Кто поможет Толе Сотникову обрести свой дом?

Общественный транспорт в село Ивановское уже несколько лет не ходит, а ближайший путь на своих двоих лежит через деревню Титово. Пока я, рискуя свернуть шею, крался по шаткому мостику через заиндевевшую речушку Кутьму, а потом карабкался по заснеженному косогору к этому населенному пункту, сами собой всплыли в памяти строчки «За родником – белый храм, кладбище старое…» На припорошенной свежей снежной крупой «картинке», словно сошедшей с сентиментальной рождественской открытки, присутствовала и церковь (симпатичный сруб-новодел), и старый погост, потихоньку съезжающий в широченный овраг. В общем, все как в песне: «этот забытый край Русь нам оставила».Нужный дом я увидел сразу. Справа от церкви красовались руины бывшего магазина, а напротив, на одном из венцов крайней левой бревенчатой избы, небрежно значилось «24». И тут же откуда ни возьмись выскочил на цепи задиристый рыжий песик и начал свою задорную песню.Это меня обескуражило. Я ожидал увидеть развалины. Если угодно, пепелище. На худой конец, наглухо заколоченную развалюху. Но, оказывается, жилище было обитаемо…[b]Дело житейское[/b]Уроженка Ярославщины Валентина Сотникова в Москву приехала по лимиту в далекие советские годы. Работала уборщицей, жила в общаге. Вышла замуж, пошли дети, появилась отдельная, хотя и служебная, квартира.Когда семья стала многодетной, советская власть выделила Сотниковым «двушку» в только осваиваемом тогда спальном столичном районе Ново-Переделкино. Здесь Валентина Николаевна до сих пор и обитает со своими наследниками (собственных детей у нее пятеро, но вместе с матерью сейчас живут три дочери).В 90-е годы большинству было несладко. Валентина с мужем Юрием на теплое время года перебирались в родное ярославское «имение» – деревню Березники Борисоглебского района. Потом и вовсе решили там обитать постоянно, лишь иногда проведывая свое московское жилье. В один прекрасный день за плетнем возникла молодая особа по имени Ирина Макаева – доярка из села Ивановское того же Борисоглебского района, приехавшая в Березники на работу по причине ликвидации родного колхоза.Сотниковы согласились за скромную плату сдать пришелице угол, а заодно попросили ее подсобить по хозяйству.Долго ли, коротко ли, но вслед за душевным общением глава семьи почувствовал с Ириной духовное родство, а там дело быстро дошло и до физического единения. В октябре 1998 года на свет появился малыш, зарегистрированный как Анатолий Юрьевич Сотников. Решив, что так или иначе все устаканится само собой, брак с мужем Валентина не расторгнула, поэтому Толю автоматически прописали к единственному законному родителю – к маме, в ее село Ивановское. Все, и правда, устаканилось – намного быстрее, чем ожидали.– Через неделю Ирина фактически бросила Толю, укатив к себе домой и оставив малыша у нас, – вспоминает Валентина Сотникова. – Так с тех пор он и был при мне, и в Березниках я его сначала в ясли водила, потом в садик… А Ирина часто болела и в результате уволилась. Иногда, правда, заходила к нам повидать мальчика. Но мамой он все время называл меня, а не ее.[b]Dura lex, sed lex[/b]В 2005 году Ирина Макаева отправилась в лучший мир, а годом спустя проследовал по тому же маршруту и Юрий Сотников. После этого в Березниках с шестью детьми Валентине делать было нечего, и, официально оформив опекунство над Толей, летом 2006 года вернулась в московскую квартиру. При этом, не подозревая подвоха, Сотникова выписала мальчика из дома в Ивановском, прописала его в Ново-Переделкине и определила во второй класс 2018-й московской школы (один год до того Толя успел отучиться в Березниках).Целый год к опекуну у властей претензий не было. А 27 июня 2007 года орган опеки и попечительства Ново-Переделкинского муниципалитета вчинил иск местному райотделу столичного управления Федеральной миграционной службы (ФМС), где просил признать московскую прописку Толи Сотникова незаконной. Солнцевский район ный суд 10 августа того же года иск удовлетворил.Надзорные и кассационные жалобы Валентины Сотниковой сначала в суде первой инстанции, а затем в Мосгорсуде и в Верховном суде остались без удовлетворения.Мы обратились в Ново-Переделкинский орган опеки и попечительства за комментарием к этой непростой коллизии. «Мне необходимо посоветоваться с главой муниципалитета», – поколебавшись, ответила в телефонную трубку главный специалист Наталья Филиппова, возглавляющая сейчас это подразделение. После чего никакого ответа ни от органа опеки и попечительства, ни из муниципалитета мы так и не дождались.Впрочем, позиция оппонентов Сотниковой четко прослеживается в судебных документах. Дело в том, что 8-я статья Федерального закона «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей», вступившего в действие 13 лет назад, разрешает выписывать подопечных лишь с согласия местных органов опеки.«Никто нас о снятии с регистрационного учета Толи Сотникова в известность не поставил, поэтому мы считаем, что его выписали из Ивановского нелегально», – заявляет Нина Федорова, заведующая отделом опеки и попечительства Борисоглебского районного управления образования (в Ярославской области, в отличие от Москвы, функции опеки и попечительства по-прежнему выполняют государственные органы исполнительной власти, а не местного самоуправления).Кстати, до сих пор никем не отмененным постановлением главы Борисоглебского района от 28 апреля 2006 года за круглым сиротой Толей Сотниковым официально закреплен 24-й дом в селе Ивановское. То есть, буквально применяя упомянутый закон, по достижении совершеннолетия молодой человек сможет там обосноваться на веки вечные. А если верить выписке из домовой книги, составленной 18 мая прошлого года специалистом администрации Высоковского сельского поселения Борисоглебского района Еленой Саловой, по этому адресу даже значится зарегистрированным «Сотников Анатолий Юрьевна 06.10.1998 года рождения» (так буквально напечатано в оригинале документа). Так что же, вопрос исчерпан?[b]«Вперед», к победе идиотизма[/b]Отнюдь нет. Во-первых, постоянно по адресу: село Ивановское, 24, сейчас никто так и не зарегистрирован, что лично подтвердила мне в сельсовете Елена Салова.Когда же я продемонстрировал ей выписку из домовой книги, та очень удивилась и только и смогла произнести, что, мол, наверное, это какая-то ошибка.Во-вторых, вступившее в силу еще в 2007 году решение суда первой инстанции «приписало» Толю Сотникова к пресловутому селу Ивановское, сохранив в Москве за мальчиком лишь временную (на весь период нахождения под опекой) регистрацию.Трудно, правда, сказать, каким, по мнению служителей Фемиды, образом ответчик (если помните, в его роли выступало Ново-Переделкинское территориальное подразделение ФМС России) мог бы зарегистрировать ребенка в Борисоглебском районе. Но, как двумя годами позднее признал тот же Солнцевский суд, это решение не исполнено не только по формальной, но и по принципиальной причине.По какой же? А просто теперь постоянной регистрации противится… борисоглебская районная администрация.Оказывается, по справкам Высоковского сельского поселения от 2006 года и местного сельскохозяйственного производительного кооператива «Вперед» от 2007 года 24-й дом в Ивановском непригоден для проживания. Правда, это нисколько не мешает борисоглебским чиновникам последовательно настаивать на… незаконности Толиной выписки оттуда! В-третьих, как попутно выяснилось в ходе многоэтапных судебных разбирательств, этот злосчастный дом никогда не принадлежал ни матери Толи Сотникова Ирине Макаевой, ни ее родителям, поэтому мальчик не может претендовать на открывшееся после смерти отца наследство. Оказывается, родовое гнездо Макаевых еще в 1970-е годы сгнило, и его разобрали на дрова, после чего правление колхоза «Вперед» предоставило тем состоящую на своем балансе ближайшую к оврагу избу.Теперь же «Вперед» – это, как уже говорилось, сельхозпроизводительный кооператив, т. е. предприятие частной формы собственности. Так что строение, выходит, даже не принадлежит государству.В-четвертых, как довелось убедиться воочию, здесь кто-то проживает – и уж во всяком случае, не школьник Толя Сотников! Кто же? Этот вопрос очень занимал меня, пока я ошарашенно стоял на околице Ивановского перед заливисто тявкающей собакой и улавливал еле заметный запах протопленной ранним утром печки. Но тут, скрипя валенками по свежему снегу, к крыльцу притопала сама хозяйка.[b]Деревенский детектив[/b]Оказалось, с согласия кооператива «Вперед» сельсовет еще три года назад сдал дом фельдшеру медпункта местной средней школы Ларисе Лапшиной.– А своего-то дома у вас разве нет? – поинтересовался я у Ларисы Ивановны прямо возле крыльца.– Да я ведь с дочерью из Батайска сюда приехала, – объяснила та.– Это в Ростовской области? – удивился я. – Зачем???– Нам тамошний климат не подходит, – без тени смущения отвечала Лапшина. – Последние годы летом там температура ниже +40 не опускается, и мы с дочкой болеем. А здесь, в Ивановском, замечательный воздух и прекрасная школа. Многие даже из Москвы сюда на постоянное место жительства перебираются – вон, видите, богатые дома строятся?Не исключено, я не уловил каких-то скрытых тенденций во внутренних миграционных настроениях российской элиты. Но поверить, что село в ярославской глуши, даже обладающее, по словам Лапшиной, прогрессивнейшей, дающее едва ли не лучшее в стране образование средней школой, превратилось в мекку переселенцев со всей страны, с ходу было трудновато. На том мы с хозяйкой и расстались. Напоследок она рассказала, что по согласованию с администрацией, избу ей выделили безвозмездно, а оплачивает она только электроэнергию.– Да в этой развалюхе не то что жить – скотину держать нельзя! – бушует адвокат Валентины Сотниковой Дмитрий Фирсов. – Раз суды выписали ребенка фактически в никуда, а прокуратура молчит, мы готовим документы в Европейский суд по правам человека в Страсбург!Возможно, про скотину – это перебор. Внешне дом не сильно отличается в худшую сторону от соседних, да и Лапшина вряд ли заселялась туда под принуждением. Но интересный все же сюжет вырисовывается, если чуть упростить юридические хитросплетения этого и впрямь запутанного дела. Сначала мальчика выписывают из Ивановского, на бумаге оставляя дом за ним закрепленным. Потом, пока идут судебные тяжбы, признают строение непригодным для проживания, что не мешает «бесплатно» (вероятно, в порядке социальной поддержки ценных кадров, переезжающих в вымирающую российскую глубинку из Черноземья) поселить туда Ларису Лапшину с дочерью. А между делом в домовой книге появляется «ошибочная» запись о постоянной регистрации Толи Сотникова…Ну не деревенский ли детектив?[b]Закон есть закон[/b]А как же быть с 20-й статьей Гражданского Кодекса, признающей местом жительства несовершеннолетних место жительства их законных представителей? Не следует, наверное, забывать и о том, что в любом законе, помимо буквы, присутствует дух. Тезис же суда о том, что постоянная регистрация Сотникова в Москве может навсегда лишить его права пользования домом, где сейчас живет Лапшина с дочерью, не выдерживает проверки здравой житейской логикой. Как говорится, от такого права и даром избавьте. Ну сколько стоит изба, срубленная, если верить полусгнившим тесаным цифрам на наличниках, больше восьми десятков лет назад, без мебели и с покосившимися удобствами на свежем воздухе, да к тому же принадлежащая сельхозкооперативу? Вряд ли больше одного квадратного метра в квартире пусть даже такого безнадежно периферийного московского района, как Ново-Переделкино. Вопрос же о том, где лучше мальчику – в тесноватом, но все же современном жилье мегаполиса или в бревенчатом доме, где, кроме свежего воздуха, никто ничего вам не гарантирует – как вы понимаете, риторический. А я никогда не поверю в то, что законы, регламентирующие деятельность органов опеки, принимаются для ухудшения условий жизни сирот.Стоит, впрочем, сказать и о следующем. К чему с экономической точки зрения сводится данное столкновение интересов? Сотникова, находясь в очереди на улучшение жилищных условий, пытается претендовать на большую по сравнению с ее нынешним официальным статусом.Ново-Переделкинский же муниципалитет встает грудью на защиту государственных интересов. Если хочешь брать Толю в семью по-настоящему, так и читается между строчек в судебных материалах Ново-Переделкинского органа опеки и попечительства, то усыновляй его (и в этом на первый, весьма поверхностный, взгляд присутствует сермяжная правда). А этак все москвичи понапрописывают к себе сирот из провинции, а мы им потом новые квартиры выдавай?! Но при этом облеченные властью лица «забывают» и о том, что Валентина Сотникова Толе Сотникову, мягко говоря, не совсем чужая тетя, и о том, что никто и никогда в России не разрешит официально усыновить ребенка многодетной матери-одиночке. Да, Сотникова хочет чуть большую, чем ей положено сейчас, при четверых прописанных в «двушке», квартиру. Это что, преступление?А чем провинился Толя Сотников? Неужели тем, что появился на свет неподалеку от Борисоглебского монастыря и озера Неро, а не возле чуть более известных Красной площади и Москвы-реки? Что ж ему теперь – на манер героя французской кинокомедии «Закон есть закон» в бессильной злобе зашагать прочь по границе Московской и Ярославской областей, раз ни там, ни тут государство его видеть не желает?– Иногда он уткнется ко мне в плечо и говорит: «Никому я не нужен, мама…» – произносит Валентина Сотникова на прощание. – А мне его и утешить-то нечем, кроме как уверять, что братья и сестры никогда про него не забудут. Ну и я, конечно…[i]Ярославская обл.[/i][b]Автор просит считать материал официальным обращением в Аппарат уполномоченного по правам ребенка в России Павла Астахова.[/b]