Книги без фиги

Сергей Голицын выжил и стал детским писателем. Не потому что во взрослые писатели не пускали. А потому что именно так он, русский аристократ, мог исполнить своё предназначение – служить отечеству. В книгах для советских детишек у него – только свет. Он писал о русской истории («Евпатий Коловрат», «Сказание о земле Московской»), о том, как это здорово и интересно – изучать историю родного края («Сорок изыскателей», «За берёзовыми книгами», «Тайна старого Радуля») – добрые и весёлые приключения, исподволь учащие любить эту безобразно большую, безобразно неустроенную страну Добрые серьёзные книги без диссидентской фиги в кармане. Знать не княжеское это дело – фиги крутить.

Ненавидя зло и посвящая себя борьбе с ним, мы приумножаем его силы. Думаем, что боремся, а на самом деле добавляем к чужому злу капельку своего. Отвечая на зло добром, мы делаем зло слабее, лишаем его подпитки. Понятно, что это трудно – отвечать добром на обиды: психология мешает. Но «место психологии должно быть в лакейской». Любовь – не вопрос психологии. Это вопрос силы духа.

Мы любим своих детей и поэтому стараемся оградить их от зла. А если любим народ, страну?  Почему считаем, что непременно обязаны растравливать её раны, расковыривать язвы? Патриотизм – это, мол, когда видишь и не скрываешь недостатки.

«Моя мать хорошая женщина, но дура».

Или вот ещё: «Люблю отчизну я, но странною любовью». Вроде привычно. А попробуйте так сказать: люблю детей своих, но странною любовью. Сразу странно от такой странной любви становится. Что значит «но»?

«Но» или «не»?

У князя Голицына никаких «но» не было. Хотя прав на этот предлог он имел поболе иных исстрадавшихся сердцем Быковых.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции