Сегодня Владимиру Высоцкому исполнилось бы 72 года

Музей – это сложная система московских коммунальных квартир. И каждый зал – на своем этаже. Как отдельная главка жизни поэта. Начать можно с любой. Вот здесь, в черном пространстве, словно на театральной сцене, – холодно и мертво. Живут лишь костюмы Высоцкого. Удивительно пластичные вещи Ермолая Лопахина из «Вишневого сада» – пиджак, рубашка с бабочкой. А тут все настолько знакомо, закрываю глаза и слышу: «Вор должен сидеть в тюрьме!» Глеб Жеглов из «Места встречи изменить нельзя».Вот и табличка – белые буквы на чуть выгоревшем синем фоне: «Отдел борьбы с бандитизмом», чуть ниже, в белом «окошке», – «Г. Жеглов». А напротив – длиннющая фотография. На самом деле на ней только часть толпы, которая стояла тут, на Таганской площади, 25 июля в трагическом 1980-м.[b]А книг у меня будет много![/b]На чердаке – три в одном: спальня, гостиная, кабинет Владимира Семеновича. Его место обетованное на Малой Грузинской, 28, где он жил последние 5 лет.Мебель красного дерева из квартиры Александра Таирова, режиссера-реформатора Камерного театра. Марина Влади старалась обустроить семейное гнездышко и, прослышав о распродаже таировской мебели, поспешила стать первой покупательницей. Правда, бюро на стол (как положено) не поставили. Оно превратилось в прикроватную тумбу. А изысканная горка – в платяной шкаф.Так было удобнее Владимиру Семеновичу.Впрочем, он обошелся бы без этих деревянных излишеств XIX века. Как и без греко-римской бронзовой люстры «доэлектрического периода». Он всегда говорил: «А книг у меня будет много!» И им были нужны стеллажи.Не новомодные чешские полки, где стекла отказываются раздвигаться из-за книжной тесноты. Высоцкому требовались такие стеллажи, чтобы каждая книга была видна.Владимир Семенович сам набросал эскиз, Марина быстренько прикинула размеры. И вот они – сама надежность. Потому как сделаны мозолистыми солдатскими руками. Из толстой (сантиметра в 3) древесины, чтобы не прогибались под тяжестью книг. В 109 из них – автографы и пожелания от Михаила Шемякина, Федора Абрамова, Павла Антокольского, Бориса Можаева, Александра Межирова, Андрея Вознесенского, Юрия Трифонова.На спинке кресла – забавная игрушка. Говорят, что подарок великого кукольника Сергея Образцова. Мягкое очарование, минутное избавление от одиночества. Она всегда уютно сидела вот там, а в момент смерти Высоцкого вдруг сложилась пополам и упала на пол.[b]Нет, ребята-демократы, только чай…[/b]В одном из залов собрана история семьи Высоцких. Справки, выписки, членские книжки. И тут же, как привет из теплого детства, – одна крошечная пинетка.А где же игрушки? Увы, от деревянного самосвала, на котором Володя увлеченно «раскатывал» по номерам-квартирам бывшей гостиницы «Наталис» (она располагалась неподалеку от Рижского вокзала), и деревянной лошадки остались лишь «скелеты». Поэтому из детских лет сохранились лишь билеты на елку в Колонный зал Дома союзов.А вот и подарки. От мамы сыну – шеститомник Николая Васильевича Гоголя. Как ни дорожил Высоцкий им, а все же расстался с книгами – ради друга, Георгия Епифанцева: «Жора! Читай Гоголя, это интересно!» – написал он. Алаверды от друга – портрет Высоцкого (год дарения 1957-й). Необычный ракурс, несколько странный образ.Но чем больше всматриваешься, тем больше понимаешь – автор отлично уловил главные качества Владимира Семеновича – рыцаря и романтика.Недорогой подстаканник с выпуклыми гроздьями рябины – подарок от тестя Владимира Абрамова. Подстаканник Владимир Семенович обязательно брал в любую поездку. Почему? Как всякий москвич, он обожал чай. Мог пить его в любое, особенно ночное, время суток. И отовсюду привозил самые разнообразные коробки, жестяные банки с этим божественным напитком. А заваривал, знаете, как? Брал по щепотке из разных банок не глядя. Говорят, чай был чудо как хорош![i]Фотографии Владимира Смольянинова[/i][b]Прямая речьНикита ВЫСОЦКИЙ:[/b][i]– В преддверии 25 января, дня рождения отца, у меня всегда возникает смешанное чувство. Стараюсь улизнуть в это время, уйти в работу – от излишней шумихи, всеобщего внимания, вмешательства.Ведь, с одной стороны, наверное, это замечательно, что люди помнят моего отца – Владимира Высоцкого. Хотя и прошло без малого уже 30 лет. А с другой стороны, то, что его нет. И с этим уже ничего не поделаешь.[/i]