Мария Витальевна Полицеймако – своего рода центр театральной династии. Ее знаменитый отец, Виталий Павлович Полицеймако, играл в БДТ у Товстоногова, мама, Евгения Михайловна Фиш, была первой партнершей Александра Менакера (звездой эстрады, сказали бы сейчас, хотя тогда звезд не было – были Артисты). Служебный роман с инженером по образованию и актером по призванию Семеном Фарадой продолжил династию в лице Михаила Полицеймако.Несколько лет назад в этой замечательной семье случилась страшная беда. На следующий день после смерти друга Григория Горина с Семеном Львовичем случился инсульт, с последствиями которого семья борется до сих пор, являя прекрасный пример того, как надо быть вместе – и в горе, и в радости.[b][i]И я пошла на завод[/i]– Ваш отец, знаменитый актер БДТ Виталий Полицеймако, успел застать рождение Театра на Таганке…[/b]– Застать-то он застал, но меня, к сожалению, не видел, если не считать каких-то отрывков. Папа был против моей актерской карьеры, как, наверное, у всех актерских детей отцы противятся. Он говорил, что у меня не бойцовский характер, нет кулаков. Конфликтуя с ним по этому поводу, я пошла работать на завод «Светлана», была испытательницей электровакуумных приборов. И только проработав несколько лет, поступила в наш ЛГИТМиК. Потом, незадолго до смерти, папа приезжал в Москву, приходил в наше общежитие, кормил нас, помню, яичницей из огромной сковородки. Очень жалел, что так и не увидел меня на сцене, даже мечтал что-то сыграть со мной, планы строил…[b]– А мама?[/b]– Мама видела много и была довольна. Мама, Евгения Михайловна Фиш, была замечательная актриса, сначала драматическая, потом эстрадная – чрезвычайно трудолюбивая и жизнерадостная. Папа, приходя на ее репетиции, спрашивал – ну, чем будешь удивлять? Она была бесконечная выдумщица, писала стихи. У нее были необычайно талантливые руки, она разрисовывала моему Мишеньке такие открытки, что можно было издавать отдельной книжкой. Надо было просто смотреть на нее и только брать, брать, брать.[i][b]Дару божьему в вузе не научат[/i]– Семен Львович – один из тех редчайших актеров, кто обошелся без диплома об актерском образовании…[/b]– Да, он окончил Бауманский – теперь университет. Юрий Петрович принял его без всякой бумажки. Да и Райкин его звал.[b]– Ну а вы-то давали ему профессиональные советы?[/b]– Никогда. У Сени – дар божий, необычайное чувство юмора, чувство правды, а интонация такая, что ее нельзя придумать и ни в каком вузе не научить – это от Бога.[b]– В прошлом году начинали работать над телеспектаклем по Чехову. Какова его судьба?[/b]– Телеспектакль – громко сказано. Мы с Сеней занимаемся тренировками – на дыхание, на мышцы, на развитие речи, скороговорки произносим. Для этих тренировок взяли безумно смешной рассказ Чехова «Кривое зеркало». Я переписала большими буквами по экземпляру себе и Сене, его реплики красным цветом подчеркнула. Его мы и читаем на два голоса – за мужа и за жену. Была у меня мысль заснять это на пленку, но состояние Семена нестабильное, да и где найти операторов...Затем мы в процессе этих домашних уроков поем с ним песни: «Вставай, страна огромная», «Это есть наш последний и решительный бой», «Раскинулось море широко», «Катюшу». «Наверх вы, товарищи, все по местам», «Каким ты был, таким остался», «Эх, полным-полна моя коробочка», «На закате ходит парень», «Что сказать вам, москвичи, на прощанье», «Легко на сердце от песни веселой», «Уно моменто», конечно же. Военные – все, которые помню хоть по одному куплету.[b]– В общем, все духоподъемные. Современные не поете?[/b]– Да я мелодии их не знаю. А завершаем все русской народной песней, которую в пять лет пела Сене его няня Надя. «Барин дал четверку чаю, и велел ее сварить./ А я от роду не знаю,/ как проклятый чай варить./ Тут я взял на скору руку:/ чай весь высыпал в горшок/ и приправку – перцу, луку,/ и петрушки корешок./ И залил его водою,/ и морковки накрошил,/ и лавровых листьев с перцем/ положить я не забыл./ На таган его поставил,/ три раза прокипятил,/ сверху, чтоб для украшенья,/ взял и маслицем полил./ Снес и в горницу поставил, /все убрал и вымыл пол./ И не долго дожидался – / тут и барин мой пришел:/ «Если будешь так все делать/ и так будешь исполнять,/ я тебе на праздник душек/ подарю рублишек пять./ Пять рублей – ведь это много,/ с ними можно погулять./ И Акулька-недотрога/ тебя будет уважать»./ Вдруг мой барин расходился,/ меня в горницу позвал,/ в волосья мои вцепился/ и таскал меня, таскал./ «Ты чего за образина?!/ Ты чего мне натворил?!/ Ты скотина, ты дубина,/ чтобы черт тебя сварил!»/ Долго думать я старался,/ чем ему не угодил./ Наконец я догадался/ – чай ему не посолил». Вот на этой ноте мы завершаем наши занятия. Только до сих пор не знаем, что такое «праздник душек»?[b]– Вы видели Семена Львовича до того, как он появился в Театре на Таганке? Какое он произвел на вас впечатление?[/b]– Раньше не видела. Пришел человек, очень не похожий на актера, без этой актерской придури, фанаберии, юмора дешевого, – обыкновенный, очень замкнутый, неулыбчивый. Он вообще не экстраверт, он интроверт – не разговорчивый, но очень остроумный. Скажет что-нибудь – все смеются, а он молчит.Сеня сразу же стал репетировать второго бога в «Добром человеке». Потом мы репетировали с ним «Бенефис», где он играл и Счастливцева, и Несчастливцева, и еще очень смешно играл сваху – в усах.[b]– Можно ли сказать, что когда вы стали партнерами не только в жизни, но и по сцене, вы открыли для себя что-то новое в Семене Львовиче?[/b]– Я бы не сказала, что увидела что-то принципиально новое – просто он очень талантливо делал свои роли. Мы исполняли концертный номер «Экзамены на первом курсе», где он потрясающе играл двоечника, обвешанного шпаргалками, а я педагога. Он со многими играл этот номер – с Мариком Розовским, Ильей Рутбергом, ну а со мной – когда мы ездили с концертами.Общих фильмов у нас два – «Система «Ниппель» Панкратова-Черного и «Попугай, говорящий на идиш» Эфраима Севелы. Там он очень здорово сыграл старика портного – любовника моей героини, пекарихи из Литвы. Он за мной ухаживает, обшивает моего сына, а потом начинается война. Всех в деревне убили, кроме него и этого мальчика, который через все армии мира вернулся в Литву искать маму. А нашел только этого старика, который сохранил портрет молодой матери и того самого попугая. Меня поразило тогда, как трагически Сеня сыграл этого старика. Он вообще очень хотел играть трагические роли, но ему не давали – ни в кино, ни в театре. Все хотели использовать его дар смешить, ведь это труднее, чем заставить человека заплакать. Сеня очень хотел сыграть Короля Лира, но никто бы ему не дал.[b]– А прийти, воспользовавшись правом ведущего артиста, и сказать – хочу, мол.[/b]– Не тот он человек, да и я не такая, чтобы говорить о своих желаниях. Мало ли чего мы хотим.[b][i]На батуте пока не прыгаю[/i]– Вы играли в первом варианте «Доброго человека из Сезуана»…[/b]– …да, я здесь с 64-го года, с того легендарного курса, который делал «Доброго человека», осталась одна. 47 лет рядом с Юрием Петровичем.[b]– Он советуется с вами в чем-нибудь?[/b]– Он не советуется и вообще не терпит демократии в театре, что абсолютно справедливо. Но я чувствую его расположение, уважение ко мне.[b]– С каким чувством вы восприняли новую версию?[/b]– Этот спектакль так и остался гениальным, очень современным, музыкальным, душевным, политическим, попадающим в сердце. Когда-то это был взрыв, но и сейчас публика замечательно его принимает, зал всегда полный. Полина Нечитайло, играющая мою роль, со мной советовалась. Так что никакой ревности.[b]– Как вы вообще чувствуете себя в этой молодой труппе, где прыгают на батутах, ходят по канатам и чего только не вытворяют на сцене?[/b]– Очень хорошо. Я пока не прыгаю, но… каждый делает свое дело.[b]– Вы по-прежнему заняты во многих спектаклях. Что вам сегодня ближе по настроению – кафкианский абсурд «Замка» или мораль «Сказок», убеждающая, что надо быть добрым даже в недоброе время?[/b]– По-моему, в Кафке нет никакого абсурда, к сожалению. Так только принято говорить. Главное, чтобы спектакль человека волновал, каждого человека.[b]– А какой спектакль, повашему, сегодня больше всего «попадает» в зрительный зал?[/b]– Я считаю, что «Горе уму» – тонкий, веселый, сценический, музыкальный.[i][b]Мальчиков надо баловать[/i]– Известно, что соседом Семена Львовича по коммуналке когда-то был Владимир Ресин – они чуть ли не братьями друг друга считали. Сегодня вам как-то помогает такое «родство»?[/b]– Несколько раз он помогал нам, когда были трудности. Но все-таки мы стараемся не звонить и не просить, хотя есть масса проблем.[b]– Когда-то вы съехались с обеими мамами, объединив в одной квартире четыре поколения. Поделитесь, пожалуйста, житейской мудростью – как вам удавалось уживаться?[/b]– Обе наши мамы были хорошие, любимые. Я и с первой невесткой потом жила. И с нынешней Мишиной женой. Так что дом у нас всегда веселый и шумный.[b]– Ваш сын Михаил Полицеймако тоже получился замечательным актером, но ушел из репертуарного театра, предпочтя вольные хлеба антрепризы. Вы одобряете такое решение?[/b]– Такие вопросы Миша решает сам. Он работал в РАМТе, но ему стало трудно материально, он же везет на себе груз ответственности за три семьи – воспитывает сына от первого брака, содержит свою семью и нас с Сеней.[b]– У вас, матери двоих сыновей, есть какие-то рецепты, как надо воспитывать мальчиков?[/b]– Ничего не надо делать специально. Ребенок должен смотреть на тебя и видеть, как ты живешь. Если ты порядочный – и он будет, ты читаешь книжки – и он будет. А мальчиков надо баловать. Им предстоит очень трудная жизнь. С ними нужно быть откровенным. На них потом упадет ответственность за чужие жизни. Это девочка еще может спрятаться за спину мужа, а мальчик нет.[b]– Это вы убедили Семена Львовича принять крещение?[/b]– Не та эта штучка, чтобы его в чем-то можно было убедить! Нет, все его поступки были абсолютно самостоятельны и сознательны. Он пошел на это давно, задолго до болезни, еще в советское время.[b]– ?![/b]– Да-да. Крестился в Ваганьковском храме.[b]– Многие служители церкви считают актерство греховной профессией…[/b]– Что тут скажешь. Я считаю, можно соблюдать все заповеди и быть актером. Только врать не надо. Настоящее искусство дает счастье и воздух, поэтому соприкасается с верой. То, что развращает и тащит в бездну, я не считаю искусством. Да у нас, кстати, и нет таких спектаклей.[b]ЧИТАЕМ ВМЕСТЕ[i]Часто ли в театре вам хочется воскликнуть: «Не верю»?[/i]Инна СВЯТЕНКО, депутат Мосгордумы:[/b][i]– Довольно часто. Поэтому я предпочитаю смотреть театральные постановки, от которых, как я заведомо знаю, получу удовольствие.[/i][i][b]Дорогие друзья![/b][/i]Мы публикуем расчетный счет любимого артиста для всех, кто неравнодушен к его судьбе.[i]Стромынское ОСБ № 5281/0046Сбербанка России ОАОБИК 044525225 ИНН 7707083893К/с Сбербанка России30101810400000000225В ОПЕРУ Московского ГТУБанка России г. Москвыр/сч 30301810438006003829КПП 775003010 ОГРН 1027700132195ОКПО 02751644 ОКОНХ 96130Л/сч № 42307.810.9.3829.4300266ФИО Фарада Семен Львович[/i]