На Горбачева неча пенять

Уже почти тридцать лет тем, кто никогда не жил при СССР. Какого мнения они? И их ли это мнение, а не навеянное ностальгией родителей?

Я помню тот серенький декабрьский денек, когда мне позвонил приятель и сказал:

— СССР больше нет.

— Закусывать надо, — ответил я.

Оказывается, он не шутил.

Я вышел на улицу. Реденький снежок падал с небес. На лицах людей читалась растерянность. Но никто не рвался защищать страну.

— Как же вы не уберегли СССР? — спросили в прошлом году школьники генерал-майора ФСБ Александра Михайлова на записи моей телепрограммы.

— Как же можно сражаться, когда измена в штабах? — ответил он.

— Поздно, поздно Горбачев спохватился, — говорили мне офицеры Закавказской дивизии ВВ.

СССР. 1991 год. Январь. Мы сидим в Цхинвале под огнем. Минный обстрел сменяет пулеметный. Работают с гор снайперы. Сидим в темноте.

— Поздно! — говорят они. — Раньше силу надо было применять, а теперь вот на наших спинах и выезжают.

Были хлеб и вино. Вино мы выменивали у местных на хлеб.

Обстрел начинался, когда стемнеет — хоть проверяй часы.

— Тема на сегодня: Горбачев — иуда или жертва? — сказал я в микрофон городской радиостанции лет восемь назад. — Звоните нам в эфир...

И редакционные телефоны раскалились. Но даже отчаянные патриоты, во всем и всюду видящие заговор, признавали в тот вечер, что перестройка была нужна, страну нужно было «проветрить». Другое дело, что не стоило разваливать СССР ради джинсов и колбасы.

Стоп. А разве ее развалил Горбачев? Да, перестройка тому способствовала. И нерешительность Михаила Сергеевича пополам с хитростью не спасали. Но, может, в той декабрьской катастрофе 1991 года виноват поболее Горбачева кто-то другой?

И вы знаете кто.

— Слушай, какую-то перестройку объявили, — растеряно сообщил мне мой тогдашний начальник.

— А что это?

— Да водка подорожает, что ж еще...

Вот оно. Не стоило вырубать виноградники в борьбе с пьянством: Хванчкару и Киндзмараули алкаши не потребляли.

Февральская революция 1917 года случилась, когда в Питер три дня не завозили хлеб. Вы забыли табачные бунты и водочные баталии середины 80-х?

И еще. Я прекрасно помню, как в одно утро улицы городов заполнили дотоле невиданные панки, металлисты, брейкеры, и т.д. Они по команде отрастили хайр за одну ночь и пошили прикиды?

Нет. Так Горбачев неуклюже пытался заигрывать с молодежью. Это райкомы комсомола открыли шлюзы неформалам.

Я помню, как редакцию либерайнейшей московской газеты, возникшей на волне перестройки, составляли молодые и отчаянные мы, поверившие в свежий ветер, потрепанные холуи-неудачники из советских газет, стремившиеся занять места потеплей, и начальники с бегающими глазками. Вот они-то потом и украли в газете даже гвозди из стен.

И заховались в щель в августе 1991, потом требуя объявить себя Героями России.

Думаю, братцы, здесь другая беда. Во-первых, с возрастом прошлое видится милее. Мы хотим вернуться в молодость, когда нас любили девушки, и думаем, что это Горбачев виноват в том, что не любят теперь.

И второе — может, причина просто в том, что хотели как лучше, а уж что получилось, то и получилось? Или это Горбачев гадит в наших подъездах и орет под окном такими лунными весенними ночами?

И да. Пепел стучит в мое сердце — оно плачет по той стране.

Вот только неча на зеркало пенять, когда к вам подходит с вопросами «Левада-центр».

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции