С началом весны зимняя рыбалка – излюбленное занятие многих москвичей (между прочим, обоего пола) – превратилась в по-настоящему экстремальное занятие. Но в минувшие выходные тревожный треск подтаявшего льда в Строгинской пойме и Бутаковском заливе в Химках не остановил ни рыболовов-фанатов, ни корреспондента «Вечерней Москвы»… Шагая по протоптанной по льду залива тропинке, я чувствовал себя идиотом: в руках вместо удочки – авторучка, в кармане вместо бутылки водки – блокнот. Рыбаки, следом за которыми я увязался от станции, посматривали на меня подозрительно и в разговоры вступать не спешили. Впрочем, они и друг с другом не говорили: все прекрасно знали, куда идти и что делать, вопросов никто не задавал, а на месте (неподалеку от железнодорожного моста) все так же молча разбрелись в разные стороны. Сверлили лунки и готовили снасти. Потоптавшись в нерешительности, я подошел к ближайшему рыболову, закутавшемуся в невероятных размеров полушубок. – А вдруг лед провалится? – спросил я у здорового и тяжелого мужика. – Весна! – Я всегда в марте рыбачу, – мрачно ответил он, не отрывая глаз от «кивка» на зимней удочке. – И батя мой всегда в марте рыбачит. И брат мой в марте рыбачит. – И никто никогда не проваливался? – И батя, и брат проваливались… Но мы все равно в марте рыбачим. – А вы, значит, не проваливались? – Слушай, ты чего каркаешь? Стоит над душой и каркает! Хм, проваливался. Да я, может, четыре раза тонул. И все равно в марте всегда рыбачу. Иди отсюда. Видишь – лед тонкий, а тут еще ходят всякие… «Суровый мужик», – с уважением подумал я и отправился к другому рыбаку, на вид сухощавому, легкому – рядом с таким сейчас более безопасно. Николай (так он представился) оказался еще и миролюбивым, просто душа нараспашку, доказательством чего может являться немедленно последовавшее предложение хлебнуть «для сугреву». Мысль была, конечно, интересная, но я ж на работе! А Николай возвращался к заманчивому своему предложению снова и снова, что окрасило своеобразием всю нашу недолгую беседу. – Не страшно рыбачить-то? – как можно веселее (не каркая!) спросил я. – А нам чего, нам соточку накатить – и ничего не страшно, – ответствовал Николай и дружелюбно покачал пластиковым стаканчиком. – Ну, как? – Нет, спасибо. Я о другом… Лед-то уже трещит. И температура выше нуля… – А и пусть выше! – с безбашенным азартом истинного фаталиста вновь качнул стаканом Николай. – Тут главное – сто пятьдесят, а Бог пьяных бережет. Ты как, не передумал? – Спасибо, нет. Я о другом. А если все же… как выбираться будете? На коллег, – я махнул в сторону скорчившихся над лунками рыбаков, – рассчитываете? Думаете, спасут? – А чего меня спасать? Я сам из любой полыньи вылезу, – убежденно сказал Николай и плеснул в стаканчик. – Цветы не тонут. – Но толщина льда сантиметров десять, не больше… – А что мне эта толщина! Тебе как, на два пальца или на три? – Спасибо, я не пью. – То-то я гляжу, никакой ты не рыбак. Чтобы за хороший клев не выпить… – А я и не рыбак, я – корреспондент, у меня задание… – Ну так иди отсюда, ты мне всю рыбу распугаешь… Третий и последний мой собеседник был не грузен, не легок, а так – средненький. В карканье меня не обвинял, водку не предлагал. Звали его Сергеем. – Хорошего клева, – пожелал я. – Не будет сегодня клева, – со спокойным равнодушием ответил он. – Обидно, – посочувствовал я. – Вы тут чуть ли не жизнью рискуете, а клева нет. – Да и хрен с ним, – безмятежно ответил Сергей. – А вот провалиться сейчас – это запросто. В прошлом году сам одного мужика вытаскивал. Мы ему доску бросили поперек полыньи, он в нее вцепился и висит. Зубы стучат, глаза бешеные. Веревку ему кинули, а он руки от доски оторвать не может – свело. Что делать? Один мужик разделся до пояса, сам веревкой обвязался, перекрестился – и в воду, дурака этого вытаскивать. Вытащил. Потом они друг друга водкой отпаивали дня три. Да, весной на льду всякое бывает... Тут поосторожнее надо. – Ну, настоящий рыбак ради рыбы ничего не боится, – талантливо польстил я. – Да что рыба? Тут дело любимое. – Не понимаю! Сидишь полдня как дурак, холодно, ноги затекли, поговорить не с кем… Сергей посмотрел куда-то вдаль и, вздохнув, сказал: – Ты женат? Нет? Тогда не поймешь. Так хочется на волю… Я действительно не понимаю. Ничего эти рыбаки не боятся! Никого не слушают! Ведь элементарный смысл диктует, инстинкт самосохранения, в конце концов! Безумие какое-то. Нет, не понимаю. Одна надежда: женюсь – пойму. Справка ВМ: По данным ГУ МЧС г. Москвы, в нынешнем осенне-зимнем сезоне утонули 11 человек. Из них трое – в последние два месяца. Еще тридцать человек удалось спасти. Судя по всему, эти цифры отнюдь не окончательные.