка получилась настолько трогательной, живой и непосредственной, что эффект этот невозможно объяснить ни забавностью сюжетных перипетий, ни умилительной простотой рисунка, ни славной писклявостью Жихаркиного детского голоска. Секрет, похоже, в удивительном таланте Ужинова. Легкое дыхание в его фильмах – результат безумного трудоголизма и дотошного внимания к деталям.На выходных «Жихарку» показали и для широкого зрителя – на фестивале «Наша анимация» в ЦДП, вместе с еще двумя новинками от студии «Пилот»: «Мальчик-с-пальчик» Михаила Алдашина и Игоря Волчека и «Сердце зверя» Андрея Соколова. Последний – главный из сериала претендент на приз зрительских симпатий среди подростков. Они лучше взрослых сумеют оценить и великолепные спецэффекты, и динамичность, и мощный саундтрек. Кстати, клиповый монтаж Соколов использовал не только из эстетических соображений: сюжет про охотника, проведшего ночь в медвежьей берлоге и превратившегося в зверя, легко растягивается на полный метр. Так что пришлось ужиматься.Организаторам «Нашей анимации» удалось устроить в Центральном доме предпринимателя целый ряд любопытных премьер. Например, показали аж двадцать музыкальных мультфильмов из проекта Елизаветы Скворцовой «Колыбельные мира». До этого на зрителя выставлялись только пять: по русской, украинской, чукотской, еврейской и африканской колыбельным. Среди новопоказанных – смешная французская песенка про разноцветных курочек, несущих яички в самых неподходящих местах; бурная и зажигательная мелодия испанских цыган, оформленная в кричащих тонах (видать, цыганские дети спят только под шумелки); шведская колыбельная про смешного маленького тролля; немецкие напевы в исполнении Марлен Дитрих и еще много всякого. Эти анимированные мелодии, похоже, скоро станут общедоступными: по словам продюсера проекта Арсена Готлиба, переговоры с ТВ-каналами ведутся вовсю.А вот у других участников фестиваля шансов на ТВ-показы маловато. Скорее всего, «Признание в любви» Дмитрия Геллера, «Буатель» Алексея Демина, «Туннелирование» Ивана Максимова и даже «Шерлок Холмс» Александра Бубнова широкий зритель не увидит. Ну что поделать, если аниматоры делают неформатное кино? Спрос на фильмы, конечно, есть – и полные залы на сеансах в ЦДП лишний раз это подтвердили. Да только формат в данном случае важнее спроса. Например, ТВ согласно брать только мультфильмы определенного метража и желательно многосерийные. О широких экранах даже говорить нечего: ну кто, скажите, будет собирать сеансы из короткометражек да еще заниматься раскруткой неизвестных режиссеров? Впрочем, не хочется напрочь отказываться от иллюзии, будто спрос рождает предложение. Может, просто спрашивать как-нибудь активнее надо? И тогда клуб за клубом, фестиваль за фестивалем, DVD за DVD – будет возникать возможность проката для нашей анимации.[b]На илл.: [i]«Армянская колыбельная» из цикла «Колыбельные мира».[/b][/i]

Наученные родину любить

[b]Свершающееся в последние месяцы торжество российской анимации сложно не заметить. Новейшие наши полнометражки нарасхват: «Добрыня Никитич и Змей Горыныч» вместе с «Князем Владимиром», получив хорошие сборы в широком прокате, спешат занять почетное место в домашних кинотеатрах. Между тем славные победы былинных героев на кинорынке вызывают смешанные чувства, поскольку мультфильм о приключениях князя-язычника с трудом выдерживает критику, а анимационная история очередного васнецовского богатыря не выдерживает ее вовсе.[/b]С «Князя», как полагается, и спрос больше, чем с рязанского мужика: и делался «Владимир» долго, и деньги, по меркам нашей анимации, угроханы немалые. Но как раз благодаря этому размаху он, в отличие от «Добрыни», имеет, что предъявить зрителю. Слабый сценарий, невыразительная пластика персонажей и сомнительный пафос отчасти искупаются красивой, многодельной картинкой. Жаль, малые экраны, с которых будет теперь выступать князь, не позволят зрителям оценить ни тщательной выделки фонов, ни тонкой игры светотеней, ни того, как ловко спаяно в картине объемное изображение с плоским.В сухом остатке – очень невнятный рассказ о делах минувших, приправленный песнями Николая Расторгуева.Продолжают великорусскую тематику на DVD два новых тома из сериала «Гора самоцветов». В «Янтарную» коробочку уложены славный фильм Елены Черновой «Не скажу!», пустяково-забавная сказка Наталии Чернышевой «Лис и дрозд» и чудной «Шиш» Марины Карповой. Самый странный мульт – «Большой петух» Сергея Гордеева: замысловатый монтаж и немного резкая эстетика в сочетании с некоторой жестокостью сценария наводят на мысль, что фильм адресован скорее взрослой аудитории. Что-то не вполне детское есть и в главном украшении сборника – «Вороне-обманщике» Андрея Кузнецова: вряд ли младшие школьники смогут оценить парадоксальный юмор режиссера. На пятом томе «Горы» – «сапфировом», помимо представленных в ЦДП «Жихарки», «Сердца зверя» и «Мальчика с пальчик», записаны еще совместный мульт Александра Татарского и Ирины Кодюковой «Соловей» и лиричный «самоцвет» от Натальи Березовой «Непослушный медвежонок».Какни ратуй за отечественного производителя, если поставить все эти DVD в ряд, становится не по себе. Те же «самоцветы», разбавленные на фестивальных показах другими фильмами, радуют глаз, даже несмотря на занудный рефрен «Мы живем в России...» В компании же с древнерусскими героями они образуют настоящую аниматеку юного ура-патриота. А меж тем в этой самой России существуют и иные формы жизни. В том числе анимационной. Некоторые из них представлены на сборнике студии «Аргус Интернейшнл».По сравнению с вышеперечисленными мульты с «Буревестника» выглядят безделушками. Вот уж где пафоса днем с огнем не сыщешь. Ни в давшем название сборнику анимационном ералаше Алексея Туркуса, рассказывающем об уроке литературы в советской школе. Ни в замечательных поделках Натальи Березовой, заставляющих пожалеть, что режиссер все бросила ради огранки самоцветов.Загадочные «Дети в небе Кельна» рекомендуют Наталью как самобытного художника, а «Моя жизнь» при всей незатейливости впечатляет больше, чем многодельные «пилотовские» мульты Березовой. На первый взгляд, монолог поросенка, осмысляющего мир, – не более чем анекдот, построенный на контрапункте восторженного текста и бытовой до грубости картинки. Но в финале печальная пронзительная нота вмиг меняет настроение: «Иногда я думаю, для чего мы существуем. Один дядя мне сказал, что я должен стать молодцом. Или холодцом? Нет, по-моему, все-таки молодцом. Конечно, я еще маленький и многого не понимаю. Но если бы мне пришлось выбирать, я бы хотел стать тем, кто я есть. Потому что это мой мир, и я в нем живу». Тоже, знаете ли, любовь к родине – и, возможно, более уместная ее форма, особенно для тех, кто живет в России.

Мульты на сон грядущий

[b]Значение фестиваля «Наша анимация», который пройдет в Москве с четверга по воскресенье, сложно переоценить. Впервые за много лет широкий зритель сможет увидеть самые свежие работы российских мультипликаторов. И не какие-то жалкие вершки, а вполне репрезентативную картину того, что было сделано за последний год, – в ЦДП перекочевала конкурсная программа последнего фестиваля в Суздале. Конечно, не все, но почти все лучшее. Самое горькое исключение – обладатель Гран-при (не только суздальского, но и многих других фестивалей) фильм Игоря Ковалева «Молоко». По словам организаторов, не удалось уладить проблемы с авторскими правами.[/b]Но чем скорбеть по несостоявшемуся, лучше радоваться тому, что есть. А набор, надо сказать, шикарный. Для эстетов приготовлено изысканное «Признание в любви» Дмитрия Геллера. Посвященный Луису Бунюэлю фильм составлен из воспоминаний, ассоциаций и цитат, которые в несказанной красоты кадрах воплощены художником Анной Карповой. Не так замысловат, зато невероятно изящен «Буатель» Алексея Демина – исполненная в нежной акварели экранизация одноименной новеллы Ги де Мопассана рассказывает о любви молодого француза к негритянке. Иного рода изящество – в «Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне» Александра Бубнова: на торжественном фоне роскошных викторианских интерьеров действуют забавные фигурки, карикатурно похожие на актеров из советского сериала о знаменитом сыщике. Если говорить не о мнении экспертов, а о реакции зала, то именно бубновский фильм стал фаворитом Суздаля-2006.И впрямь сложно вообразить более подходящий предмет для любви широкого круга зрителей – и тебе пародийно-детективная интрига, и великолепная картинка, и утонченный юмор, и постмодернизм, и абсурдизм.Впрочем, за последним – это лучше к Ивану Максимову – главному абсурдисту современной российской анимации. Однако нынешний максимовский фильм «Туннелирование» заключает в себе не только внятную историю, но еще и мораль. Два человечка в тюремной камере: один раскачивается в кресле, а другой ищет способ выбраться, чтобы встретиться со своей овечкой, – ее упакованное в коробочку 3D-изображение он ни на миг не выпускает из рук. Однако даже в таком прозрачном сюжете абсурду место нашлось: по экрану бегают странного вида существа, придумывать которые Максимов мастер, и совершают экстравагантные телодвижения. И, как всегда у Максимова, один из главных героев – музыка: таинственные и пронзительные джазовые мелодии заставляют думать, что этот лаконичный и трогательный мульт повествует скорее о силе любви, чем о пользе упорства.Отдельным сеансом покажут в ЦДП и главную сенсацию этого года – проект «Колыбельные мира». В трехминутных клипах на разноэтническую музыку сочетается очаровательная непосредственность выполненного в детской манере рисунка и довольно сложная техника одушевления героев. Титанический креативный труд по режиссуре проекта в целом (у каждого фильма в отдельности – свой режиссер) осуществила недавняя дебютантка Елизавета Скворцова.Нынешние новички вообще экспериментируют кто во что горазд. Анастасия Журавлева заставила двигаться пуговички и устроила для них специальное метро («Осторожно, двери открываются»). Мария Соснина в набросочной манере нарисовала рассказ Ксении Драгунской о смешной рыжей девочке («Про меня»). Нина Бисярина в черно-белом с редкими цветными пятнами карандашном рисунке поведала о том, как детская фантазия преображает мир («Воробьи – дети голубей»). А замечательная художница Ирина Литманович дебютировала как режиссер с зарисовкой из жизни еврейской общины («Хеломские обычаи»).Растревоженное перечисленными фильмами воображение можно успокоить просмотром кукольной части программы. Вот где предстает старая добрая отечественная анимация. Например, в получасовой «Капитанской дочке» Екатерины Михайловой. Веет ностальгией и от милого наивного фильма Миланы Федосеевой «Продается сивая лошадь» – эта рождественская сказка о мальчике, нашедшем себе друга, исполнена совершенно очаровательными кукольными актерами, лишний раз напоминающими зрителям, какие хорошие художники живут в России. том, что именно так называется страна нашего обитания, неоднократно за уик-энд напомнит зрителю проект «Гора самоцветов» – сборник фильмов по сказкам народов России.Если остальные пункты программы фестиваля рассчитаны на любителя, то созданные студией «Пилот» самоцветы имеют у зрителя почти стопроцентный успех. Так же, как искрометно веселая «Эволюция Петра Сенцова» Андрея Соколова, молодого режиссера, который не в первый раз доказывает сомневающимся, что мы умеем делать классное коммерческое кино не хуже американцев.[b]На илл.: [i]Кадр из фильма «Туннелирование» (реж. Иван Максимов).[/b][/i]

«В утробе матери он чувствовал себя, как в темнице»

[i]Сегодня исполняется сто лет со дня рождения великого прозаика и драматурга Сэмюэла Беккета. Его близкий друг и главный биограф Джеймс Ноулсон, несмотря на активное участие в юбилейных торжествах, нашел время, чтобы рассказать корреспонденту «ВМ» о знаменитом писателе.[/i][b]– Говорят, что Беккет сам выбрал вас на роль своего биографа. Как это произошло? И как вы вообще познакомились?[/b]– Это было в 1970 году. Я как раз начал преподавать французский язык в Ридингском университете. С самим Сэмюэлом Беккетом я познакомился в сентябре 1970-го, когда организовывал в университете выставку по случаю присуждения ему в 1969 году Нобелевской премии по литературе. Так началась наша дружба, которая длилась 19 лет. После выставки мы основали беккетовский архив, и он регулярно отдавал нам свои рукописи и записные книжки. А я ездил за ними в Париж – был своего рода почтальоном. Мы встречались, иногда ужинали вместе. Потом я начал писать о нем и выпустил около десяти книг: что-то – как автор, что-то – как составитель или редактор. А в 1989 году мне предложили написать биографию Беккета, и я решил узнать его мнение. Меня уже однажды просили об этом – в 1972 году, но тогда Беккет сказал, что лучше не стоит. И я, естественно, отказался. На этот раз Беккет ответил просто, но ясно. «Моя биография в вашем исполнении – это «Да». Затем он говорил друзьям, что я – «человек, лучше всего знающий его книги». Тогда я оставил должность преподавателя и начал писать «Приговоренный к славе. Жизнь Сэмюэла Беккета». На работу над этой книгой у меня ушло пять лет.[b]– Как вы писали? Со слов самого Беккета? С чужих рассказов? По дневникам?[/b]– На протяжении пяти месяцев, почти каждую неделю, мы с Беккетом встречались, и я интервьюировал его. Потом я разговаривал с его друзьями и приятелями – больше ста человек опросил. Работал во всех крупных библиотеках Европы и Америки, где есть собрание писем Беккета. Его корреспонденты присылали мне копии писем. Были еще дневники: он вел их в 1936–1937 годах во время поездки в Германию, где провел полгода в изучении немецких картинных галерей. Эти дневники до сих пор не опубликованы. Кроме того, Беккет дал мне копии своих ежедневников за 20 лет. В общем, работа проделана огромная.[b]– Беккет любил о себе рассказывать?[/b]– В обычном общении – совсем нет. Он был довольно скрытным человеком и ревностно охранял свою частную жизнь. Но когда было решено, что я пишу его биографию, все изменилось. Он начал открыто говорить о своей семье, о жизни в Ирландии, о годах учебы, об увлечении спортом, театром и музыкой. Он стал очень откровенен – даже в рассказах о самом сложном периоде своей жизни, последовавшем за смертью отца в 1933 году. Эта смерть очень на него повлияла – настолько, что он обратился к лондонскому психотерапевту В. Р. Биону. Он рассказывал и об этих сеансах психоанализа, и о том, что помнит себя в утробе матери, и чувствовал себя тогда узником в темнице.[b]– Почему он жил в Париже, а не в Ирландии?[/b]– Отчасти из-за того, что очень ценил свободу слова и свободу быть самим собой. Не стоит забывать, что в 1920–1930-х Ирландия, особенно Дублин, была вовсе не так вольнодумна и космополитична, как сегодня. Тогда очень сильное влияние имела католическая церковь: она жестко контролировала жизнь страны. Сильное давление, жесткая цензура… Париж был полной противоположностью Дублину – богемный город, где человек мог делать что хочет и быть тем кем хочет. Беккет любил французскую литературу, театр, кухню. Но в первую очередь он любил ту свободу, которая царила во Франции. Кроме того, в Париже у него было много друзей: там он познакомился со своей будущей женой, с которой жил с 1938 года до самой ее смерти в 1989 году. Хотя поженились они только в 1961-м.[b]– Сам Беккет считал себя ирландским или французским писателем?[/b]– Он писал на двух языках – английском и французском. Он много размышлял о том, какие возможности дает каждый из них. Он был ирландцем, который жил во Франции и любил Францию. Ирландия была у него в крови, Франция – в голове и в сердце. Он хранил свой ирландский паспорт и всегда болел за Ирландию, даже если та играла с Францией. Когда мы устраивали выставку, то обозначили это таким образом: Сэмюэл Беккет – ирландский европеец.[b]– Но он же мог продолжать писать на английском, даже переехав в Париж?[/b]– Тому, что он начал писать по-французски, было множество причин. Сам он говорил, что ему было проще писать «без стиля». Возможно, он имел в виду, что хотел уйти от сложного, эрудированного английского, на котором писал в 1930-е, уйти от влияния своего соотечественника и друга Джеймса Джойса. Он обнаружил, что можно писать более просто и выражать себя более прямо, более непосредственно, не нагружая текст теми ассоциациями, которые были бы неизбежны для него, пользуйся он английским.[b]– Это общение Беккета с Джойсом… Что оно дало Беккету? И что – Джойсу?[/b]– Беккет был большим поклонником творчества Джеймса Джойса и восхищался его способностью полностью отдавать себя искусству. Известно, что Джойс также считал Беккета многообещающим писателем и что одной из его любимых книг был беккетовский роман «Мерфи». Однако письма Беккета показывают, что буквально с первого года их дружбы он чувствовал потребность найти свой собственный язык и способ письма, отличный от джойсовского. На эти поиски ушло немало времени, но после войны Беккет начинает писать по-новому. Его творческий метод основан на предельном упрощении стиля и максимальной концентрации смыслов, он стремится не добавить в текст как можно больше, а, наоборот, как можно больше убрать. Джойс работал по принципу избыточности художественных средств, а Беккет был литературным минималистом. Кроме того, Беккет ищет ответы на глобальные вопросы бытия и небытия не с позиции эрудированности и осведомленности, а, напротив, с позиции наивности, невежества и глупости. Можно сказать, что Беккет сложился как писатель, пойдя наперекор той эстетике и технике, которые мы видим у Джойса.[b]– Легко было с Беккетом дружить? Каким он был в повседневной жизни?[/b]– Беккета окружает миф, будто он депрессивный писатель и что в жизни он тоже был несчастным и печальным человеком. Все это неправда. Может показаться, что его творчество демонстрирует очень мрачный взгляд на жизнь, что, по Беккету, человек одинок в мире, и нет простых решений, и нет спасения в религиозном смысле слова, и нет простых ответов на важные вопросы. И все же многие люди, в том числе я сам, считают, что его тексты смешны, полны сострадания к людям. Странным образом они ободряют и вселяют веру. В моей новой книге «Беккет вспоминает, вспоминая о Беккете» оскароносный режиссер Энтони Мингелла пишет: «Каждый, кто любит Беккета, подтвердит: неважно, какими печальными, мрачными или жестокими кажутся его книги, на самом деле они очень воодушевляют и поддерживают. Они честны, откровенны и заквашены на человеческих несчастьях. И полны сострадания».А в жизни Беккет был хорошим собеседником, хорошим рассказчиком и еще лучшим слушателем. Это было настоящим удовольствием – провести с ним вечер. Будто соприкасаешься с 2000-летней европейской культурой. Он так прекрасно знал мировую литературу, в том числе русскую прозу и драматургию: Достоевского, Горького, Чехова, Гоголя. С ним было очень интересно беседовать о литературе и искусстве. У него был быстрый и живой ум.[b]– Как он относился к своей известности? И к Нобелевской премии?[/b]– Думаю, ему не нравилась слава. Но, конечно, он не делал вид, будто не польщен тем, что его наградили таким большим призом. Деньги же он раздал в несколько дней.[b]– Вы писали в одной из своих статей, что Беккет очень много работал. Но хоть иногда он отдыхал? Как?[/b]– Он всегда очень увлекался спортом: регби, крикетом, теннисом. Беккет был прирожденным спортсменом. Он много говорил о спорте и был страстным шахматистом. В молодости часто ходил в театр – и в Дублине, и в Париже. Но самой большой любовью на протяжении всей его жизни была классическая музыка: Шуберт, Гайдн, Бетховен главным образом, но и такие композиторы, как Веберн. Только не Вагнер, чью напыщенность и высокопарность он недолюбливал. И Баха тоже не любил. Хорошо разбирался в живописи. Любил голландцев XVII века и других старых мастеров: Браувера, Рембрандта, Караваджо. Влияние этих живописцев чувствуется в сценических образах, которые Беккет создавал в последние двадцать лет своей жизни.[b]– Беккет писал много прозы. Почему слава пришла к нему именно как к драматургу?[/b]– Потому что его пьесы более доступны, в них показаны фигуры, с которыми публика может себя соотнести. Кроме того, в драматургии Беккета много точных и ярких сценических образов, которые сохраняются в памяти на много лет. Но до прозы Беккета еще дойдет черед: его поздние романы – очень сильные произведения.[b]На илл.: [i]Джеймс Ноулсон – биограф Сэмюэля Беккета.[/b][/i]

Тусовка за стеклом

[b]В минувшие четверг и пятницу Борис Гребенщиков со товарищи на сцене горьковского МХАТа представил свои последние музыкальные достижения. Дорогие билеты не помешали собрать полный зал. Те же, кто не попал на масштабные концерты, могут ознакомиться с новинками от БГ, приобретя диск «Беспечный русский брАдяга», только что появившийся в магазинах.[/b]Один из восточных учителей так рассказывал о своем духовном опыте: сначала горы были горами, а реки – реками. Затем горы перестали быть горами, а реки – реками. Потом же горы снова стали горами, а реки – реками. Эта восточная притча невольно вспомнилась, когда с год назад появился диск «Zoom Zoom Zoom». Веселый и незамысловатый альбом оставил ощущение, что главный гуру российского рока завершил свой путь и снова увидел пейзаж глазами непосвященного. Недавние концерты убеждают в том же: роль бодхисатвы, которую Гребенщиков терпеливо исполнял на протяжении десятилетий, похоже, ему наскучила, и мастер Бо оставил свое дело. Музыка стала музыкой.Сложно поверить, что этот немолодой человек на сцене – рваные джинсы с пальмами и ярко-красным попугаем на правой штанине, белая рубашка и кожаный жилет – много лет оставался предметом восхищения, подражания и даже обожания тысяч молодых (и не очень) людей. Что в его честь восторженные девочки-подростки разрисовывали цветными шариковыми ручками скучные постсоветские джинсы и, несмотря на запреты учителей, выводили цитаты из его песен золотистыми чернилами на голубых обложках тетрадей. Что когда-то аббревиатура БГ прочно ассоциировалась со старославянским экономичным написанием слова Бог – только титла не хватает.Концерты во МХАТе были посвящены выходу нового альбома группы «Аквариум». Диск с шаловливым названием «Беспечный русский брадяга» (здесь, конечно, не обошлось без аналогии со знаменитым Easy Rider) кажется одной из самых значительных, вдумчивых и выстраданных работ группы. Он записывался что-то около двух с половиной лет, в создании его принимали участие зарубежные музыканты с громкими (хотя и не слишком известными русской публике) именами, и воплотила эта пластинка все те стремления, которые наполняли душу Бориса Борисовича в последние годы.Если попытаться их (стремления) свести к одной формуле, то получится что-нибудь вроде «попробовать себя в разных музыкальных эстетиках». Эта задача Гребню вполне удалась. Музыканты чередовали «инструменталы» симфонического звучания с интенсивными запилами, долбившими по нежным ушам поклонников БГ хуже всякого хеви-метала. Изысканные кельтские мелодии (и раньше то там, то сям мелькавшие в музыке Борис Борисыча, но теперь развернутые в целые музыкальные композиции) перемежались немелодичными, почти речитативными кричалками. Забавинки, какие любят исполнять под примитивный аккомпанемент туристы у костра, разбавляли душещипательную лирику. А ко всему этому музыкальному богатству добавлялись напевчики в стиле «ша-лу-ла-лула», что уж совсем ни в какие рамки не лезло. Старых песен почти не было, а если они и возникали («Аделаида», «Возьми меня к реке»), то в совершенно новой обработке, меняющей их почти до неузнаваемости. Так что о прежнем Гребенщикове напоминали разве что несколько композиций с «Zoom Zoom Zoom», которые при всей своей легкомысленности сохранили, однако ж, почерк и стиль прошлых аквариумовских дисков.Внешний вид музыкантов, изготовлявших это рагу, был столь же неоднороден, как и звучавшая музыка. Красные попугаи на штанах Гребня лишь по цвету рифмовались с комбинезоном (издали похожим на спортивный костюм) нового басиста группы Андрея Светлова и с красной же рубашкой гитариста Игоря Тимофеева, который благодаря своему простоватому виду ужасно смахивал на какого-то участника «Иванушек-интернешнл». Разноперстную компанию, включавшую еще ударника (Андрей Шавкунов) и клавишника (Борис Рубекин), украшал скрипач Андрей Суротдинов в длинном черном пиджаке, из-под которого выглядывали изящные манжеты и кружевное жабо.Вели себя странно одетые персонажи тоже довольно нетипично. То и дело возникало ощущение, что у них там, на сцене, происходит какая-то корпоративная вечеринка, за которой публике дарована возможность наблюдать через зеркальное стекло.Басист с гитаристом время от времени перемигивались, выдавая музыкальные шутки «для своих», а сам Гребень исполнял только ему понятный, хоть и явно осмысленный, танец: движенья рук, движенья ног – и улыбка будды. Когда дело дошло до бисов, зрителям пришлось вызывать исполнителей несколько минут кряду; в качестве ободряющего клича почему-то был избран «спартаковский» оле-оле-олеоле. Аквариумовцы так долго не отвечали на овации, что надежда на их появление сохранялась только благодаря отсутствию света в зале.Когда же музыканты таки вернулись, многим пришлось пожалеть о своей настойчивости. Даже заядлые хард-рокеры обычно на бисах исполняют песни мелодичные или хотя бы веселые.Гребенщиков же и компания выдали такой тяжеляк, что как только отзвучала последняя нота, несчастные зрители начали пулями вылетать из зала. Кажется, публика испытывала невероятное облегчение от того, что странное действо закончилось.Чего бы там ни добивался БГ, одно ему удалось совершенно точно: озадачить. Настолько, что, расходясь с концерта, люди живо обсуждали только что увиденное – как в старые добрые времена. Такое нынче случается редко.

«Зорко одно лишь сердце»

[b]У человека, хоть как-то осведомленного относительно биографии Антуана де Сент-Экзюпери, юбилейные торжества во Франции могут вызвать легкое недоумение. Создатель «Маленького принца» погиб в 1944 году, а сама книжка в любой библиографии датируется 1943-м, когда она была не только написана, но и опубликована.[/b]Однако в этом самом 43-м (кстати, на прилавках книга появилась именно 6 апреля) «Маленький принц» вышел, конечно же, не в оккупированной Франции, болью за которую наполнено краткое посвящение в начале книги. А в Америке, на английском соответственно. Соотечественникам автора повезло меньше, они чудесную сказку прочитали только после войны – сначала в журнале Elle, а в апреле 46-го – уже в книжной версии издательства Gallimard.Всем известно, что рисунки к сказке сделал сам Сент-Экзюпери, который вопреки собственным утверждениям в начале книги, был отменным рисовальщиком, учился в Академии художеств на отделении архитектуры и всю жизнь делал почеркушки и эскизы на всем, что попадалось под руку. Как тогда, летом 1942-го, когда он набросал на скатерти в ресторане изображение светловолосого мальчика. Видимо, сказалась многолетняя привычка руки копировать увиденное. Идея сделать нарисованную фигурку героем детской повести принадлежала обедавшему с Сент-Эксом нью-йоркскому издателю Евжену Рейналу.Полгода ушло у Сент-Экзюпери на то, чтобы написать «Маленького принца», еще три месяца понадобилось на процесс издания, и почти сразу по выходе стало понятно, что книга имеет успех – к августу 1943го было продано 30 000 экземпляров. За последующие 60 лет эта цифра увеличилась до 80 млн книг, выходивших на 160 языках более чем в 400 изданиях.По-русски Маленький принц заговорил в 1959-м. Годом раньше сказка была напечатана в СССР по-французски – в виде маленькой книжицы для изучающих язык студентов и школьников. Переводить «Принца» взялось сразу несколько людей. Но, к счастью, первым свет увидел текст замечательной Норы Галь – после недолгих мытарств ее перевод вышел в журнале «Москва».Именно благодаря чуткому литературному слуху Галь «Маленький принц» в России не только заслужил всенародную любовь (так дело обстояло и в остальном мире), но мгновенно разошелся на цитаты. «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь», «встал поутру, умылся, привел себя в порядок – и сразу же приведи в порядок свою планету». Но, разумеется, наиболее знаменитым афоризмом стала фраза «ты навсегда в ответе за всех, кого приручил». Эта реплика – предпоследняя в диалоге Маленького принца и Лиса.Через несколько страниц после этой кульминационной и самой известной сцены Маленький принц познакомится со змеей и исчезнет без следа. Так же как исчезнет через год с небольшим после выхода книги сам Антуан де Сент-Экзюпери.31 июля 1944 года самолет СентЭкса вылетел с базы Борго на Корсике. И пропал без вести.

Шаги Командора в Театре Васильева

О бедном Добрыне замолвите слово

[b]В прошлом году российские мультипликаторы полнометражными фильмами публику не баловали, зато начало года 2006-го получилось ударным. Не успел сойти с экранов «Князь Владимир», а уже стартует другой отечественный проект – «Добрыня Никитич и Змей Горыныч» – занимательная история о том, как храбрый богатырь распутал хитрый заговор о похищении княжны Забавы.[/b]После выхода первой части «Трех богатырей» – фильма «Алеша Попович и Тугаринзмей» – ее режиссер Константин Бронзит сетовал на сильное давление продюсеров, которые настойчиво вмешивались в творческий процесс. Тогда казалось, что Сергей Сельянов и Александр Боярский (те самые продюсеры) сами не вполне понимают, чего хотят: вроде бы требовалось нечто национальное, но так, чтобы и на западное было похоже. Спустя два года «Добрыня Никитич» – где режиссером выступил Илья Максимов, известный публике по фильму «Карлик Нос», – наглядно продемонстрировал творческое кредо студии «Мельница».«Добрыня Никитич» – это типичный второсортный американский мультфильм, персонажи которого одеты в русские костюмы. Насколько подобный подход будет близок широкому зрителю, покажут сборы, а вот кинопрокатчики уже свое активное одобрение высказали. После показа «Добрыни Никитича» в профессиональном кругу вместо предполагаемых 220 копий было отпечатано 310 (примерно такими же тиражами в России выходили последний «Гарри Поттер» и «Хроники Нарнии»).Между тем за мультипликацию нашу обидно. Даже не потому, что студия «Мельница» и Илья Максимов побрезговали ее традициями, а потому, что фильм получился уж слишком банальным. Сюжет предсказуем, характеры персонажей схематичны, гэги избиты, рисунок лишен индивидуальных черт.На весь фильм едва ли наберется две-три интересных детали, в остальном же он состоит из штампов масскультуры – хотя вроде бы с этими самыми штампами авторы пытаются играть.История русского богатыря построена по законам комического детектива, где Добрыня исполняет роль крутого полицейского, а гонец Елисей – навязавшегося ему слабака-напарника.Добрыня, как полагается, учит мальца уму-разуму в стиле «упал-отжался», а маленький хвастунишка вечно попадает в передряги и совершает разного рода ляпы – например, вместо лошади достает верблюда.Здесь даже игра со штампами, в свою очередь, являет собой штамп, поскольку осуществляется по законам и правилам, внедренным американским же кинематографом. Например, замечательным мультфильмом «Шрэк», который, собственно, студия «Мельница» и почитает главным образцом для подражания (что было видно еще по «Алеше Поповичу»).И все же создатели «Добрыни Никитича» достойны похвалы по крайней мере по одному пункту: они сделали анимационную полнометражку, которую можно смотреть. А это уже большое дело, поскольку в России отсутствуют, во-первых, традиция полнометражной анимации, а во-вторых, анимационная индустрия. Мощности, технологии и материальные ресурсы у нас на порядок скуднее, чем на Западе. В конце концов, бюджет «Шрэка» составлял 45 млн долларов, а наш самый дорогостоящий анимационный проект «Князь Владимир» обошелся в 5 млн. И тот факт, что, несмотря на бедность и прочие трудности, студии умудряются делать полный метр – это какой-никакой, а все же предмет для гордости.

Эксклюзивы

Кто из зарубежных звезд умер в 2024 году

Обряды и традиции: как праздновали Новый год на Руси

Где можно запускать салюты на Новый год и могут ли привлечь к ответственности

Джимми Картер: биография 39-го президента США

Рейс отменили или перенесли перед Новым годом: что делать

Кавалли, Делон, Смит: кто из зарубежных звезд умер в 2024 году

Святки и колядки: как гуляли в Новый год на Руси

Новый год с последствиями: где можно запускать салюты и как наказать нарушителей

Простой парень из Джорджии: каким был 39-й президент США Джимми Картер

Успеть вернуться к Новому году: что делать при отмене или переносе авиарейса

Вечерка ТВ

Спросите доктора. Остеохондроз

Без штампов. Современные форматы отношений. Видеоподкаст

Полицейский с Петровки. Выпуск 21

Истории «Чародеи»

Приметы и советы

Народный календарь. Как спастись от бедности в Игнатьев день, 2 января

Народный календарь. Почему 1 января вспоминают Илью Муромца

Народный календарь. Что следует делать 31 декабря, чтобы 2025 год был счастливым

Народный календарь. Почему нельзя жаловаться на проблемы 30 декабря

Народный календарь. Для чего нужно смотреть на иней на Агея Инесея 29 декабря

Народный календарь. Как спастись от бедности в Игнатьев день, 2 января

Народный календарь. Почему 1 января вспоминают Илью Муромца

Народный календарь. Что следует делать 31 декабря, чтобы 2025 год был счастливым

Народный календарь. Почему нельзя жаловаться на проблемы 30 декабря

Народный календарь. Для чего нужно смотреть на иней на Агея Инесея 29 декабря

Проще, чем кажется

Как выбрать искусственную елку

Как безопасно кататься на «ватрушке»

Как выбрать спортивный зимний инвентарь

Как выбрать валенки

Как побороть застенчивость при поиске работы