Эти заметки я получила по электронной почте – потому и публикую их в соответствующей рубрике. Хотя, конечно, это не «письмо в редакцию» в чистом виде: стиль, слог обнаруживают человека, пером хорошо владеющего и не чуждого, как говорится, изящной словесности… Мне показалось, что высказанное будет интересно вам, дорогие читатели. Кто-то согласится, кто-то захочет поспорить или высказать свою точку зрения – милости просим, мы, как всегда, ждем ваших писем и откликов. Чем пахнет несчастье? …Шесть с половиной бесконечно долгих лет. Столько я приходил в себя после развода. Все это время тупая, ноющая боль в груди не затихала ни на один день. Обида, возмущение, ярость – нет, это все не то, не те слова. Я умирал, почти буквально, физически. Я ощущал себя брошенным на обочине искалеченным, обреченным псом – не понимающим, за что его предал хозяин. И недоумевающим, как не рухнул после этого весь остальной мир. Все эти годы я не мог говорить с людьми – что с близкими, что со случайными – ни о чем ином. Я мгновенно преображался – и куда только девалась моя природная улыбчивость…Я уже не отдавал себе отчет, что описываю свои злоключения по второму, а то и по третьему кругу. И осекался, лишь улавливая в глазах собеседника недоумение, неловкость, чуть ли не страх за мое психическое состояние. И я не стал дожидаться, когда меня начнут избегать, предпочтя стать отшельником сам. Из телепередачи о собаках, чующих рак, я узнал, что тяжелые болезни имеют свой запах. Брюшной тиф, к примеру, пахнет свежеиспеченным хлебом, корь – только что выщипанными перьями. Диабет – бананами, а туберкулез – несвежим пивом. У меня тоже развился особый нюх – на возможный стресс, опасность, связанную с женской экспансией. Этот страх стал ассоциироваться у меня со шлейфом дорогих духов, прежде всего, конечно, «Маже Нуар». Не меньшую тревогу вызывают у меня высокие голубоглазые шатенки, особенно со вздернутым носиком, лебединой шеей и покатыми плечами. Впрочем, настороже приходится быть в самых безобидных ситуациях. «Вы во сколько сегодня заканчиваете работу?» – с улыбкой интересуюсь у знакомой библиотекарши. Боюсь, что не успею выбрать нужные книги. «Вообще-то в семь, – отвечает та, смущаясь, – но могу и пораньше». Коляска без мотоцикла …Подопытным цыплятам среди прочих зерен подсовывали бусинку и те склевывали ее. Но если она оказывалась горькой – потом очень долго с криком ее избегали. Вот и я, похоже, надолго интоксицирован своим неудачным браком. И даже эти заметки – не что иное, как истошный вопль моей смертельно напуганной цыплячьей душонки… Одна моя виртуальная приятельница после прочтения этих заметок так и обращается ко мне в минуты особого расположения – цыпа. Летом я отправился в санаторий. Хороший санаторий – я знал это наверняка: лет за восемь до того мы были здесь с женой. Это оказалась моя роковая ошибка. Ведь я не в последнюю очередь отправился сюда «выбивать пыль из ковра» – то есть отвлечься от гнетущих воспоминаний. А вместо этого бродил по когда-то хоженым-перехоженым нами вдвоем тропкам и все вспоминал, вспоминал… А вечером ноги сами несли меня в местный бар, где все это продолжалось уже под несколько почти залпом выдутых порций коктейля с романтическим названием «Коляска от мотоцикла». По преданию, которое мне поведали бармены, некий молодой человек из местных, ошалевший от неразделенной любви, много вечеров подряд приезжал сюда, надирался экзотического напитка из мартини с коньяком, после чего его в полубессознательном состоянии увозили восвояси в этой самой коляске. Меня увозить не пришлось, но зато я прямо за стойкой разразился пьяными слезами. И подумалось: а что если я неосознанно приперся в эти края именно за этим? Так сказать, поностальгировать… Слава богу, на третий день пребывания здесь на мне повисла Дина, соседка, на 16 лет старше. Понятно, что я не стал сопротивляться – рассудив, что «бабуля» к тому же, пожалуй, будет безобиднее прочих. Дина была отяжелевшей блондинкой со следами былой красоты и, как я понял с ее слов, довольно бурным прошлым. Вольтеровская мысль о том, что с закатом своей красоты женщина встречает рассвет своего ума – нет, это было не о ней. Дининым коньком оказались грубые солдатские анекдоты да рассказы о том, где и сколько они с подружками выпивали в молодости. К явным секс-туристкам моя новая знакомая, пожалуй, не относилась, но всякий раз, желая мне спокойной ночи, она все же напоминала, что с надеждой оставляет дверь на наш общий балкон открытой. Однажды вечером, когда мы мирно выпивали у меня в номере, она вдруг потребовала поцелуя. Мне удалось вырваться из клинча, лишь перейдя на официальный тон и пригрозив полным разрывом наших отношений... Уяснив, что с сексом облом, Дина перед самым отъездом попросила взаймы. С худой овцы, что называется… А может, ей и правда понадобилось съездить в другой город, на могилу мужа-летчика, погибшего в Афгане. Просила пять тысяч, у меня были только три. Естественно, дал. Естественно, потом не вернула… Нет, если я кого-нибудь и мог представить рядом, то лишь женщину вроде меня самого. Которая не считала бы, что мужик обязан хотеть ее по определению. Которая не ловила бы алчно мужчин, но вместе с тем и не превратилась бы в неухоженную и суетливую белку. Зачем мы перешли на «ты» Не скрою, в юные годы я и сам возбуждался от всего, что двигалось. Но с возрастом мои установки несколько поменялись. Пусть нынешние мои сверстницы внешне уже далеко не те, что когда-то – зато теперь в них можно попытаться разглядеть кое-что иное. Не применительно ли к бальзаковскому возрасту замечено, что самое сексуальное в женщине – ее мозги? Как говаривала одна пожилая писательница молодому поэту, с которым они взахлеб общались лет двадцать: «Мы трахаемся с тобой головами». Скоро у меня тоже появилась такая подружка, ровесница. Мы приятельствовали: ходили по камерным театрам да выставкам, по чуть-чуть выпивали в беседках сада «Эрмитаж» и на лавочках в Серебряном Бору, шатались по переулкам старой Москвы. Мы не сразу и немного напряженно перешли на «ты», отчего мне долго потом пришлось делать едва заметную паузу, чтобы переключиться. То было как переход с родного языка на чужой, непривычный. Инициатива в сокращении дистанции исходила от нее – и мне это не очень понравилось. Ведь своим долгим, явно нарочитым выканьем я недвусмысленно устанавливал между нами что-то вроде демаркационной линии. Ей как женщине неглупой это должно было быть ясно. К счастью, с ней не пришлось притворяться, играть какие-то надуманные роли. Может, отчасти потому, что моя новая знакомая сама была натура подстраивающаяся. С умными – умная, с хамами – хамка, как сама она с непосредственностью призналась. У нее даже почерка своего не было: еще в школе она скопировала его у соседки по парте. Так же легко и теперь схватывала чужие словечки и выражения. Помню, как с восторгом ощутил с ней то беззаботное, пьянящее чувство свободы, что бывает только в ранней юности. И мне было наплевать, что она не любит готовить или что в квартире не так уж чтобы прибрано. Мне даже нравилось, что она не зациклена на какой-нибудь паутинке под потолком и может, не стесняясь, со смехом сама указать мне на эту паутинку и убирать ее при мне веником. Я подгребал к ней в Бескудниково, мы болтали, пили чай, я играл с ее крысом Феликсом. Каждый вечер по часу трепались по телефону – будто бы ни о чем. Но я с тоской думал: ну вот переступи ее, эту невидимую черту, – и тут начнется… В неволе не размножаюсь И почему на свете только два пола? Ведь с мужиком даже такого тандема не получилось бы. Как-никак по своей ориентации я натурал, и романтический флер для меня важен. Я хотел было остаться с подружкой на «вы», тем самым дав понять о предпочтительной для меня дистанции, да какое там… Она выдержала такие ни к чему не обязывающие отношения только год. Потом ей захотелось большего – например, чтоб я ходил с ней по друзьям-подругам. Стала настаивать, обижаться… Хотя скорее ее задевало, что я не проявляю к ней мужского интереса. …Как-то я встретил свою бывшую сослуживицу, с которой когда-то довольно близко приятельствовали, пригласил посидеть в ресторане. Обмолвился, что давно разведен, живу один. Чувствую – что-то не то, какое-то напряжение в разговоре, тон уже не тот, прежний. Пошел ее провожать. Чем ближе к дому, тем больше она слушает вполуха, отвечает невпопад. У самого дома – произносит деревянным голосом: «Ну, на чашку чая я тебя не приглашаю?» Я поторопился поддакнуть. Назавтра позвонил поблагодарить за вечер – и встретил подчеркнуто холодный прием. Так больше и не общаемся. И мне тут подумалось: а может, матушка-природа не случайно отнимает у некоторых людей либидо – как хвост у наших далеких предков, которым те цеплялась за ветки, пока эволюции не понадобилось опустить их на землю? Ведь разве не проще было устроить так, чтобы инстинкт размножения «хрюкнул и довольным отвалил в свой темный угол», как выразился мой друг, писатель Леонид Ермаков. А что, если у меня, как у тех первобытных мартышек, впереди и в самом деле какое-то особое предназначение – уже не связанное с количественным воспроизводством себе подобных? Кто кого поимел? Попалось тут на глаза в каком-то блоге: «Сняли с подругой мужиков в баре и трахнули их». Это откровение меня поразило. Не моральной стороной. А тем, что женщина может быть не только жертвой, вторым номером – но и охотником. Но если у нас равенство полов, почему же мне отказывают в праве «не дать», если я не хочу? …А ведь только отрешившись от похоти, начинаешь видеть и ценить в женщине истинную красоту. Не только душевную, невидимую – внешнюю тоже. Иногда цокает каблучками перед тобой такая красотка – и невольно думаешь: боже мой, что за чудное, прелестное создание! Хочется просто бездумно топать и топать за ней. Любоваться вскользь брошеннымвзглядом, мимолетной улыбкой, наспех завязанным хвостиком. Быть рядом. Но – больше не обладать. И не принадлежать. А еще начинаешь ценить красоту и гармонию в женщине независимо от возраста. И пусть для очень многих мужчин важнее всего, чтобы подруга в свои 40 могла бы, как говаривала Коко Шанель, влезть в те же джинсы, что и в 18. Для меня же самое притягательное, манкое в женщине – ее личность, ее человеческая индивидуальность. И оттого мои ожидания здесь прямо противоположны. И знаете, что? Я, пожалуй, не прочь побыть асексуалом. Догадываюсь, что такой человек видит и ценит в существе противоположного пола суть, его мозги не затуманены первобытными инстинктами. Он не покупается на блестящую обертку: кокетство, косметику, шмотки – всем этим его не проймешь. И раскручивать на деньги его тоже бесполезно. Благодаря этому я, к примеру, избежал не только многих разочарований – но и неоправданных расходов, в результате чего перестал быть рабом своих заработков и нынче вполне удовлетворяюсь малым. И, конечно, такой человек никогда не окажется кем-то «трахнутым». Ни в конкретной ситуации, ни вообще по жизни. ЖЕНСКИЙ ИДЕАЛ ДЛЯ МУЖЧИНЫ: -Женщина должна отменно готовить, безупречно стирать и гладить. -Женщина должна быть хорошей, заботливой матерью. -Женщина должна быть фантастической в постели. НО САМОЕ ГЛАВНОЕ, ЧТОБЫ ВСЕ ЭТИ ТРИ ЖЕНЩИНЫ НИКОГДА НЕ УЗНАЛИ О СУЩЕСТВОВАНИИ ДРУГ ДРУГА! Владимир ЖУКОВ, Москва