4 сентября, когда мы готовимся отметить 868-летие со дня основания Москвы, уместно вспомнить некоторые, говоря современным языком, геополитические коллизии того времени.

Сквозь мутную толщу прошедших лет видно, увы, далеко не все. Мы даже не знаем, когда у великого князя и прославленного военачальника-победителя Владимира Мономаха родился сын Юрий (Георгий) — будущий основатель Москвы, прозванный Долгоруким. Речь идет не о дне рождения, даже не о годе — историки называют приблизительные даты, отстоящие друг от друга на десятилетие с лишним. Достаточно условен и год основания нашей столицы: в 1147-м она просто впервые упомянута в летописи, великий князь звал на пир своего верного соратника. Но несомненно, что именно Долгорукий занялся Москвой по-настоящему: летом 1153 года он поставил «град», превратив небольшое поселение в серьезную крепость с Кремлем, чтобы охранять его земли от недружелюбного Смоленска. Но если о младенческих днях Москвы мы знаем до обидного мало, то о противостоянии ее основателя и тогдашних властителей Киева летописцы повествуют во всех подробностях.

Затеяли тогда славяне спор, кто же первый князь на русской земле и где ее центр — в Суздале, куда Юрий Долгорукий перенес столицу из Ростова, или на Днепре? Противники то собирались в поход, то садились за стол переговоров, кровопролитные сражения сменялись примирениями, а единый, по большому счету, народ страдал изза непрекращающейся междоусобицы.

Это была, по сути, первая настоящая гражданская война на Руси. Славяне дрались друг с другом, и брат шел на брата. Достаточно сказать, что главными противниками Долгорукого были его ближайшие родственники: брат Вячеслав, тоже сын Мономаха, и княживший в Киеве племянник Изяслав.

Только если ростовскому князю помогали свои — черниговцы, рязанцы, муромцы и давние союзники-половцы, то Киев для борьбы с братьями-русичами предпочитал звать иноземцев. Власть Изяслава вообще во многом держалась на наемниках, в основном из Польши и Венгрии. Однажды он даже вести переговоры со своими противниками уполномочил иноземных воевод. Но получил жесткий ответ: поляки с венграми не имеют никакого права вмешиваться во внутренние дела Руси.

В битве на реке Стугне, тщетно пытаясь остановить бегущих с поля боя своих воинов, Изяслав с горечью вопрошал: «Одни только чужеземцы теперь остались моими защитниками?!» И вновь обратился за помощью к венгерскому королю Гезе II, который послал ему десять тысяч всадников. Но венгры погоды не сделали, и их в конце концов разгромили войска русичей.

Лишь окончательно утвердившись на киевском престоле, Юрий Долгорукий смог установить мир на Русской земле. Увы, совсем недолгий: после пира у киевского боярина Петрилы он, проболев пять дней, скончался. Историки спорят, была ли его смерть естественной.

Недаром говорят: история развивается по спирали, и одни и те же события повторяются на новом витке развития. Это в лучшем случае. А в худшем — история движется по кругу, и потомки повторяют ошибки своих предков.

Мнение колумниста может не совпадать с точкой зрения редакции «Вечерней Москвы»

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции