Лидер говорит, страна слышит

Разумеется, исторически этот формат ориентирован на идею, которую реализовывали Рузвельт и де Голль: в президентской республике глава государства — последняя инстанция не только власти в техническом смысле, но и правды, и справедливости.

У Рузвельта и де Голля тоже было системное большинство: не важно, в какой форме оно реализовывалось — в партийной или в рейтингах доверия. Системное большинство — это активные граждане страны, которые в целом поддерживают избранный курс, но могут не соглашаться с теми или иными деталями.

Президент олицетворяет стабильность курса и преемственность развития. Люди апеллируют к Путину через журналистов не только потому, что до президента сложно достучаться. Сложно, но можно: есть приемные, жалобы идут постоянно, рассматриваются в оперативном режиме — все как положено.

Но дело в том, что глава государства должен отвечать в прямом эфире.

Это не столько технический, сколько символический акт, тем он и важен. Президент в России — не просто первый чиновник, как это распространено сегодня во многих странах Европы. Но Путин, разумеется, и не монарх, как многие главы стран Персидского залива и Азии. Россия не похожа на Китай, где огромную роль играет коммунистическая партия и существует борьба различных групп влияния в ней (как это было в позднем СССР).

Пресс-конференция ценна не просто сама по себе, а как часть сложного подхода Путина к государству / Фото: Скриншот трансляции «Встреча Владимира Путина с членами СПЧ»

Мы не похожи ни на кого вообще, поэтому адекватное описание той модели, что сложилась сегодня словно бы сама собой, еще предстоит выработать.

Каждая пресс-конференция — это вклад в будущее описание масштабной путинской эпохи, которая точно запомнится очень важным фактом.

Русская история часто была показательно и бессмысленно кровава: Александр Первый до конца жизни не мог простить себе убийство отца, императора Павла, а уж прошлый век подарил нам такую россыпь политических убийств и ссылок, что в глазах рябит.

Путин, оставаясь безусловным лидером и не давая институту президентской власти потерять в силе, от этого пути отказался. Борис Ельцин ушел спокойно, память о нем запечатлена как минимум в «Ельцин-центре». Михаил Горбачев жив и спокойно комментирует события в стране, ничего не боясь. Почему так?

Потому что для Путина институты важнее власти, система приоритетнее, чем возможность карать и миловать.

Пресс-конференция — когда лидер общается с прессой не как с представителями отрасли, а как с выразителями общественного мнения и читательского запроса — часть сложной и продолжающей строиться системы институтов.

Она должна остаться, что бы ни случилось в мире.

И отработке этой системы служат почти все принимаемые на высшем уровне решения, все реформы — популярные и не очень, своевременные и запоздалые. Пресс-конференция ценна не просто сама по себе, а как часть сложного подхода Путина к государству. Остается ложка дегтя. Придется ее добавить. Мы очень уважаем коллег, чтим цеховую солидарность, но год за годом некоторые журналисты демонстрируют стране и миру то, что корпоративные интересы для них важнее, чем страна. Лишь бы так не получилось и в этот раз.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции