Антон КОМОЛОВ, теле- и радиоведущий: Я не националист, и для меня намного важнее разделение по географическому, а не по национальному признаку. А русские... Мне кажется, это понятие скорее для иностранцев. Причем для них это эвфемизм слова «советские», они ведь всех называют русскими: и татар, и грузин, и белорусов, в общем, всех, кто жил в СССР. Лично я могу употребить слово «русские», например, в разговоре про наших футболистов, хотя и в сборной есть люди другой национальности. Валерий ШАПОШНИКОВ, депутат Мосгордумы: Русский – это не национальность и даже не культурная среда. Это состояние души любого человека, который чувствует себя русским. И при этом совершенно не важно, родился этот человек в якутской семье или украинской, в Европе или Азии, живет в России или за ее пределами. По-научному это называется самоидентификация. Евгений САМОВИЧЕВ, профессор Академии МВД России: Этот вопрос меня интересует давно. И мнение многих теоретиков заслуживает внимания и уважения. Некоторые питерские круги инициируют даже принятие Закона «О русском народе». Но на самом деле заслуживает уважения та точка зрения, что русский – это тот, кто любит Россию и готов разделить с ней все тяготы и невзгоды. И все. Александр ШАБУРОВ, художник, участник дуэта «Синие носы»: Для меня «русские» – понятие непонятное. Я вырос в Советском Союзе, где понятия национальности связывались в основном с административным делением. Так что, слава богу, задаваться вопросом по поводу того, «кто такие русские», мне не пришлось. Это сейчас молодое поколение, идущее нам на смену, мучается с определением новой идентичности. Вот и происходят на этой почве драки между мальчиками из спальных районов. FOB, посетитель сайта «ВМ»: Русские – это сплав. В них столько всего намешано, что они в родственных отношениях со всем светом. С татарами, бурятами, эфиопами, ариями… Это дает живучесть и непотопляемость. Мы синтез и симбиоз в одном флаконе. Мы тараканы: все вымрут, мы останемся. Будущее вижу так: когда не будет никого, кроме русских, исчезнут национальные проблемы, границы, то последнего ксенофоба заспиртуют в банке. И русские люди будут ходить в музей, чтобы посмотреть на последнего на Земле урода.