Илью Резника представлять не надо. Правда, подавляющее большинство из нас знает его как поэта-песенника, а ведь Илья Рахмиэлевич пишет еще и молитвы, басни, наконец, прозу. Все это представлено в выходящем сейчас четырехтомнике поэта.[b]– Илья Рахмиэлевич, вас можно смело зачислять в классики. А вы себя классиком считаете?[/b]– Нет, конечно. «О, небожителей торжественное племя! Вам аллилуйя и восторга фимиам. Но соберутся вместе Истина и Время и пьедесталы все расставят по местам!» Когда-нибудь истинные ценители поэзии соберутся, подумают – и разберутся с пьедесталами.А сейчас что толку говорить: классик – не классик?[b]– А как вы к классике относитесь? Есть у вас какой-то ряд авторов, которых вы перечитываете до сих пор?[/b]– Вы знаете, не перечитываю. Но я их так хорошо читал, что они все – во мне. Это Александр Сергеевич Пушкин, Александр Александрович Блок, Гумилев… Как видите, я консерватор, к нынешним веяниям в поэзии отношусь спокойно, ко всем этим экспериментам.[b]– А вообще из современных писателей кого-то читаете?[/b]– Есть анекдот про чукчу: чукча – писатель, а не читатель. Это шутка, конечно.Недавно прочитал замечательную биографию Франко Дзиферелли, потрясающая книга. Еще… Понимаете, когда читаешь талантливое сочинение, хочется самому подтянуться, когда читаешь бездарное, то думаешь: боже мой, да я лучше могу! Вообще читать надо в юности, в молодости, когда формируется личность, а люди в возрасте, если у них есть свободное время, конечно, могут заниматься книгочтением, но если есть силы и способности, надо книгописанием заниматься. Вот у меня такая позиция.[b]– Илья Рахмиэлевич, вы помните свое первое детское желание: «Вот кем стану»?[/b]– Я хотел поступить в Нахимовское училище в Ленинграде. У них была красивая форма. И я обожал песню «Солнышко светит ясное. Славься, страна прекрасная!» – это марш нахимовцев. Но когда я зашел туда после четвертого класса, там у них приема не было. Не получилось...[b]– А когда вы поняли, что будете заниматься писательством?[/b]– Я не собирался этим заниматься, у меня мечты были разные-разные… Во Дворце пионеров я все кружки обошел – и танцевальный, и хореографический, и хоровой, и гимнастика, и плавание, и все что угодно. И после школы не знал, куда поступать. С театральным все вышло случайно. Только на четвертый раз поступил, и то на кураже.А мечты не было... О писательстве и поэзии тогда и мысли не было.[b]– И как они пришли, эти мысли?[/b]– Почти случайно. Через театр, через театральный институт, через бардовский клуб «Восток» в Ленинграде.Я участвовал в капустниках, пел песни Городницкого, а потом уже сам писал песни для Театра имени Веры Комиссаржевской. Для пьесы Нодара Думбадзе. Потом и эстрада появилась – Пьеха, Сенчина, Сережа Захаров. Потом и книжки стали выходить.В восьмидесятом году вышли «Монологи певицы» – в основном то, что я писал Пугачевой. Следом книжка «Двое над городом»…[b]– А как вы отдыхаете? Хобби у вас есть? Может, куда-то ездить любите, ну, чтобы развеяться?[/b]– Нет, не особенно. Разве что иногда вырываемся на пять-шесть дней в Париж или Дубай. Я без работы не могу, чувствую себя отвратительно.А сейчас вообще некогда. В апреле у меня, можно сказать, исторический концерт. Называется «Возвращение легенды». Два маэстро – Раймонд Паулс и Илья Резник. Я только что вернулся из Риги, и мы с Раймондом там много нового написали. Это будет мощный концерт со многими премьерами. Новые песни будут петь Киркоров, Тамара Гвердцители, Таисия Повалий, Маша Распутина, Сосо Павлиашвили, группы «Республика», «Самоцветы».[b]– Илья Рахмиэлевич, вы же пишете не только стихи. Какие жанры предпочитаете?[/b]– Все зависит от состояния духа. У меня выходит четырехтомник: первый том – это поэзия; второй – это молитвы, сонеты, лирические посвящения; третий – проза; четвертый том – сочинения для детей. Но это не полное собрание сочинений, много еще чего осталось..[b]– Обычно мы заканчиваем интервью пожеланием читателям «Вечерки». Что пожелаете?[/b]– И «Вечерке», и ее читателям скажу: «Еще не вечер! Все у вас сложится, все задуманное обязательно исполнится». Потому что «Вечерка» – это замечательная газета, теплая, очень домашняя – газета у очага, я бы так сказал. Поэтому дай бог, чтобы ваш очаг всегда был светлым, ясным, было тепло в доме и был мир в душе.[i][b]Пошли, Господь, прощенье...[/i]Илья РЕЗНИК[/b][i]Пошли, Господь,прощеньеи спасеньеТем, кто хулилмой голосв исступленьи.Дай вдохновенья,светлого таланта,Спокойствияи мужества Атлантов.Не дай забыть теплодуши дарящих,Не дай хулить гулящихи пропащих.Освободи грядущиемгновеньяОт праздности глухойи искушенья.Благослови.Пусть радости навстречуИдут чредою утро,день и вечер.[/i][b]Двое над городом[i]Марку Шагалу[/b]Просыпалсягород сонный,Скучно окнами зевал.А под вечер монотонныйСнова тихо засыпал.И над ним взлетали двоеВ ночь, где царствует луна,Он, не знающий покоя,И смятенная Она.Запирались двери тяжкоНа пудовые замки,Закрывались двери тряскоНа железные крюки.А над скрежетом затворовВ алом пламени зариДвое плыли по просторуОпьяняющей любви.В зыбком сумеречном платьеЗамирала тишина.В облаках справляли свадьбуОн счастливый и Она.К тусклым окнам подлеталиИ взмывали ввысь опять –За собой влюбленных звали,Не умеющих летать.[/i][b]Москва-столица[/b][i]Москва – столицавсех народов.Москва – столицавсех времен.Москва – оплотмоей свободы.Москва – российский Вавилон.Москва скандальна,музыкальна.Москва ждет доброго царя.Москва честнаи криминальнаНа фоне древнего Кремля.Москва бедна.Москва шикарна.Москва доверчиво проста.Москва продажнаи вульгарна.Москва, как белый лист, чиста.Москва – базар.Командировки.И колокольный сонный звон.Москва – собранья и тусовки.Парад наречий и знамен.Москва – души моей приволье.Москва – мой дом, моя стена.Москва – в кругу друзейзастолье.Москва – любовница, жена.Москва – грозаи солнца лучик,Попутчик злыхи добрых дней.И – золотойволшебный ключикВ страну поэзии моей.Слова любви к тебе,мой город,Всегда светлы, всегда новы.И «холодок бежит за ворот»,Когда вдали я от Москвы.Я в мире жил и в канонаде.И эту жизньсумел простить.Поэт, рожденныйв Ленинграде, –Законнорожденный москвич![/i][b]Тексты песен[/b][i]Как трудно пишутся стихи,Что называют«тексты песен».Ну за какие вот грехиПристала к ним презреньяплесень?Бездарность может бытьво всем –В стихах призывных,в детской прозе,В романе высотою с дом,В снобистско-элитарной позе....В руках моих одно весло.Другое держит композитор.Чтоб нас на рифы не снесло,В одно дыханье души слиты.В тумане каждый день и часМы ищем главную дорогу.И все зависит лишь от нас –Фрегат ведем или пирогу.Как тяжкопишутся стихи...Простите,песенные тексты.Но те, кто хлещут их,глухи.И я пишу им текст протеста –Войдите в Музыку, отцы,Нравоучители святые.Раз вы такие мудрецы,Познайте звуки молодые,Те звуки грусти и любви,Осенних ливней и капели...Вложите в них стихи свои,Да так,чтоб их потом запели!..Никто меня не убедит,Что чем сложнее, темдороже.Поэт без слуха – инвалид,Достойный жалостипрохожих.Мир песни –славный мой союз.В нем нет ни ханжества,ни спеси.Я в нем живу. Я им горжусь.Я – сочинитель«текстов песен».[/i][b]Мольба[/b][i]Ты был, Поэт,судьей и адвокатом,Ты жить учил.Ты отпускал грехи.Прошу тебя – на миг станьГеростратом –Сожги свои нетленные стихи![/i][b]Лжетоварищи[/b][i]О лжетоварищи мои!Вас помню всех,кто рядом были.Вы то с друзьями, то одниВ мой дом без стука заходили.Прогнав сомненья за порог,Я душу распахнул, как веер,Так долго был я одинок,Что вам, закрыв глаза,поверил.О лжетоварищи мои!Вы жили, словнов Поднебесной!Вы за собой мостов не жгли,Не шли тропойнад черной бездной.Упал лишь камушек с горы,И вмиг, взывая о спасеньи,Вы разбежались до поры –А вдруг грядетземлетрясенье?!О лжетоварищи мои!Как сладко ели вы и пили!Клянясь восторженнов любви,Меня вы вовсе не любили.И слишком поздно я узнал,Сопроводители досуга,Что из-за вас я потерялНавек единственного друга.[/i]