Первые в истории СССР выборы на альтернативной основе состоялись 26 марта 1989 года. Предстояло избрать Съезд народных депутатов, который ранее принятым законом был определен как высший орган законодательной власти Советского Союза. Правильным ли было это решение?

Конфигурацию Съезда, который должен был прийти на смену Верховному Совету, определила КПСС летом 1988 года. Народных депутатов должно было быть 2250. Мог ли такой законодательный орган быть работоспособным — очень большой вопрос. Тем более что никаких политических партий, кроме КПСС, тогда не было. Стало быть, не предвиделось и никаких парламентских фракций. Депутатские группы все же сформировались позже — и именно по идеологическим взглядам, но это все равно не было настоящим парламентаризмом.

Принцип формирования Съезда был отчасти позаимствован у Верховного Совета, а частично, как ни странно, из дореволюционной истории. Хотя последнее делалось скорее неосознанно. Из 2250 депутатов 750 избирались от территориальных округов, столько же — от национально-территориальных округов, 750 — от общественных организаций. Последняя треть, по сути, представляла собой избранников от «курий», которые должны были представлять разные, как теперь говорят, НКО. Впрочем, именно по такому «советско-сословному» принципу избирались в свое время Съезды Советов, до 1936 года, когда была принята новая Конституция.

Самые большие квоты получили КПСС, профсоюзы и организации кооперативов — по 100 депутатских мест. Комсомол, Комитет советских женщин и Всесоюзная организация ветеранов — по 75 мест. Еще 75 отдали научным сообществам. Самые известные в стране люди выдвигались по квоте для творческих союзов (им тоже дали 75 мест) — архитекторы, журналисты, кинематографисты, писатели, театральные деятели, художники, композиторы и даже дизайнеры. Очередные 75 мест достались представителям ДОСААФ, Красного Креста и Красного Полумесяца, общества «Знание», Советского фонда мира и так далее вплоть до филателистов (им одно место). Как видим, примерно так компартия представляла себе социально-политическую структуру общества, от имени которого Съезд должен был принимать законы.

Эмоциональное движение против всевластия КПСС было очень сильным / Фото: Пелагия Замятина / Вечерняя Москва

Желавшая перемен страна с большим воодушевлением втянулась в «избирательную кампанию». Люди охотно выдвигались в депутаты, фактически никаких ограничений для этого не было. На 1500 мест — 7531 кандидат. Такого еще в истории советских выборов не бывало. Это был настоящий «ушат свободы». Люди битком набивались в залы, где проходило нечто вроде «дебатов» между выдвиженцами. Бурно проходили собрания и в общественных организациях. Впервые прошли прямые выступления кандидатов по телевидению.

Эмоциональное движение против всевластия КПСС было очень сильным. Многих выдвигали именно «назло коммунистам». Однако административные рычаги партия еще сохраняла, поэтому обеспечила выдвижение комфортных для себя кандидатов от многих организаций и территорий. По членству в компартии кандидаты составили абсолютное большинство (до 90 процентов). Однако сама КПСС уже не была в то время единой, расколовшись на сторонников перемен и «охранителей».

Такую систему выборов вряд ли можно назвать в подлинной мере демократической. Детальное «квотирование» отдавало неким даже феодализмом и сословностью. Однако, как ни парадоксально, именно этот принцип позволил попасть в депутаты многим известным «перестройщикам», которые раньше не получили бы ни единого шанса быть выдвинутыми. Речь о таких «прорабах перестройки», как академики Андрей Сахаров и Дмитрий Лихачев, главный редактор шумевших тогда «Московских новостей» Егор Яковлев, писатель Алесь Адамович и будущий мэр Москвы Гавриил Попов.

Позже, с подачи именно таких «прогрессистов», Первый Съезд народных депутатов начал процесс окончательного расшатывания советского режима. Местом конструктивной законодательной работы он так и не стал. Инструментом выработки столь необходимых для страны реформ тем более.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции