[b]Еще при жизни одни считали его последней надеждой России, а другие ненавидели – как ее губителя. Причем при дворе врагов у великого реформатора было ничуть не меньше, чем в революционном подполье…[/b]В жизни Петра Аркадьевича Столыпина – а прожил он всего 49 лет – было многое: беззаботное детство в кругу старинной и богатой дворянской семьи; гимназия в Вильно, естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета (где одним из его преподавателей был Д. И. Менделеев); должность мирового судьи и губернского предводителя дворянства; два губернаторства – в Гродно и в Саратове… Призванный Николаем II на должность министра внутренних дел в апреле 1906 года, в разгар русской революции, уже в июне он стал и председателем Совета министров. По воспоминаниям дочери Столыпина Марии, «отец, по присущей ему скромности, не ожидал такого назначения, был сильно озадачен… и просил государя, хотя бы в виде подготовки, назначить его товарищем (заместителем) министра… На это государь ответил: «Петр Аркадьевич, я вас очень прошу принять этот пост… Я вам приказываю». После такого разговора Петру Столыпину оставалось только подчиниться. Как бы там ни было, но именно в апреле 1906 года и родился «настоящий» Столыпин – государственный деятель, которого помнят и (с некоторых пор) ценят в России.[b]«СТОЛЫПИНСКИЕ ГАЛСТУКИ»[/b]Назначение П. А. Столыпина министром внутренних дел произошло, волею случая, всего за день до торжественного открытия Государственной думы – первого «парламента» в истории России.Отношения с народными избранниками у министра сразу не заладились. Всем известно его знаменитое: «Вам нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия», сказанные на одном из заседаний Думы. Два царских указа отмечают первый год «эры Столыпина»: о военно-полевых судах для террористов и о выделении части общинных земель в частную собственность. И Столыпинреформатор, и Столыпин-усмиритель – это один и тот же человек, видевший цель и идущий к ней, несмотря ни на что.После злого выступления одного из депутатов виселицы, являвшиеся обычным финалом военно-полевых судов, стали называть «столыпинскими галстуками». От него требовали ликвидировать эти суды, а он отвечал: «Умейте отличать кровь на руках врача от крови на руках палача…» А вот столыпинская аграрная реформа по праву считается наиболее важным событием в жизни России после освобождения крестьян. За 1907–1915 годы вышли из общины и получили землю в собственность 25 процентов крестьянских дворов! Больше трех миллионов крестьян переселились в Сибирь и Среднюю Азию, где власть давала им большие земельные наделы. «Левые» в Думе снисходительно именовали обзаведшихся землей крестьян «столыпинскими отрубниками». Это было своеобразное «освоение целины» начала века.Только в отличие от хрущевского эксперимента оно дало положительные результаты. Посевные площади за 10 лет увеличились на 10 процентов, а наш хлебный экспорт вырос на ровно на треть! Если бы не война и не еще две революции, Россия, по признанию многих, могла бы стать к середине ХХ века мощным индустриальным и аграрным государством.[b]ОДИННАДЦАТЬ ПОКУШЕНИЙ ЗА ПЯТЬ ЛЕТ[/b]Именно столько раз пытался предъявить свой счет премьеру революционный террор. Только одиннадцатое покушение – выстрел Богрова в Киеве – увенчалось успехом. А самым кровавым был взрыв на Аптекарском острове в Петербурге 12 августа 1906 года. От «адской начинки» двух портфелей было убито и изуродовано больше 60 ни в чем не повинных людей. Был тяжело ранен маленький сын Столыпина, у младшей дочери раздроблены обе ноги, но он сам – не пострадал.Вот как это было.Дочь Столыпина Наташа и его маленький сын с воспитательницей сидели на балконе, с интересом наблюдая за запряженным двумя лошадьми ландо, из которого вылезали два жандарма с большими портфелями в руках.Они, очевидно, вызвали подозрение состоявшего при премьере генерала Замятина: на них были надеты каски отмененной за две недели до этого формы, чего ни в коем случае не могло быть в чопорном Петербурге.Видя, что на них обратили внимание, террористы кинулись в подъезд и, оттолкнув швейцара и выбежавшего им навстречу Замятина, бросили портфели на пол. Раздался оглушительный взрыв. Сами террористы, Замятин и швейцар были разорваны в клочья. В первый же момент погибли на месте более 30 человек.Городская дача Столыпина была переполнена посетителями. Как вспоминает дочь премьера, «один из спасенных ассказывал потом, как он до взрыва подошел к знакомому губернаторуи только успел начать с ним говорить, как увидел своего собеседника без головы…» И еще: домочадцы вспоминают, что когда маленький сын Петра Аркадьевича стал приходить в себя после шока, он спросил отца: «А что, этих злых дядей, что скинули нас с балкона, поставили в угол?» Мальчику было невдомек, что «злых дядей» в течение следующего столетия и на его, и нашу с вами долю хватит – вот только «углов» на всех явно недостает… Дом был разрушен почти полностью. Куски человеческих тел, оторванные головы и конечности, стоны раненых…Единственным нетронутым помещением остался… кабинет Петра Аркадьевича, где он в этот момент работал! Только подпрыгнувшая чернильница залила премьера с ног до головы чернилами.Газеты и журналы в течение нескольких недель были переполнены «информацией», но потом все как-то сошло на нет. Каждый продолжал делать свое дело: получившие землю крестьяне – возделывать пашню, революционеры – раздувать мировой и местные пожары, а Столыпин – делать все для умиротворения и реформирования российской жизни…По сию пору историки спорят: чью волю выполнил в сентябре 1911-го киевский мещанин Д. Богров, состоявший одновременно и в «боевой организации», и в штате «охранного отделения»?Слишком «идейного» председателя Совета министров не любили не только революционеры, но и власть. Да и Николай II стал заметно холоден – очень уж неудобен был для самодержца Столыпин…