[b]Куда там мануфактуре![/b]История «конфетной империи» началась в 1850 году, когда в Москву из королевства Вюртемберг – одного из множества «лоскутов», покрывавших тогда территорию Германии, прибыл Фердинанд Теодор фон Эйнем. Став на русский манер Федором Карловичем, Эйнем быстро обнаружил, что в Москве толькотолько начал входить в моду пиленый сахар. Производством его и занялся предприимчивый немец.Дело было прибыльным, и уже год спустя коммерсант открыл на Арбате собственную кондитерскую фабрику.Вскоре разразилась Крымская война. Для России она, как известно, закончилась бесславно, зато российский бизнес расцвел – тот же Эйнем разбогател на поставках шоколада в армию, расширил производство и перенес фабрику на Мясницкую улицу. А после того, как ее владелец привлек в компаньоны земляка Юлиуса Фердинанда Хойса, которого в России стали называть Юлием Федоровичем Гейсом, обладавшего незаурядным коммерческим талантом по части сбыта и рекламы (Гейс был страстным фотографом), дела партнеров резко пошли в гору.В 1860 году компаньоны открыли на Театральной площади кондитерский магазин, а подкопив деньжат, выписали из Европы новейшую паровую машину и построили новую фабрику на Софийской набережной. Но и этого Эйнему и Гейсу было мало, и вскоре на другой набережной Москвы-реки – Берсеневской, напротив храма Христа Спасителя, – выросли новые фабричные корпуса. Для Москвы зрелище было невиданное: одно дело – текстильная мануфактура, а тут какие-то «конфекты»! Огромный производственный комплекс с главным зданием в три этажа, многочисленными цехами и служебными помещениями и уже совсем диковинными крытыми переходами между корпусами был оснащен новейшим западным оборудованием. А контролировали процесс изготовления сладостей квалифицированные специалисты-кондитеры, которых владельцы фабрики также выписали из-за границы. Самое любопытное, что благодаря импортным паровым машинам на огромной фабрике работало всего несколько десятков человек! К тому времени продукция «Эйнем» (точнее «Товарищества паровой фабрики шоколадных конфект и чайных печений Эйнемъ») уже имела награды со всероссийских мануфактурных выставок: бронзовую (Одесса, 1864) и серебряную (Москва, 1865) медали. Фирма прославилась своей карамелью, леденцами «монпансье», шоколадом, пастилой, печеньем, напитком какао. После открытия бисквитного отделения – с исключительно английским оборудованием и английскими же мастерами – впервые в России начала выпускать это традиционно британское кушанье. А с началом работы филиала в Симферополе – мармелад и глазированные шоколадом фрукты.[b]Сладость творчества[/b]В 1878 году, после скоропостижной кончины Эйнема, только-только отпраздновавшего полувековой юбилей, предприятие перешло в руки Гейсу, которому вдова бездетного компаньона продала все свои акции. К тому времени торговая марка «Эйнем» была уже известна по всей России, и благоразумный Гейс решил не менять название.К началу последнего десятилетия позапрошлого века фабрика на Берсеневской набережной, обросшая новыми корпусами, превратилась в одно из крупнейших кондитерских предприятий не только Москвы, но и всей Российской империи. Постоянно рос штат, причем Юлий Гейс проявил себя не только хватким бизнесменом, но и смелым новатором в том, что мы сегодня назвали бы «менеджментом» и «корпоративной культурой». Он одним из первых в России ввел восьмичасовой рабочий день, создал фабричные общежитие, столовую, больничную кассу, открыл для детей-подмастерьев школу, а рабочим за 2 5 - л е т н ю ю безупречную службу выдавал именную серебряную медаль и назначал пенсию.Но главное, чем прославилась «Эйнем» при Гейсе, – широта ассортимента и не просто грамотное, но, говоря современными словами, креативное продвижение товара на рынок. Бывший фотограф-любитель особое внимание уделял внешнему виду упаковки и названиям.Коробки со сладостями отделывались шелком, бархатом, кожей, а внутрь вкладывались жестяные фигурки херувимчиков, открытки и театральные программки. И даже ноты – «Шоколадного вальса», «Вальса Монпансье» или «Кекс-галопа», – которые специально для «Эйнем» писал известный композитор Яков Фельдман (автор знаменитого романса «Ямщик, не гони лошадей»)! Среди прочего «креатива» выделялись пузатые мучные «соленые рыбки», цветные фигурки животных и овощей из марципана, которые многие родители даже вешали на рождественскую елку. Апофеозом стало появление в начале прошлого века названия «Эйнем» на первых дирижаблях, летавших в небе над обеими столицами и крупными городами империи.Все эти новаторские ходы принесли ожидаемый результат. К коллекции трофеев прибавились золотая медаль Всероссийской промышленно-художественной выставки в Нижнем Новгороде в 1896 году (с правом печати российского герба на упаковке) и Гран-при Всемирной парижской выставки 1900 года. Наконец, накануне Первой мировой войны товарищество «Эйнем» удостоилось заветной для всех российских предпринимателей чести – стало поставщиком императорского двора.[b]Главная кондитерская страны[/b]К началу прошлого века компания владела двумя фабриками в Москве, филиалами в Симферополе и Риге и многочисленными фирменными магазинами в Москве и Нижнем Новгороде. Но с началом войны производство пришлось перепрофилировать в связи с нуждами фронта – упор делался на плиточный шоколад и печенье, а кроме того, фабрика «Эйнем» на свои деньги основала лазарет для раненых солдат.А потом наступили всем известные события октября 1917-го. Еще до первой годовщины революции фабфрика на Берсеневской была национализирована и переименована в «Государственную кондитерскую фабрику № 1».Этого Юлий Гейс, к счастью для него, уже не застал. В некоторых источниках можно прочитать, что он вернулся на историческую родину, в других – что был похоронен на старом немецком кладбище в Лефортове (ныне Введенское), по соседству с могилой своего друга и делового партнера Теодора Эйнема.В начале 1920-х годов фабрика была под угрозой закрытия, но, в отличие от конкуренток, продолжала работать, хотя выпуск продукции упал до 15% от дореволюционного. А в 1922-м предприятие переименовали в «Красный Октябрь». Хотя еще несколько лет в скобках добавляли сакраментальное «Бывш. Эйнем» – настолько велика была популярность марки! К 1925 году фабрика вышла на дореволюционные показатели. В основном это было достигнуто за счет непрекращавшегося технического перевооружения производства. Кстати, в том же году советская власть не пожалела драгоценной валюты для закупок новейших машин в Германии, и на прилавках впервые появились едва ли не самые популярные конфеты «Красного Октября» – «Мишка косолапый». И вслед за этой маркой за одно десятилетие знакомые и сегодня «Южная ночь», «Стратосфера», «Суфле», «Сливочная помадка с цукатом», «Сливочная тянучка», ирис «Кис-Кис»… В начале 1930-х годов это была уже самая крупная московская кондитерская фабрика со штатом 5000 человек, выпускавшая в год около 60 тысяч тонн «сладкой» продукции. В военные годы производство сладостей было практически свернуто – не считая специальных сортов шоколада для летчиков и моряков-подводников («Гвардейский», «Кола»), – а вместо них выпускались концентраты каш для нужд фронта. При приближении немцев к столице в октябре 1941-го часть оборудования была эвакуирована в Куйбышев (ныне Самару), но основные цеха не прекращали работы, за что коллектив семь раз награждался переходящим знаменем Государственного комитета обороны. После войны, в 1946 году, оно было передано фабрике «Красный Октябрь» на вечное хранение.В послевоенный период старейшая московская кондитерская фабрика, выросшая еще на три этажа, превратилась в своего рода испытательный полигон всего нового в кондитерской отрасли.Там, в частности, обкатывались первые отечественные механизированные поточные линии по производству карамели и ириса. Фактом всесоюзного признания деятельности фабрики «Красный Октябрь» стало награждение ее в 1966 году высшей наградой страны – орденом Ленина.А международного – Гран-при Всемирной выставки 1958 года в Брюсселе.[b]Фаворит не рвется на пенсию[/b]В 1991 году наступили иные времена, и фабрика перешла на арендную форму, а годом позже стала акционерным обществом открытого типа. К реконструкции оборудования были привлечены многие ведущие зарубежные фирмы с мировой известностью.Так, австрийская фирма в 1997 году установила новую поточно-механизированную линию для семидесятилетного фаворита – «Мишки косолапого» (и других конфет аналогичного типа). Швейцарский концерн поставил оборудование и содействовал пуску трех современных автоматизированных линий для производства шоколадных и пралиновых масс. А немецкая компания выступила партнером в создании еще одного уникального комплекса конфетного производства.У ОАО «Московская кондитерская фабрика «Красный Октябрь» появились филиалы в Рязани, Коломне и Егорьевске и дочерние предприятия – в частности, дореволюционная питерская «конкурентка»: бывшая фабрика «Товарищества Ж.Бормана» (в советский период – кондитерская фабрика имени К. Самойловой). В настоящее время «Красный Октябрь» вместе с двумя «родственными» ОАО – «Бабаевский» (бывшее «Товарищество «Абрикосов и сыновья») и «Рот Фронт» (бывший «Торговый дом Леновых») – находится в составе холдинга «Объединенные кондитеры».А все цеха в 2007 году были выведены из центра Москвы в новые помещения общей площадью около 50 тысяч квадратных метров на Малой Красносельской улице.Сегодня там работают четыре основных цеха – шоколадный, карамельный, конфетный и розничный. Кроме того, есть собственные полиграфический и красочный цеха. На предприятии свято блюдут традицию, заложенную основателями-немцами: обращать внимание не только на вкус, но и на цвет выпускаемой продукции. Не завяла и другая традиция, у основания которой также стояли Фердинанд Теодор фон Эйнем и Юлиус Фердинанд Хойс, – использовать исключительно натуральные продукты, воздерживаться, насколько возможно, от различных химических добавок и суррогатов.Так что можно сказать, «сладкая жизнь» на бывшей «Эйнем», которой через восемь лет стукнет полтора века, цветет и пахнет! А о том, какой была фабрика век назад, рассказывают экспонаты музея, размещенного в старом здании на Берсеневской набережной (вместе с цехами по производству шоколада ручной работы).Кто там только не побывал за последнее время – от московского мэра и членов столичного правительства до космонавтов, поэтов, композиторов, артистов. Включая и заезжих знаменитостей, например, знаменитого американского иллюзиониста Дэвида Копперфилда. И магам ничто человеческое не чуждо, так же падки на сладкое!