Никто не ожидал, а они заговорили. Те, кто становились объектами удовлетворения чужих грязных желаний на рабочем месте. «Твиттер» наводнили признания жертв из мира медиа. Это все напомнило флешмоб «Я не боюсь сказать», популярный несколько лет назад. Харассмент — это не обязательно изнасилование, но всегда насилие. Что делать, если это случилось с тобой?

Когда над тобой надругались где-то в безлюдном парке, ты постараешься больше никогда не проходить мимо этого места. Но если это случилось на работе, ты вынуждена, несмотря ни на что, приходить туда снова и снова. Держать лицо и стараться не попадаться на глаза человеку, который посмел тебя касаться. Более того, такой насильник может даже приказать тебе сделать ему чашечку кофе. И ты сделаешь. Будет отпускать остроты, пока ты ставишь чашку ему на стол. И это в лучшем случае. Потому что теперь ты уже знаешь, его стола следует бояться. Но не переживай. Ты уже прошла обряд инициации. Придут новые сотрудницы. Молодые и неопытные. Он будет занят ими. А ты — отработанный материал. Главное — молчи.

Каждый насильник рассчитывает, что жертва не заговорит. Нет жертвы — нет преступления. Все же логично. Они и правда предпочитают молчать. Возможно, это страх. А может, желание поскорее забыть омерзительные сцены перевешивает желание быть отмщенной. Но все это ровно до того момента, пока не заговорит первая. Когда становится очевидно, что ты не одинока в своем унижении, то говорить становится легче. И выясняется: «Нам всем есть что вспомнить». Это даже иногда приводит к тому, что негодяй получает по заслугам.

Так, журналист Сергей Простаков, которого обвинили сразу несколько сотрудниц, после всех этих твиттов заявил об уходе с должности и сально извинился.

— Я хочу попросить прощения у всех девушек, которых обижал, которым мое поведение показалось оскорбительным. Я искренне раскаиваюсь в том, что я так себя вел с вами. Я никогда не хотел никого обидеть или оскорбить, — пишет он, прощаясь с должностью.

Трогательно, правда? На самом деле нет.

Каждый насильник рассчитывает, что жертва не заговорит / Фото: pexels.com/Lukas

Включаю типичную девушку и начинаю цепляться к словам. «Попросить прощения у девушек, которым мое поведение показалось оскорбительным» — серьезно? Показалось, значит. Видимо, креститься надо было тем девушкам, вот и не казалось бы, что какой-то левый дядя пытается залезть под юбку. «Я никогда не хотел никого обидеть или оскорбить» — это вообще неприкрытая ложь. Хотя бы раз в жизни все мы хотели кого-то обидеть. И только господин Простаков свободен от всякой человеческой гнусности и никогда и никого не хотел. Возможно, он имел в виду не «никого» и не «никогда», а подразумевал своих жертв, к которым и обращается? Тогда надо формулировать точнее (вы же редактор). Или нужно быть очень уверенным в себе человеком, чтобы считать, что твои домогательства — это не оскорбление, а комплимент.

Но оставим в покое Сергея Простакова и других лиц, чьи подвиги точно так же всплыли в «Твиттере». Тем более что такие вещи, как домогательство или насилие со стороны вышестоящих руководителей, — это история не только про крупные компании и огромные столичные офисы. Таких историй полно и в глубинке. И очень часто именно в медиасреде.

В прошлом году на всю страну громыхнула история про изнасилованную журналистку из Великого Новгорода. Редактор местной газетки тоже решил, что он выше по должности, телосложением крепче, а значит, ему и позволено больше. Несмотря на то, что город маленький, жертва молчать не стала, история получила огласку на всю страну. А сколько женщин предпочли не выносить сор из избы, редакции, офиса?

Любое насилие над женщиной в нашей стране многие годы воспринималось как что-то нормальное. Можно было, конечно, открыть рот, но исключительно в узких кругах и желательно шепотом. Еще совсем недавно наши женщины, побитые и запачканные, смотрели на заокеанских мисс и миссис, для которых «раздевал глазами» уже, в принципе, достаточное основание, чтобы бить тревогу или идти в суд. Русская женщина очень и очень многое готова списать на состояние алкогольного опьянения (любимое оправдание всех насильников), на издержки воспитания, на ретроградный Меркурий. Но самое смачное: я, наверное, сама виновата?

Конечно, дорогая. Ты и только ты. Ты виновата, что привлекательна, устыдись этого. Ты виновата, что деловой костюм выгодно подчеркивает твою фигуру. Ты виновата, что осталась на протокольном мероприятии дольше позволенного и оказалась рядом, когда твой шеф выпил. Ты виновата, что он не верен своей жене и что ему мало просто сидеть в своем директорском кресле — нужны подтверждения власти. Ты виновата, что можешь стать таким подтверждением прямо на рабочем столе. И чем больше ты будешь плакать и просить не трогать тебя, тем больше будет то самое пьянящее ощущение вседозволенности.

Звучит как бред, да? А сколько женщин именно так и рассуждают, когда вечером часами пытаются смыть с себя едкую пленку рабочего дня. И даже когда не дошло до стола — липкие взгляды тоже тяжело смываются. Вульгарные комментарии. Грязные предложения. Все это не оставляет следов. В суд с претензией «он на меня похабно посмотрел, поправил мне прядь волос и сказал, что я аппетитная», не обратишься. Засмеют же. Вот и остается либо молчать, либо не выдержать и выкрикнуть обиду куда-нибудь в «Твиттер».

От жертв ждут молчания. Но если они начинают говорить, это может что-то изменить. И какая-то девушка придет на работу в платье, не опасаясь, что его разорвут. Многие удивятся, но женщина работает, чтобы обеспечить себя и помогать людям. Но уж точно не затем, чтобы стать сексуальным объектом.

Акция не распространяется на красивые служебные романы, но это уже совсем другая история.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции