Не хочу торговать лицом

На экране его не часто увидишь, он аккуратен в выборе ролей. После легендарного Костика из фильма Карена Шахназарова «Мы из джаза» прошло много лет. Игорь Скляр все эти годы активно работал в театре. А после его ухода из МДТ, от Льва Додина, питерским театралам остается возможность лицезреть любимого артиста на сцене театра-фестиваля «Балтийский Дом». На фестивале актеров кино «Созвездие» Игорю Скляру, принимавшему участие в работе жюри, был вручен приз Гильдии актеров кино России «За верность актерскому братству».[b]– Игорь, по каким критериям вам удается оценивать мастерство своих коллег? Предположим, картина слабая, а исполнитель вызывает интерес?[/b]– Нужно обращать внимание на профессиональные стороны работы актера. Это главное, а не его политические преференции, какая-то ангажированность. Нужно помнить и о школе Станиславского, и об актерских курсах Ли Страсберга. И о Михаиле Чехове. Кому-то бессмысленно его читать, а мне интересно, из чего произрастает творчество большого актера.[b]– Вы смотрите современное российское телевидение, наши сериалы?[/b]– Нет. Не смотрю. И вообще не хочу торговать лицом. Современные сериалы плоские, с примитивными характерами, за которыми нет ни судьбы, ни мотива. Есть редкие актеры, которые могут вдохнуть жизнь даже в сериальных героев, например, Саша Балуев, Андрей Панин, Максим Суханов.[b]– Вы избирательны в работе. Одна из последних картин с вашим участием – мелодрама российско-украинского производства «Про любовь»…[/b]– Я отказался озвучивать свою роль в этом фильме. Могла бы там сложиться интересная история, но увы… Была любопытная четырехсерийная военная драма «Третьего не дано», где я играю советского резидента Отто Риттеля, прибывающего из немецкого тыла в Западную Украину. На российском телевидении премьеры, кажется, еще не было.[b]– Работа с Додиным – это все еще болезненная тема?[/b]– Я вряд ли отвечу досконально на вопрос: «Почему я ушел из МДТ». Столько лет бесследно не проходят. Это почти внутрисемейное.[b]Философ и наблюдатель[/b][b]– Инсценировка повести Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом» у Игоря Коняева, где вы сыграли восьмилетнего Сашу, привлекла вас неординарностью темы, ностальгической нотой?[/b]– Я по натуре скорее философ и наблюдатель. Автобиографическая п о в е с т ь П. Санаева дает очень много пищи для души, вызывая порой неудобные, тяжелые для человека вопросы, связанные с комплексами, заложенными еще в детстве.[b]– А из отечественных новых режиссеров кого вы могли бы выделить?[/b]– Я пробовался на роль во второй картине Андрея Звягинцева. Особая атмосфера у него на площадке – понимаете, когда сценарист сидит рядом и спрашивает: «Вам удобно произносить эту фразу?» У нас такого повсеместно не наблюдается. А из-за его «Возвращения» мы сцепились с 14-летним тогда сыном.[b]– Вы были на стороне Отца?[/b]– Ну конечно. Я Василию (он у меня барабанщик, а учится на философском факультете) говорю: я таким, как ты, был, прошел через все искушения определенного возраста, ты же 50-летним не был, и потому я могу хотя бы попытаться что-то посоветовать. Не менторски, не навязчиво, а просто посоветовать. Инфаркт в 45 лет, три операции на сердце бесследно не проходят.[b]Диктат продюсерского кино[/b][b]– Как оцениваете наше новое, так называемое продюсерское кино?[/b]– Продюсеры, по определению, представители рынка, они зачастую диктуют кабацкий заказ, и к этому у нас все скатывается. А когда уходят такие творческие личности, как Валерий Огородников, Семен Аранович (его незавершенная картина Agnus Dei с участием созвездия великолепных актеров, включая И. Скляра, могла стать шедевром. – О. Г.), то заменить их некем. Я не хочу быть брюзжащим, но время изменилось. Сегодня театр еще остается тем местом, где актер становится актером. Где есть момент власти над человеком, зрителем, который, поверьте, дается большим самоистязанием. А сериалы-однодневки, большинство фильмов… Их делают люди, которым нечего сказать, и им гораздо легче договориться за деньги.[b]– Вы слышали о готовящемся продолжении «Мы из джаза»?[/b]– Это чушь – про внука Кости Иванова, который эмигрировал в Америку, потом вернулся, и прочая ерунда. И Саша Бородянский рассказывал, что кто-то выходил на него с подобной историей. Я там сниматься не собираюсь. Знаете, все наши попытки снять ремейки легендарных фильмов, символов, все эти попытки такого русско-советского свойства – это все очень убого. Если ты просто делаешь бабки на известных темах, лицах, то оценивать данный продукт не приходится…[b]– Говорят, что на первом актерском фесте «Созвездие» двадцать лет назад гостиница не вмещала всех приехавших артистов. Вы помните это время?[/b]– Я точно помню, что мы с Сашей Абдуловым не могли войти в фойе гостиницы, шли разговоры, что селить будут по три-четыре человека. Мы стояли на улице, обсуждали это и смеялись от души. Помню, тогда линолеум был дырявый, двери и стены обшарпанные какие-то, гостиница была жуткой, но весь этот быт никак не влиял на настроение и общее мироощущение всех собравшихся.[i]Досье «ВМ»[/i][i]Игорь СКЛЯР родился в 1957 году в Курске. В 1979 году окончил Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии (ЛГИТМиК). В кино снимается с 1973 года, дебютировал в фильме «Юнга Северного флота». Слава пришла к молодому артисту с премьерой в 1984 году музыкального фильма Карена Шахназарова «Мы из джаза», в котором Скляр исполнил роль Кости Иванова. Песня «Комарово», один из первых хитов И. Николаева, в исполнении И. Скляра, окончательно закрепила его звездный статус. В то же время Игорь Скляр много работал в театре – у Льва Додина в Малом драматическом, снимался в фильмах «Только в мюзик-холле», «Берегите женщин», «Батальоны просят огня», «Романовы. Венценосная семья», «Московская сага», «В круге первом», «Год собаки» (премия «Ника» на «Кинотавре» в Сочи), «Француз», «Имитатор», «Красное небо. Черный снег», «Диверсант. Конец войны» и др.[/i]