Проглотила роман Александра Терехова «Немцы», которому на минувшей неделе присуждена премия «Национальный бестселлер». И ощутила что-то вроде помывки в русской бане, которую он описал, — где полагалось пожимать всем руки — пивные, водочные, потные руки, руки, не вполне освободившиеся от квашеной капусты, руки, отложившие вареную картошку, руки, на мгновение разлучившиеся с корюшкой, запястья рук, не смогших расстаться с сочившимся раком…

Противно, как будто случайно видишь в дверную щель неприличную сцену… А вот герою с немецким именем Эбергард, которого система перемалывает в мелкую крошку, нельзя не посочувствовать.

Получилась ли эта вещь «посильнее «Фауста» Гете»? Возможно, хотя не берусь сравнивать, и вообще — не рвусь в рецензенты. Я, собственно, о другом.

Все критики бросились называть роман социальной сатирой на чиновников-коррупционеров, увидели какую-то новую популяцию в России… Помилуйте, господа! Признайтесь честно, хотя бы самим себе: разве все это — не о нас самих? Разве жизнь префектуры «Востоко-Южного округа» нас не касается, не окружает нас каждый день, за монитором, за мелодичным звоном «Нокиа», за шелковыми занавесками в спальне?..

Ах, вы живете в другом районе… Тогда скажите: вам не заносят? Нет? А вы — не заносите? Всем — врачам, учителям, маленьким и большим начальникам разных нужных контор, по Терехову — «пастухам своих интересов». Ах, не деньги — подарки или там порешать для кого-то вопрос...

Как говорит герой книги, «им ведь надо что-то кроме денег… Мои дни, ночи. Душа. Существо!» Вообще читаешь вроде и не книгу, а посты в Интернете, где наши граждане и гражданки повествуют о ежедневной житейской тупости, мерзости ДЭЗов и чинуш, обычной, рядовой и, что самое главное, привычной. И разве практически в любом трудовом коллективе нет той же подковерной борьбы, где «рано утром на рассвете волки зайчиков едят»? Когда над руководителем пресс-службы округа Эбергардом начали сгущаться тучи — «монстр», как сотрудники прозвали вновь назначенного префекта, обращался с могущественным прежде пресс-секретарем, как с пустым местом, — тут же те, кого он считал друзьями, с кем регулярно ходил в кабак и душевно общался, перестают его… видеть! Ну, чтобы тень от недовольной брови начальника не зацепила, не накрыла случайно и их.

Вот и моя приятельница, которая работает далеко не в чиновничьей сфере, а в успешной фирме, рассказала: появились, говорит, у нее легкие трения с начальством — и вдруг стала замечать: вроде все, как всегда, но… Куда ни посмотрю — где глаза напротив? Нет глаз напротив. «Раньше, бывало, вхожу — и сразу навстречу улыбки: Верочка, Дашуня, Галочка — все подружки, с которыми вместе курили, сплетничали, до ночи просиживали за срочным отчетом. А теперь они уткнулись в компьютеры по самую маковку, делают вид, что трудятся в поте лица, поздороваться им недосуг»…

Грустно и смешно.

Так что не обольщайтесь, якобы все в романе «Немцы» — о них, а не о нас, — немцы давно в городе! А история удушающей борьбы героя за права на дочь от первого брака, с которой запрещает видеться бывшая жена? Да включите программу Малахова на Первом — все о том же… Но эти переживания и отличают Эбергарда от других персонажей, делают его человеком: «У меня все сложилось, я все выстроил — я не пропаду. Но я почему-то — ничего не чувствую по-настоящему. А с дочкой — почувствовал. Первый раз! Я ожил. Теперь не могу остановиться, это само…» Карьера рухнула, а он — ожил. И за это самое получил прощение — ему была дарована встреча с любимой дочкой… И вроде бы хеппи-энд, но радоваться что-то не хочется.

Ведь не каждому удается договориться с Богом, чтобы Господь «вложился», «посоответствовал» и «добавил от себя»… А вдруг Бога не устроят условия соглашения?

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции