Евгений Левашев: Без Сокурова я бы не понял… Бетховена

[b]Новая работа известного мастера интересна как для поклонников его кинотворчества, так и для меломанов. Ведь впервые опера Мусоргского будет звучать в авторской версии, очищенной от всех наслоений и поправок, которые появлялись в последующих редакциях. Выбрав вторую редакцию Мусоргского, Сокуров сделал ставку на историческую достоверность и тщательную работу с актерами. Иными словами, сногсшибательных, зубодробительных и ультрасовремененных концепций ждать не стоит.[/b]Сокуров пошел другим путем – пригласил множество научных консультантов по истории и музыкальной драматургии. И доказал, что его интересует не власть, а сильные люди, которые добились всего, чего хотели, и теперь видят, чем для них это обернулось.[b]Накануне долгожданной премьеры из серии обновленной классики о работе со знаменитым режиссером рассказал «Вечерке» научный консультант Большого театра Евгений Левашев, который и осуществлял реконструкцию авторского текста Мусоргского.[/b][b]– Евгений Михайлович, как шла работа над постановкой?[/b]– Александр Николаевич работает по определенному принципу: он дает большую свободу артистам. Он хочет, чтобы певцы были его сотрудниками, а не солдатами, выполняющими приказы генерала. Я считаю, в этом – несомненный плюс, хотя есть и негативная сторона – актер-певец подчас начинает играть так, как он привык, то есть по штампам, которые в нем могут быть заложены.Здесь мы столкнулись с трудностями. Дело в том, что опера Мусоргского – хрестоматийное сочинение, его знают все исполнители в старой режиссерской редакции Баратова. В нашем варианте (1871 года) много новых тончайших нюансов, которые нужно переучивать, и очень тщательно. Особенно трудно приходится хору. Ведь хоровые партии уже выучены до рефлексов, которые закрепились за долгие годы 60-летнего существования прежней, баратовской постановки.Можно сказать, что прежние привычки перешли артистам еще от дедов: «Бориса Годунова» показывали в кино, опера записана на пластинку. Александр Александрович Ведерников всеми силами помогает артистам. Пока он постоянно следит за хором, они выполняют его требования, но все же порой опять автоматически «переходят» на старую редакцию.[b]– Приходилось ли вам отстаивать во время работы музыкальную «правду», то есть не допускать искажения авторского текста?[/b]– Я категорически считаю, что применительно к опере музыкальной правды не существует, а существует правда драматургического соотношения музыки и действия, музыки и слова, музыки и предполагаемых ассоциаций. Кто-то вникает в интонацию, кто-то чувствует движение, кто-то – ритм в его широком понимании. В работе над постановкой Александр Николаевич Сокуров произвел на меня очень большое впечатление. Настолько большое, что, придя домой и занимаясь с одной из своих учениц, я вдруг по-новому переосмыслил ту музыку, которую мы изучали. Это был Бетховен.Традиционно его музыкальную драматургию трактуют как «борьбу с фатумом», или «движение от мрака к свету». После встречи с Александром Николаевичем я вдруг понял, что здесь идет речь о другом: это мягкое рассуждение о разных взглядах на теологию, на соотношение человека и Бога. В этом видении Бетховен в целом ряде своих сонат – вовсе не борец, а лирический мудрец. Без Сокурова я бы не понял этого. Для меня это был очень большой прорыв вперед.[b]– Вам много приходится участвовать в репетициях?[/b]– Я хожу практически на все оркестровые репетиции, но, правда, являюсь сторонним наблюдателем. Сейчас нужно всячески поддерживать актеров. Сам Александр Николаевич все время движется вперед, все время находится в поиске. Я даже не могу определенно сказать, а что же будет на премьере. Более подробно посвящать в планы постановки не берусь, вдруг что-то скажу, а на самом деле там все будет по-другому. Например, за время репетиций я видел уже четыре разных варианта занавеса. Один из них мне очень понравился, он намного превышает по красоте другие решения. Надеюсь, его не заменят, в конце концов.[b]– А много у вас было нестандартных ситуаций в работе над оперой?[/b]– Я всегда стараюсь жить нестандартно. Но когда мы стали работать вместе с Александром Николаевичем, нестандартных ситуаций прибавилось. Его стиль работы и собственная самоотдача призывают к ответной реакции, к такой же ответственности. Он часто задавал множество вопросов, на которые я не мог найти ответов. Мне кажется, что Александр Сокуров, исходя из своего понимания русской истории, трактует и оперный жанр.Так, например, для него было принципиально важно, чтобы сына Бориса пела не женщина, как это было обычно в предыдущих постановках, а мальчик, хотя с этим связаны различные сценические и исполнительские сложности. Я даже как-то заметил ему, что между истиной исторической и истиной оперной есть большая разница. Возникающие различия, смысловые «биения» становятся нередко в высшей степени плодотворными для драматурга и режиссера.[i][b]Смотрите прямую трансляцию оперы «Борис Годунов» М. Мусоргского 28 апреля в 18.55 на телеканале «Культура». А в антракте будет показана уникальная передача, посвященная истории создания постановки. Об этом расскажут сами А. Сокуров, Ю. Купер, Е. Левашев и артисты театра, ведет программу Святослав Бэлза.[/b][/i]