Меня всегда интересовало, как простые люди справляются с такими многотонными махинами на колокольнях и создают мелодии. Поэтому, узнав, что в столице есть школа звонарей, отправился туда поучиться основам этой редкой специальности.

На Каширском шоссе быстро нахожу храм Николая Чудотворца. На отдельном здании вывеска — «Школа звонарей Ильи Дроздихина». Меня встречает довольно-таки молодой мужчина, хотя я представлял преподавателя уже в преклонном возрасте.

Сразу при входе бросается в глаза большая икона, на которой изображен святой с колоколом.

— Это святитель Павлин — покровитель звонарей, — объясняет Илья Дроздихин. — У нас икона с частицей мощей, можно приложиться.

— До революции считалось, что к колоколам могли прикасаться только православные, — рассказывает Илья Михайлович. — Знаменитый колокололитейщик Николай Оловянишников в своей книге «История колоколов» 1913 года описывает следующее страшное происшествие: в январе 1848 года в Тифлисе перевозили на санях 800-пудовый (1 пуд равен 16 килограммам. — Примечание «ВМ») колокол, тянуть его попросили солдат. Старый литейщик предупреждал, что участвовать в этом могут только верующие. К сожалению, к его словам отнеслись, как к суеверию. Один солдатик погиб, попав под повозку, а после оказалось, что он был не крещенный.

Такие колокола — наглядное пособие / Фото: Светлана Колоскова, «Вечерняя Москва»

В относительно небольшом помещении расставлено много колоколов, некоторые из них разбитые.

— Такие колокола — наглядное пособие, — поясняет Илья, — ведь многие из них пострадали из-за неправильного обращения звонарей.

И вот мы подходим к учебной звоннице. Мужчина показывает, что одну ногу надо поставить на педаль, от которой идет веревка к большому колоколу, а правой взять узел веревок, с помощью которого можно звонить в три колокола. Пробую и вскоре понимаю, как правильно надо поступать: главное — вовремя дергать за нужную веревку: за левую, правую или за ту, что посредине. Важна сноровка.

— В нашей школе подготовка идет два месяца, — рассказывает Дроздихин, — но человек с музыкальным образованием может пройти курс и за одно занятие. Тем более стандартной мелодии для звона не существует. Русский церковный звон — это всегда импровизация.

Главное — вовремя дергать за нужную веревку. На фото: Андрей Объедков и Илья Дроздихин / Фото: Светлана Колоскова, «Вечерняя Москва»

Мужчина показывает, как можно вообще звонить. Звон идет превосходный. Оказывается, что звук тоже зависит от состава отлитой бронзы: там должно быть 20 процентов олова и 80 процентов меди.

— В старину, когда на заводе отливали новый колокол, считалось, что нужно пустить нелепый слух, — поясняет Илья Михайлович. — Чем большими подробностями он обрастет и чем дальше разнесется, тем лучше будет звучать колокол.

Оказывается, выражение «Эх, заливает!» — про того, кто рассказывает про колокол, а вовсе не про выпивоху.

А в школу звонарей, как ни странно, приходит учиться много женщин: ведь в церкви это одно из немногих послушаний, где может работать представительница прекрасного пола. Но, в принципе, в небольших приходах, особенно в глубинке, нет отдельной должности звонаря, поэтому ее совмещает алтарщик или даже сторож.

Со второго раза получается звонить более-менее сносно / Фото: Светлана Колоскова, «Вечерняя Москва»

Я еще раз пробую позвонить на учебных колоколах, и, на мой взгляд, получается более-менее сносно.

— У нас многие после первого занятия показывают хорошие результаты, — подтверждает Илья Дроздихин.

И мы идем на колокольню, чтобы испробовать силы на настоящих церковных колоколах. Первая проблема — узкий лаз, через который надо забраться наверх, очень крутые ступеньки. Я все время боялся, как бы не сорваться. Да и места на самой колокольне — не развернуться. «Да, надо привыкать!» — подумал я. Еще неудобство — холод, дует ветер. А как же работают звонари в морозы? Со слов преподавателя, на колокольне всегда прохладней, чем внизу на асфальте. Пробую ударять, как учили, но все выходит сложней: уже жалею, что не прихватил перчатки. «Да, и в этой профессии есть издержки производства!» — отмечаю про себя.

Москва