Конечно, нынче жизнь какая? Свистни — и вот тебе уже везут курьеры поесть, попить, во что одеться, во что раздеться. Тридцать пять тысяч одних курьеров! «Каждый шакал халат имеет! А Каюм год без халата ходил», — как говаривал один персонаж из знаменитого боевика советской эпохи.

Я вот целых три месяца джинсов не имел! В университет ходил — так на меня девушки не глядели. Разве что с психфака, но это не считается…

— Поедем вечером на метро «Проспект Мира», — предложил мне товарищ, тоже штанов фирменных не имевший. — Там общага для югославов, которые «Олимпийский» строят. Все купить можно. Вообще все!

И мы поехали… Темный ноябрьский вечерок, мелкий снежок. Толпа сопящих мужиков у входа в здание да пара скучающих строителей-югославов, приглядывающих за порядком. Вышел один. Продал страждущим в шесть секунд кожаное пальто за двести двадцать рублей. На «Бегах» — городской барахолке тех времен под мостом близ ипподрома — такая вещь стоила рублей на сто, а то и сто пятьдесят дороже.

Вышел еще один. Вынес волчью шапку. Сто рублей.

— Восемьдесят, — предложили ему. Он не согласился.

Фото: pixabay.com/ru

Тогда некий проворный мужичок вырвал шапку у югослава из рук и бросился бежать. Тут про братство народов все позабыли, начались разборки. Но пострадавший чуток погоревал да успокоился — купецкое счастье какое? Здесь потеряли, там нашли. И вынес джинсы.

— Фирма, — сказал он на чистом русском, — с клепками, флажком и «хулиганками».

Мы с другом постеснялись спросить, что такое хулиганки, и, поторговавшись, забрали штаны за сто двадцать. Алкавшие дефицита мужики завистливо повздыхали, а мы пошли в ближайший подъезд на примерку. Я послюнявил спичку и потер ее о джинсы. Спичка окрасилась синим, но не шибко.

— Трутся? — тревожно спросил друг, стоя без штанов и готовясь натягивать джинсы.

— Я вам сейчас, негодяи, потру! — раздалось сверху. — Ишь, алкаши, в штанах уже выпить не могут, охальники!

И какая-то тетка замахала на нас веником. Повыскакивали из квартир на шум соседи. Народное возмущение кипело, друг проворно оделся, и мы ушли. При дневном свете джинсы оказались не фирмой, а самостроком, но качественным: с флажком, клепками и красивой оранжево-золотой ниткой. Но вот только терлись они не особо, что доставляло страдания товарищу.

А я, братцы мои, не поверите, познакомился с одной хорошей девушкой из магазина «Красный» на Рязанке: так появились в моем гардеробе кроссовки и кожаный монгольский пиджак. В нем на меня стали заглядываться даже пятикурсницы с филфака и строгие аспирантки физмата — богини, знавшие формулу любви.

Прошла Олимпиада, югославы разъехались, в магазинах стало полно дефицита. Вышла замуж моя знакомая из «Красного», и я опять стал интересен только психологиням. А что такое «хулиганки», не знаю до сих пор. И не у кого спросить на Проспекте Мира…

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции