Улыбнитесь, мой друг дорогой
Сегодня — Пушкинский день. Вне юбилейных торжеств, добавляющих пафоса, мне Александр Сергеевич куда ближе и родней: понимаю его так, что и обращаюсь по-свойски: «друг дорогой».
Увы, я начала понимать его по-настоящему лишь после сорока, когда сознание смогло отказаться от забитых в него шаблонов, «отринуть» их, как сказал бы сам поэт, и прийти к пониманию его гениальности не через штампы «Пушкин — наше все» или «Евгений Онегин» — энциклопедия русской жизни», а через внимательное чтение его строк.
Конечно, Пушкин был гением, но не потому, что так написано в учебнике литературы. Не дожив до сорока, он понял про нашу жизнь — и ту, что была при нем, и ту, которой сейчас живем мы, — куда больше нас. Верю в существование его философских тетрадей, или «сафьянной тетради», поскольку гениальность Александра Сергеевича не могла уместиться в рамки его предельно короткой жизни. И он вышел за ее пределы, вдохнув бессмертие.
Мне жаль, что Пушкина «проходят» в школе — так проходят мимо забора. Жаль потому, что он там лишь пункт программы, его не учат чувствовать, а чувство — это главный ключ к его пониманию. Да, дети послушно бормочут что-то про «солнце русской поэзии», но в основном без истинного внутреннего отклика. Александр Сергеевич, реально ответивший в своих стихах на все вопросы, стал своего рода жупелом: им затыкают дыры, как угол дома паклей, тогда как он для россиян — воздух, которым дышат. Так что с днем рождения, Александр Сергеевич. «Где же кружка...» .
Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции
Эксклюзивы Что значат образы в наших снах и о чем они могут нас предупреждать И Красная, и зеленая площадь: какими были первые программы на советском телевидении Как снизить экранное время и добавить в жизнь активность Картонка, занавеска и «скидочка хорошему человеку»: что значили рынки для новой России Почему кокошники снова вошли в моду
