Помните? «– А вы сами-то верите в привидения? – спросил лектора один из слушателей. – Конечно, нет, – ответил лектор и медленно растаял в воздухе». Разумеется, помните. Даже если не читали братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Не читали – так слышали. И не исключено, что-то такое даже видели. Ведь все мы учились понемногу чему-нибудь и какнибудь. Впрочем, последнее наблюдение – из другой оперы, мы же вернемся к привидениям и высшему образованию. Жизнь свидетельствует: одно другому ни в малом не противоречит. И, пожалуй, лучшее доказательство тому – здание Московского государственного университета. То самое, что пронзает шпилем небосвод, выгнувшийся над Воробьевыми горами. А вернее сказать, не само здание, не парадный, всем известный фасад, а его тайная, можно сказать – потусторонняя жизнь.Общая картинаНе заладилось с самого начала. С 30-х годов минувшего века. Мало товарищу Сталину показалось одного высотного сооружения – с фигурой В. И. Ленина на макушке, решил он в дополнение к Дому Советов украсить стольный град еще без малого десятком высоток. Успели построить семь из восьми, умер Иосиф Виссарионович, а без него как-то и незачем оказалось… А вот если бы построили восемь (считая ту, на чьем фундаменте потом поставили ныне снесенную гостиницу «Россия») да если бы кто-нибудь разложил перед собой карту Москвы и соединил прямыми линиями высотки, то получилась бы дьявольская фигура – пентаграмма. Адские ворота. Но не построили – и нечистый помиловал город, застрял, извините, в проходе. Так гласит легенда, которая, однако, не выдерживает критики. Разложите, проведите – не получится! Потому как пентаграмма – перевернутая звезда, и концов у нее, соответственно, пять. А высоток семь! А должно было быть восемь! Суеверие, короче, стыдная мистика.Однако и впрямь – не заладилось у строителей нового мира, что, по мнению многих, ясно свидетельствует: по дьявольскому наущению создавалось, но божеским промыслом не свершилось. Снесли храм Христа Спасителя – это было, зато Дом Советов так и не возвели. А с высотками как намучились – страх. Но слово Сталина – закон. И то, с какими трудностями возводили высотное здание на Ленинских (тогда еще Ленинских) горах, наверное, лучшая иллюстрация.Яблони и яблочкиК созданию комплекса МГУ Иосиф Виссарионович непосредственно длань приложил. Сначала отодвинул от обрыва на энное количество метров, потом Ломоносова со шпиля (там планировалось посадить Наше Научное Все) переместил во двор, а на самом финише… Про это такую байку кажут.Когда план главного здания принесли Сталину на утверждение, кормчий, не в силах отказаться от внесения корректив – дело принципа! – указал на аллеи вокруг здания:– А какие дэрэвья собираетесь посадить здэсь?Пойманные врасплох архитекторы ответствовали уклончиво:– Разные, товарищ Сталин, чтобы показать все богатство нашей флоры.– Нэ надо флоры, – качнул трубкой Главный Архитектор.– Пачэму бы нэ посадить яблони?Последовала восхищенная пауза, после которой все сразу загомонили:– Как это верно!.. Прямо в яблочко!.. Как образно: яблоко познания, доступное каждому студенту…Шум был оборван новым взмахом трубки:– Значит, согласны, товарищи? Хорошо.Еще бы кто был не согласен! А с другой стороны, почему нет? Тоже деревья.Жаль, что сегодня с теми яблонями наблюдается некоторая напряженка. Одно студенческое поколение за другим совершало набеги на университетские посадки. С чего бы, кажется? Выродились деревья, и яблоки на них, тьфу, кислятина, а поди ж ты, рвут!И тут мы вплотную приблизились к одной из примет, без которых МГУ на Воробьевых представить невозможно. По крайней мере для тех, кто в нем учился. Если съесть яблочко с университетских аллей, то до следующей осени не страшны тебе ни коллоквиумы, ни какие другие семинары с экзаменами. Вот!Однако таится здесь страшная опасность. Как уже было сказано, яблони нынче уже не те, да и меньше их год от года. И когда, говорят, погибнет последняя яблоня, то рухнет главное здание МГУ со всеми своими корпусами, и построят на Воробьевых горах торговоразвлекательный комплекс. Ужас какой!Эскизы к апокалипсисуКартины тотального разрушения главного здания и прилегающих окрестностей, впрочем, не слишком популярны среди учащихся (и учившихся) в МГУ. Большинство пестуемых ими легенд носят – как бы поточнее? – домашний характер. И вот пример. Когда диплом МГУ (далее и до конца главки ревнителям нравственности не читать) получит первая девственница, то бронзовый Михаил Васильевич у главного здания переступит на другую ногу.Ну и чем не кухонный масштаб? И то верно, он же не прыгун в высоту, Михайло наш, чтобы об опорной ноге заботиться.К слову сказать, примета эта в собственном преломлении бытует и в других столичных вузах. А именно: в Бауманке выстрелит пушка, в МАИ Владимир Ленин и Серго Орджоникидзе наконец-то пожмут друг другу руки…Отчего так? Откуда эта приземленность на фоне столь грандиозного сооружения, да еще и при весомости диплома МГУ? Можно было что-нибудь покруче придумать, помасштабнее, типа: и упадет небо на землю, и не спасется никто из способных к деторождению… Думается, все не так просто. Или, напротив, все просто: тяжко жить в памятнике архитектуры (это об обитателях студенческих общежитий), трудно в памятнике учить и учиться, гнетет ответственность, знаете ли… Вот и приземляют всё что ни попадя и все кому не лень одомашнивают.Тут следует заметить, что архитекторы – тоже люди, даже гении «сталинского ампира». Во всяком случае те из этих гениев-орденоносцев, кто трудился над проектом главного здания МГУ. При всей заданной помпезности, их гигантское творение каким-то чудесным образом не давит на психику, и вообще – не давит. Откуда бы вы ни приближались к главному зданию (а мы сейчас направляемся к нему со стороны Москвы-реки легким прогулочным шагом), оно не вгоняет в дрожь, и мысли в голове (а где еще?) вовсе не о тщете человеческого существования, а о вещах легких до инфернальности – о призраках.Добрые знакомыеЗа час до этого. Парк был населен исключительно людьми. Деревья шуршали листьями, перешептываясь, и хоть бы кто подсказал, куда идти.За полчаса. Стела оказалась некрасива и неопрятна. Граффити испятнали ее, что твой забор. Мы насилу нашли это место, свернув с улицы Косыгина и двинувшись в сторону Москвы-реки. Но нашли. А зря.Потому что еще никогда и никому не доводилось лицезреть призраки Александра Герцена и Николая Огарева у посвященной им стелы. Точнее, не столько им, сколько данной в 1827 году двумя молодыми романтиками клятве: дескать, клянемся не щадя живота своего бороться с самодержавием и крепостничеством, или не сойти нам с этого места! Наверное, потому не встречали, что место для стелы выбиралось приблизительно, это во-первых; а во-вторых, открыли мемориальный памятник в 1978 году, то есть через много лет после того, как два одетых по моде середины XIX века призрака стали появляться на яблоневых аллеях и на смотровой площадке. Видно, несмотря на оказанное им большое «мемориальное» уважение, господа Герцен и Огарев отказались подкорректировать свой привычный маршрут. Оно и понятно, там – на аллеях, на площадке – люди, студентки, а здесь – одни деревья, сырость и хулиганы с баллончиками краски. И все же мы, путешествующие по таинственным местам МГУ, сочли правильным сначала побывать у стелы. А уж потом…Побывали. Перепачкались, возмутились наскальной росписью и отправились наверх – к солнцу и публике. Все же надеясь увидеть два бестелесных силуэта – не здесь, так там. Не свезло.Жаль. В отличие от громадного большинства московских привидений (а столица наша, надо заметить, ими просто кишит), встреча с неразлучной туманной парочкой сулит удачу во всех делах. Не верите? Напрасно.Как-то одна девушка вышла голову проветрить после лекции и встретила их – прозрачных: стоят у парапета, смотрят на Москву, беседуют о чем-то важном (о чем же еще?). Увидели девушку, приосанились, головы в цилиндрах склонили. А она, глупая, испугалась, как дунет от них. Ну, может, и глупая, нет чтобы подойти, поболтать о демократии, либерализме, – а все экзамены в сессию на пятерки сдала. Вот так.Куда ты завел нас?– Встретимся у фонтана. Так нам сказали, а мы не уточнили, у какого именно. Пришлось поискать. Наконец мы увидели нашего проводника. Он должен был негласно сопроводить нас на самый верх главного здания.– Ну где вы пропадаете? – сердито начал он и спохватился: – Ах да, вы же не местные. Такие пироги: это где-нибудь за границей все москвичи – земляки, а в самой Москве живешь себе в Жулебине и знать не знаешь, что в Новогирееве недавно автобусные маршруты изменили, а в Митине радиорынок под цивильную крышу загнали. Большой город Москва, однако.– Местные всегда у этого фонтана встречаются, – сказал наш будущий провожатый. Мы, чужаки пришлые, пожали плечами, да нам-то что – хоть у этого, хоть у того. Вот у нас в Жулебине…– Пошли, – поторопил проводник. – Кстати, вы знаете, что это не простые фонтаны, а с секретом. Они не только воду туда-сюда гоняют, они еще и воздухозаборники попутно. Отсюда можно проникнуть в вентиляционные шахты и по ним облазить все здания. Только над столовой, говорят, лучше не ползать – воняет.– Шутишь?– Не хотите – не верьте, – нахмурился проводник. Больше нашего провожатого недоверием мы решили не обижать.Долго ли, коротко ли длился наш подъем, закончился он на 33-м этаже, на галерее. (Только не спрашивайте, пожалуйста, был ли у нас пропуск и кем он был подписан. Не было. И как звали нашего провожатого – не спрашивайте. Пусть будет – Иван и с фамилией – Сусанин.) Под нами остались факультеты геологический, механико-математический, географический и ректорат. Зал заседаний и два этажа технических.– Ну? Как?!Провожатый лучился довольством. Мы выразили свое восхищение.– А еще выше?– Выше только технический этаж и шпиль.– И?– Низ-зя! – отрезал проводник. – Любопытному варвару знаете что оторвало? Тут у нас один умник решил посмотреть, как часы на университетской башне работают. Ну и поинтересовался, два часа потом с шестеренок отскребали. Мы помнили о зароке не оскорблять собеседника беспочвенными подозрениями и потому спросили о другом:– А правда, что к окончанию строительства главного здания механизм в башенных часах еще не был смонтирован, и чтобы недострой не бросался в глаза, туда посадили двух солдат, и они переводили стрелки, сверяясь по своим наручным часам, правда? – Чистая, – подтвердил Иван Сусанин. – Но вы же о призраках хотели, так?Недобрые незнакомцы– Так.И нам поведали следующее…Хотя официальная советская история утверждала, что строили комплекс МГУ комсомольцы-добровольцы со всего Союза, это было не совсем так. Добровольцев, конечно, хватало, и большинство из них были комсомольцами, но немало среди строителей было и зэков, и немецких военнопленных. Прямо рядом со стройкой были возведены бараки со всей необходимой атрибутикой – вышками, колючкой по периметру и прочими приспособлениями. Картина получилась безрадостная, и потому почетных визитеров из зарубежных компартий, кто желал своими глазами увидеть, как идет возведение грандиозного храма науки, возили кружным путем – с тем расчетом, чтобы лагерные бараки остались в стороне.Ближе к концу строительства зэков даже не отводили на ночь по баракам – там они и ночевали, на верхних этажах главного здания. Причем охрана оставалась внизу, на земле. И то верно, куда они оттуда, к черту, денутся?Легенда гласит, что этим обстоятельством решили воспользоваться два бывших инженераавиаконструктора, с некоторых пор – злостные враги народа. Из подручных средств они соорудили некое подобие планеров (мы бы сейчас сказали – дельтапланов) и шагнули с крыши вниз. Один планер тут же ушел в пике, и заключенный разбился, зато другой дельтаплан перешел в аккуратное планирование и приземлился далеко-далеко за забором стройки. Его нашли только через несколько часов. А заключенный исчез – искали его долго, но так и не нашли. Опять же по слухам.Вообще заключенные вовсю пользовались отсутствием охраны, установив на верхотуре МГУ свои порядки. Например, стукачей они живьем замуровывали в стены. (Кстати, схожий рассказ есть о высотке на Котельнической набережной – там замуровали прораба, он наряды не по чести-совести закрывал.)– Что живьем – не верю, – сказал Сусанин. – А так – вполне.С тех пор по верхним этажам МГУ бродят призраки замурованных, отдавая предпочтение помещениям Музея землеведения в частности и 28-му этажу в особенности. Должно быть, тоска по нормальному земному упокоению гонит… Встреча с призраками-зэками – к большой беде. И тут двух мнений быть не может. Один студент не поверил, на спор решил провести ночь в музее, спрятался среди экспонатов, так наутро его прямиком в психушку отправили, все плакал, плакал… В университет он так и не вернулся, так что проспоренное и стребовать было не с кого, однокурсники очень расстроились: на портвейн закладывались. Что касается пленных немцев, среди которых было много профессиональных строителей, то их черной работой обычно не нагружали. Это было бы расточительством, мусор могут и комсомольцы с зэками убрать.И вновь легенда. Один из пленных солдат, у которого в Германии остались престарелые родители и жена, долго планировал побег... и однажды-таки бежал. Далеко не ушел – схватили. Каким-то образом о ЧП стало известно самому Сталину, и тот решил побеседовать с беглецом. Разговор длился долго и закончился тем, что немчика отпустили на родину. Тут сразу оговоримся, что никаких документальных подтверждений эта история не имеет, возможно, в силу ее абсолютной фантастичности.Какие-то выбросыПризраки, привидения, неупокоенные души – это все, конечно, очень занимательно, хотя и сомнительно, даже антинаучно, но с верхними этажами главного здания МГУ и впрямь не все ладно. Это если верить Саркису Тер-Оганяну, одному из создателей ассоциации «Лоза».– Таких, как я и мои коллеги, прежде называли лозоходцами, рудознатцами, а иногда чертознаями. Мы ищем воду, металлы, подземные пустоты, работаем на считывании полевых аномалий.Группа Тер-Оганяна обследовала высотку МГУ и зарегистрировала нерегулярные мощные острорезонансные выбросы инфразвука. Природа их такова, что, не улавливаемые слухом человека, они тем не менее входят в резонанс с его нервной системой и вызывают угнетенное состояние, а при длительном воздействии – и безотчетный страх, переходящий в неконтролируемый панический ужас.– Что станет с человеком после трех-четырех часов подобного инфразвукового «душа», боюсь даже предположить, – говорит Саркис. – Мы определили несколько инфернальных зон на верхних этажах здания. Интереса ради проверили и другие московские высотки – там инфернальный фон не превышает нормы. Так что, возвращаясь к разговору о главном здании МГУ, смею заверить: последствия слишком длительного пребывания на верхних этажах могут оказаться плачевными для человека.И еще о выбросах.Но уже совсем других. Студенты, коим судьба уготовила житье в общежитиях МГУ, расположенных в крыльях главного здания, пользуясь мусоропроводом, отмечают, что шум падающего мусора слышится о-о-очень долго. Отсюда следует…Отсюда следует, что нам надо отправляться под землю. А там, под высоткой МГУ, столько всего таинственного, что это тема для еще одного большого материала. Он будет. Через две недели.