Кладь спасения

Дальше — страшный счет. Десять человек. Тринадцать. Цифры не точные, теплится надежда — а вдруг они будут меньше. А вдруг...

Полной ясности еще нет. Сначала звучало предположение, что в самолет попала молния. Впрочем, это — потом. Это — детали.

Главное — люди... Те, что спаслись. И те, что спастись не успели...  

Уже известно, что по следам трагедии возбуждено уголовное дело по статье 263 УК — то есть пока виновным, которые не определены, инкриминируется «нарушение правил безопасности движения самолета, повлекшее смерть двух или более лиц». Так сухо и деловито звучит эта статья. Пилоты живы, с ними работают следователи.

Точки будут расставлены, в этом сомнений нет. Пока же — только наблюдения. По нормативам, существующим в «Аэрофлоте», на разрешение подобной ситуации отводится 90 секунд. Это полторы минуты, которых должно хватить на эвакуацию людей из терпящего бедствие воздушного судна. Время, за которое люди, взяв себя в руки и отдавая себе полный отчет в ценности каждой секунды, беспрекословно подчиняются указаниям экипажа. Так оно и было, очевидно. И эвакуация в данной ситуации произошла рекордно быстро — за 66 секунд, фактически за минуту.

На кадрах, снятых очевидцами, люди покидают самолет не с пустыми руками. Мелочи — не мелочи, но кладь в руках. Та, которая по строгому распоряжению «Аэрофлота» никогда не остается на время полета даже у ног пассажира — она полностью убирается в верхние отсеки.

Тогда как такое может быть? Что ее, не убрали и она путалась под ногами в экстренной ситуации, которая, на беду, произошла? Или ... убрали? И полезли за ней в эти самые отсеки, когда стало ясно, что судно терпит бедствие, пытаясь все же вынести из огня... Что? Деньги, документы и вещи?

Поддержим как можем тех, кому сейчас невыносимо больно, кто потерял родных и близких / Фото: Алексей Орлов, «Вечерняя Москва»

Если со временем выяснится, что кто-то, покидая самолет, действительно силился прихватить с собой что-то из скарба, история априори приобретет несколько иную окраску. Вот они — кадры. Какая-то сумка в руках. Рюкзак взваливается на плечо. Что-то квадратистое, явно не легкое, над чем склоняется кто-то только что покинувший аварийный трап. Снимки бесстрастно фиксировали огненную жуть. И эти детали, которые теперь не дают покоя.

Вообще в видеосъемке подобной трагедии есть что-то патологическое. Там — боль и беда, тут — фиксация. Но, может быть, она поможет установить истину и во всем разобраться? Успокоимся этим. Как радовались сегодня, когда видели эти кадры спасения — потому что вот еще человек, еще, живые!

Очень горько, что спаслись не все... Дико больно, что — по последним данным — погибли дети. Но если хотя бы одна секунда из этого невероятного рекорда — 66 секунд! — была потрачена на протаскивание по проходу своей ручной клади...

Да, не хочется в такой момент думать о гадком. Хочется радоваться тому, что профессионально сработал экипаж. Что он, поняв, что с судном что-то не то, успел вернуться, чем были спасены многие, и что в момент невероятно ответственный явно было сделано все возможное для того, чтобы потерь было как можно меньше.

Как всегда в подобной ситуации не хватает слов, а правильные и нужные куда-то деваются, и нелепый вопрос «за что?» перекрывает кислород.

Поддержим как можем тех, кому сейчас невыносимо больно, кто потерял родных и близких. Словами, плечом, слезами, разделенным черным горем, страшным своей неожиданностью и необратимостью. И подождем результатов расследования.   

ДРУГОЕ МНЕНИЕ

Старые уроки новой трагедии

Колонка обозревателя «ВМ» Михаила Бударагина:

Неизвестно, как бы повел себя каждый из нас, оказавшись на борту этого самолета: теоретически мы все, конечно, подкованы, все знаем etc, но на практике часто даже в час пик в метро начинаем дергаться и паниковать, хотя уж казалось бы (далее...)

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции