Главное
Путешествуем ВМесте
Карта событий
Смотреть карту
Сторис
Если попали в ДТП, что делать? Полицейский с Петровки

Если попали в ДТП, что делать? Полицейский с Петровки

Теракт в Крокус Сити

Теракт в Крокус Сити

Какие профессии считались престижными в СССР?

Какие профессии считались престижными в СССР?

Выборы

Выборы

Ювелирные украшения из СССР

Ювелирные украшения из СССР

Идеальный мужчина

Идеальный мужчина

Полицейский с Петровки

Полицейский с Петровки

Фестиваль молодежи

Фестиваль молодежи

Русский след в Гарри Поттере

Русский след в Гарри Поттере

Почему усилия властей по борьбе с бедностью неэффективны

Общество
Недавно министр труда России Максим Топилин фактически признал, что борьба с бедностью не приносит существенных результатов. Президент поставил задачу сократить число бедных в России за ближайшие 6 лет примерно наполовину — до 10 миллионов человек. Удастся ли выполнить задачу?

Министр труда признает, что последнее серьезное снижение уровня бедности — населения, имеющего доходы ниже прожиточного минимума — наблюдалось в нулевые годы. По официальным данным Росстата, в конце прошлого года за чертой бедности находились 19,6 млн человек, или 13,3% населения. Это хуже, чем в кризисный период 2008–2009 годов. Что еще хуже, среди малоимущих находятся преимущественно семьи с детьми, много молодых семей: рождение ребенка, а особенно двух почти моментально вгоняет большинство семей если не в нищету, то в число постоянно нуждающихся. Слабое утешение: в 90-е число бедных доходило до 50 миллионов человек, или 30% населения.

Однако стоит учесть, что нынешний официальный порог бедности — величина прожиточного минимума, — положенный в основу статистических расчетов, уже давно устарел и выглядит крайне заниженным. В прошлом году прожиточный минимум по стране составил в среднем 10,3 тыс. руб. в месяц. Однако всякий, кто ходит в магазины и платит за ЖКХ, понимает, что реальный прожиточный минимум гораздо выше. И если его привести в соответствие с жизненными реалиями в отчетах Росстата, то у нас произошел бы колоссальный скачок официальный бедности.

Наша страна — это государство не только с высоким уровнем бедности, но и с высоким уровнем социальной несправедливости. Притом — растущей. По идее, две задачи — борьбы с бедностью и с социальным неравенством — надо решать параллельно. До 80% населения России считают нынешнюю систему распределения доходов в стране несправедливой.

Россия принадлежит к числу стран с самым высоким уровнем неравенства. Разрыв между самыми богатыми 10% и самыми бедными 10% составляет примерно 14 раз. Коэффициент Джини (показатель расслоения общества) примерно равен 40–41 для России (хотя некоторые эксперты оценивают его на уровне 46–47). Для сравнения, по ЕС — около 30. Наш показатель, конечно, ниже, чем в худших по этому признаку «несправедливости» странах Латинской Америки или в ЮАР (ближе к 60), но уже приближается к США (46), притом что средний уровень достатка в разы ниже. Российский коэффициент Джини приблизительно равен аналогичным показателям Аргентины, Китая и Турции. Но по некоторым показателям ситуация с распределением богатства у нас хуже американской. Так, по данным организации GlobalWealthReport, 1% богатых россиян владеет 75% национального богатства. Некоторые расчеты экономистов говорят, что ситуация еще хуже. Так, Леонид Григорьев и Виктория Павлюшина в статье «Социальное неравенство как проблема экономической стратегии России» («Экономическая политика», № 3, 1917) писали, что «доля богатства, которой владеет верхний дециль в России (то есть 1% населения) — 86%, в Бразилии — 73%, в США — 75%, в Великобритании — 54%». При этом среднемировой показатель — 45–46%, среднеевропейский — примерно 30%, в Японии — менее 20%. Поскольку с точной оценкой состояния наших «топовых богатеев» имеются проблемы (слишком высока доля офшоризации и «теневого владения» активами), возможно, ситуация даже еще хуже. Правда, та же «теневая экономика» позволяет недооценивать доходы и беднейших слоев: они могут на деле быть не так бедны, скрываясь с «тени» от государства.

Еще одна прискорбная специфика России — большое количество так называемых «работающих бедных». Это учителя школ и преподаватели вузов, врачи, медработники и ученые. Это многие высококвалифицированные специалисты. Это те люди, которые, по идее, должны быть цветом нации, ее культурной и интеллектуальной элитой, но по факту многие из них претендуют на то, чтобы превратиться в отбросы общества.

В мире есть два принципиальных подхода к вопросам сокращения бедности. Один преследует цель обеспечить максимальному числу граждан гарантированный минимальный доход (прямые выплаты, снижения налога для бедных и т. д.). Другой основан на проверке уровня доходов, делая акцент на адресности социальной помощи, когда наличие дохода ниже черты бедности является лишь одним из, но не достаточным условием для ее получения.

В России категорий нуждающихся множество. Размеры помощи тоже разные для разных категорий граждан. Но напрямую не зависят от нуждаемости — для пенсионеров, трудоспособных и детей. Основной показатель — справка 2-НДФЛ, — поводом для отказа может стать «отказ трудоспособных членов» работать. На фоне общемировой практики — это отсталый и неэффективный способ определять «адресность». Не более четверти российских расходов бюджетов (федерального и регионов) на нестраховые формы соцподдержки предоставляются с учетом оценки нуждаемости. То есть мы продолжаем делать вид, что идем по пути СССР и «социально-ориентированной» Европы 70-80-х годов прошлого века с ее универсальной «социалкой» (сейчас там от этого отказались, делая упор на адресность), но денег на это нет.

Почему усилия властей по борьбе с бедностью неэффективны Пенсионный возраст не будут повышать / Агентство «Фото ИТАР-ТАСС»

У нас на бумаге общее число мер соцподдержки и соцгарантий, реализуемых за федеральный счет, уже приближается к 3 тысячам, а число категорий «поддерживаемого» населения превышает 2,1 тысячи. Может, и вам что-то перепало, только вы этого не чувствуете. Потому что почти все меры социальной поддержки федерального уровня предоставляются по принципу принадлежности к какой-то категории населения (социальной, демографической или профессиональной), без учета реальной нуждаемости. Кроме разве что социальной доплаты к пенсиям. Не более 15% федеральной социальной помощи оказывается в виде натуральных трансфертов (льготы по оплате ЖКХ в основном), остальное — в деньгах, от чего в большинстве стран мира стараются отказываться как от не очень эффективной формы. Адресности у нас фактически нет.

Другой причиной неэффективности системы борьбы с бедностью является нежелание федерального центра передавать соответствующие ресурсы на региональный и тем более на муниципальный уровень, как это происходит в странах с эффективной системой адресной помощи. Мол, разворуют. В Скандинавии, например, вопрос делегирования ее на муниципальный уровень решен еще лет 30 назад. В США такие вопросы всегда были прерогативой штатов, а не федерального правительства. Местным властям, теоретически, виднее, кто реально нуждается. И если в России на федеральном уровне только 3% расходов на меры соцзащиты делают с учетом реальный нуждаемости, то на региональном — 25%. Что тоже мало, но лучше.

Главное условие адресности — проверка всех источников дохода и оценка возможностей семьи. У нас уже факт наличия низкого официального заработка делают семью реальным претендентом на социальную помощь. А вот в США еще в 1968 году Верховный суд принял «правило мужчины в доме». Факт его наличия (даже если он юридически не отвечает за поддержку детей, являясь лишь, к примеру, сожителем матери-одиночки) становится причиной отказа в помощи. Скорее всего, он занят в «теневой экономике». У нас нет эффективной системы учета всех, включая «теневые», доходов. Хотя в «тени» находится минимум треть фонда оплаты труда. По расчетам Независимого института социальной политики, в среднем реальные душевые доходы бедных семей в 1,83 раза выше заявленных.

Надо ведь смотреть, есть ли у «нуждающихся» дополнительная недвижимость, какая машина, есть ли земельный участок и т. д. У нас практически отсутствует такая единица финансовой оценки, как домохозяйство. Но ведь к этому уже давно пришли все развитые страны (в том числе с учетом реально проживающих вместе, хотя и не состоящих в официальном браке).

В Великобритании, к примеру, 80% социальных выплат получают 30% населения из числа бедных слоев. В Чили половина всех выплат идет 10% самым бедных. В Польше 30% самых бедных достается 60% всех выплат. То есть, 40% помощи достается тем, кто не является бедным. В Болгарии «таргетировано» таким образом лишь 40% помощи. У нас, по некоторым подсчетам, таргетировано лишь около 20% помощи. Хуже, чем в Болгарии. Между тем, даже самые бедные страны начинают программы адресности примерно с 20% населения из числа наиболее нуждающихся. Адресность работает даже в нищей Африке, приводя довольно быстро к сокращению бедности. К примеру, в Гане адресные программы (в объеме 1% от ВВП) привели к сокращению бедности в последние годы на 10%, тогда как сохраняющиеся «универсальные» лишь на 1,5%. В Мозамбике адресные программы дали в первом случае эффект в 43%, а универсальные — лишь 4%. В Нигерии, соответственно, 60% и 9%, в Руанде — 62% и 7%. Бюджетные деньги даже в Африке в этих случаях используются более эффективно, чем у нас.

Важно не только оценить реальные доходы, но и учесть, есть ли потенциальная возможность заработков. К примеру, в доме нет мужчины, есть мать-одиночка, плюс престарелые родители, плюс инвалид и т. д. Чем больше таких «обременяющих факторов», тем больше оснований для получения помощи. В Польше для получения помощи нужно присутствие хотя бы одного из 11 подобных условий в дополнение к низкому доходу (включая теневой), чтобы претендовать на помощь. В европейских странах стараются уйти от денежных выплат и предоставлять помощь в натуральной форме — в виде продовольственных талонов (о которых у нас только говорят годами), лекарств, помощи в воспитании детей, компенсации платы за дошкольные учреждения и школьные завтраки (минуя родителей, что у нас уже встречается), оплаты ЖКХ и аренды жилья. Это тоже эффективное средство отсева, — эти деньги не пропить и не прогулять.

Таким образом, нашей стране нужна комплексная программа борьбы с бедностью, осуществляемая как на федеральном, так и на региональном уровне. Она должна сочетать в себе как программы адресной помощи для тех, кто не может себе зарабатывать, так и вывод из бедности так называемых работающих бедных. Однако осуществить любые программы по борьбе с бедностью можно только на фоне уверенного экономического роста. Как его добиться — это уже совершенно другая тема.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции

Эксклюзивы
Вопрос дня
Кем ты хочешь стать в медиаиндустрии?
Спецпроекты
images count Мосинжпроект- 65 Мосинжпроект- 65
vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.