СРЕДИ иностранцев, перебравшихся в Российскую империю при Петре и Екатерине, были и авантюристы, искатели фортуны, и те, кто связал свои жизни и свое дело с новой родиной.Здесь они женились, заводили детей, находили друзей и постепенно становились «русскими». Без многих фамилий, таких как Сименсы или Нобели, сегодня трудно представить себе российскую экономику в начале прошлого века. Другие незаслуженно забыты, хотя созданные ими предприятия живы по сей день, внося свой вклад в экономику уже нынешней России и ее столицы.Таким был Альберт Осипович Гюбнер – дореволюционный московский «ситцевый король».Впрочем, начиналось все с мануфактуры не гюбнеровской, а отечественной, основанной в 1820 году. Тогда на месте нынешней Саввинской набережной располагалась одноименная патриаршая слобода – на ее-то территории предприимчивый московский купец Родион Востряков и основал свою фабрику «по набивке бумажных тканей, шерсти и полушерсти».В 1847 году перебравшийся в Россию из Эльзаса 29-летний Альберт Хюбнер – немец по рождению, французский подданный и московский временный купец третьей гильдии (ставший Альбертом Осиповичем Гюбнером) – затеял свое собственное текстильное дело.На базе купленной им маломощной фабрики он создал собственную ситценабивную мануфактуру. Во второй половине позапрошлого века она стала одним из ведущих московских текстильных предприятий. Притом, что в Первопрестольной конкурентов у Гюбнера, в 1856 году принявшего российское подданство, а спустя год принятого в купцы второй гильдии, хватало.Вскоре не только Москва – вся Россия знала фирменные товары «от Гюбнера»: мебельные ткани, тонкие полотна для платков и плотные с начесом. В 1871 году было создано «Товарищество ситцевой мануфактуры Альберта Гюбнера» с основным капиталом в 1,2 миллиона рублей.После его смерти в 1890 году товарищество возглавляли наследники Гюбнера. В 1913 году основной капитал приблизился к 5 миллионам рублей, товариществу принадлежала новая огромная фабрика в Хамовниках, имевшая отделы: отбельный, красильный, набивной, отделочный, а также лабораторию, граверную и рисовальную мастерские. Это было предприятие, как бы мы сказали сегодня, инновационное – 18 набивных машин, более двух десятков паровых двигателей, 4 парогенератора, дизельная турбина, более сотни электромоторов суммарной мощностью 2 тысячи лошадиных сил. Ткани для отделки и другие материалы поступали к Гюбнеру от полутысячи поставщиков, среди которых значились крупнейшие на то время мануфактуры.Предприятие постоянно наращивало обороты. Если в 1896 году было произведено около миллиона кусков (кусок равнялся 43 метрам), то в 1912-м – почти вдвое больше.Поразителен и размах деятельности московского «ситцевого короля». Гюбнер одним из первых наладил собственную оптовую сеть, его магазины и торговые склады охватывали не только всю Россию, от Риги и Харькова до Самарканда, Ташкента и Харбина, но были открыты в Париже, Варшаве, Гельсингфорсе (Хельсинки) и китайском Тяньцзине. Однако такой широкий охват приносил и определенные проблемы – сбыт отвлекал крупные средства, необходимые на развитие производства. Хотя товарищество финансировалось из собственных прибылей, в 1900 году все же пришлось прибегнуть к облигационному займу – оборотного капитала катастрофически не хватало.И когда в 1914 году было создано крупнейшее в России промышленно-финансовое объединение (сегодня мы назвали бы его холдингом) «Товарищество на паях для внутренней и вывозной торговли мануфактурными товарами», компания Гюбнера стала одним из главных пайщиков.Казалось бы, положение компании было сверхустойчивым, но с началом Первой мировой войны все разом вспомнили, чьим именем названа фабрика. Во время прокатившихся в 1914–1915 годах по обеим столицам империи «патриотических погромов» (громили, естественно, собственность немцев и всех прочих с «нетитульными фамилиями») пострадала и фабрика Гюбнера. К этому добавились и политические стачки, когда останавливались все предприятия – без учета национальностей их хозяев.А дальше были две революции, национализация в 1918-м, Гражданская война… Только после окончания последней заработала и бывшая фабрика Гюбнера, в 1925 году переименованная в «Хамовническую ситценабивную и красильную фабрику имени Я. М. Свердлова» (с 1962 года – «Московский шелковый комбинат имени Я. М. Свердлова»). К тому времени это было крупнейшее предприятие данного профиля в стране. Оно не остановилось и после 1991 года, когда страна буквально «влетела» в новую экономическую реальность.После череды реорганизаций и переименований в 1996 году на бизнес-карте столицы появился новый объект – закрытое акционерное общество «Московский шелк». Его головное предприятие давно выведено на окраины, на нем заменено до 95% оборудования.В частности, еще в 1990 году – последнем «советском»! – на ткацком производстве был создан участок по выработке ворсовых тканей на базе вязального оборудование немецкой фирмы Karl Mayer.Так, спустя без малого век, замкнулся круг времен.