«Модель особого типа родительства»: как изменились роли матери и отца в воспитании ребенка со времен СССР

Недавний опрос ВЦИОМ показал: 44 процента россиян считают, что ответственность за воспитание детей должна поровну делиться между родителями.

На том, что роли матери и отца в воспитании ребенка должны быть равными, в подавляющем большинстве настаивают жители крупных городов с хорошим материальным достатком. Как меняется роль отца в нашем обществе и почему отцовство становится трендом?

«Мам, представляешь, Вероника сказала, что когда она вырастет, то сама ребенка рожать не будет: это ее муж сделает! — возбужденно рассказывает мне пятилетний сын, пока мы идем домой из садика. — Но ведь папы не могут рожать? Или… все-таки могут?»

У Вероники, одногруппницы сына, папа действительно, кажется, может все. Он приводит и забирает ее из сада, гуляет с ней по выходным, ходит на родительские собрания (да, в детских садах они тоже есть!) и снимает на видео детские утренники. Честно говоря, за три года детсадовской жизни сына я ни разу не видела маму Вероники. Кажется, она работает в каком-то банке и у нее очень мало свободного времени.

И это не вызывает ни у кого недоуменных вопросов. Папы сегодня принимают участие в жизни детей не меньше мам, а иной раз даже больше. Сильный пол все чаще берет на себя часть обязанностей, которые раньше считались типично женскими: памперс поменять, покормить, погулять, поиграть... На детских площадках в спальных районах столицы количество выгуливающих ребятню пап уверенно приближается к количеству мам, ну а в центре города силы давно сравнялись. И казалось бы, это совершенно нормально: отец ровно такой же родитель, как и мать. Но моим ровесникам, как и поколению моих родителей, эта ситуация кажется удивительной, ведь нас воспитывали исключительно мамы и бабушки. Вспомните, сколько отцов приходило на родительские собрания в нашем детстве? А кому папа помогал делать уроки? Готовил бутерброды на завтрак? Заплетал косички? Ну вот то-то и оно…

Согласно исследованиям социологов на модель отцовства в советское время оказала влияние непродуманная политика в отношении семьи. Одной из первых реформ молодого государства стало уравнение матерей и отцов в родительских правах. Но делалось это специфическим образом. Так, в 1918 году отец ребенка записывался на основании простого заявления матери. Этого было достаточно для юридического признания мужчины в качестве отца ребенка.

И с этого момента записанный, согласно Семейному кодексу, был обязан участвовать «в необходимых расходах». Такая реформа хоть и проводилась в интересах женщин, но далеко не всем из них пришлась по душе. Ну кому понравится, если вдруг твоего мужа некая гражданка назвала отцом своего ребенка и с этого момента он должен ежемесячно выплачивать ей алименты? А если таких «гражданок» несколько? Понятное дело, что и мужчины пытались избежать «отцовства» всеми возможными способами. В попытках как-то решить этот вопрос власти еще больше усугубили ситуацию. Так, второй Семейный кодекс РСФСР от 1926 года провозгласил семейное равенство женщин и их независимое положение: установлен режим общности супружеского имущества, гражданские браки приравнивались к зарегистрированным.

В результате юридического признания гражданского брака упростилось и установление отцовства. По мнению кандидата юридических наук Людмилы Завадской, та легкость, с которой женщина могла доказать факт существования брачных отношений, «делала мужчин совершенно беззащитными перед недобросовестными партнершами, претендовавшими и на площадь, и на часть имущества своего «супруга», требовавшими часто установления отцовства в отношении детей, к которым эти мужчины не имели никакого отношения. Со временем на практике это привело к тому, что мужчины стали вообще остерегаться женщин...»

А указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 года о государственной помощи матерям и вовсе разделил мужской пол на «отцов» и «прочих». Отныне отцом с соответствующими правами и обязанностями мог стать только мужчина, состоящий с женщиной в зарегистрированном браке.

Гражданский брак к зарегистрированному уже не приравнивался. Статья 20 нового указа и вовсе отменила право матери на установление отцовства и взыскание алиментов на содержание ребенка от лица, с которым она не состояла в зарегистрированном браке. Теперь мужчина, живущий с женщиной в гражданском браке и имеющий от нее детей, не имел родительских прав и обязанностей в отношении общих детей.

В результате этого желающих стать отцами было мало, зато от «прочих» у женщины отбоя не было. Представителям сильного пола была предоставлена практически полная свобода в сексуальных отношениях — они не опасались того, что женщины, родившие от них ребенка, будут требовать установления отцовства.

Кроме этого, в СССР не существовало «гибкого рабочего графика» — мужчины пять дней в неделю с утра до вечера были заняты на производствах, а многие регулярно перерабатывали: тунеядство в Союзе не поощрялось. И воспитанием детей занимались мамы и бабушки.

И к середине 1960-х годов прошлого века социологи забили тревогу из-за появления «скрытой безотцовщины». Один из ведущих советских исследователей семьи Анатолий Харчев отмечал, что «скрытая безотцовщина выражается в том, что в ряде случаев отцы, живя в семье, не принимают или почти не принимают участия в воспитании своих детей».

Так в СССР сформировалась модель особого типа родительства — «советское» отцовство, предполагающее главным образом «выполнение мужчиной экономических обязательств перед женой и детьми: предоставление в их распоряжение его заработков, а также выплату алиментов и раздел имущества в случае развода». И этот тип отцовства передался по наследству российскому государству после распада Союза.

Взгляд на роль отца в российском обществе начал меняться в стабильные «нулевые» годы. И изменения начались с крупных городов, где больше женщин озабочены построением успешной карьеры.

— Действительно, сегодня отцы активнее включаются в процесс воспитания детей, чем поколение назад, — объясняет психотерапевт Евгений Гилберт. — Это связано в некоторой степени с уравнением прав женщин и мужчин. Теперь и представительницам прекрасного пола доступна высокооплачиваемая работа, в том числе на руководящих должностях. В итоге начинает меняться устоявшаяся модель семьи, в которой женщина — хранительница очага с обязанностями по уходу за детьми и домашними заботами, а мужчина — добытчик, который трудится на трех работах и приходит домой только поужинать и переночевать. Угнаться за всеми зайцами, как известно, невозможно. Хорошая работа порой отнимает много времени, поэтому женщине, хочешь не хочешь, а приходится делегировать часть родительских функций мужу примерно так, как это сделала мама Вероники из садика, куда ходит мой сын. Удаленка тоже внесла свой вклад в развитие института отцовства в России: многие мужчины работают дома, дети все время рядом, поэтому они могут подключиться к решению проблем своих отпрысков в любое время.

Кроме того, социологи все чаще говорят о детоцентричности общества, особенно это касается мегаполисов, где люди рожают меньше, а ценность каждого ребенка повышается.

«Мы с женой долго планировали ребенка. Сначала готовили почву: купили квартиру в районе, где много хороших школ, машину, создали «кубышку» на черный день, — рассказывает москвич Алексей Константинов. — А потом выяснилось, что у жены проблемы со здоровьем. Она пережила несколько выкидышей, и мы решились на ЭКО. Ей удалось выносить долгожданную дочку. Больше детей у нас не будет. Как вы думаете, смогу ли я пропустить взросление единственного ребенка? Я почти все время провожу с ней: мою, кормлю из бутылочки, укачиваю»...

По мнению психологов, миллениалы, в XXI веке примерившие на себя роль родителей, сами являются «большими детьми». Именно на них работают маркетологи, предлагающие потребителям бесконечно во что-нибудь играть: собирать купоны в магазинах, получать баллы за отзывы на государственных ресурсах (их потом можно обменять на билеты на аттракционы), скидки в кафе за «селфи с капучино».

Игра в родителей в начале «нулевых» захватила «больших детей», в том числе и потому, что маркетологи разработали для этой игры огромное количество атрибутики: кафе с детскими комнатами, отели с аниматорами, одежда в стиле «фэмили лук» для парных выходов в свет, да и сами выходы стали проходить не в ночных клубах, а на бранчах в семейных кафе — в этом нетрудно убедиться, листая ленты «звезд» и светских репортеров в соцсетях.

— Дети стали для молодых людей способом демонстрации новой социальной роли и своего рода «модными игрушками», как бы крамольно это ни звучало, — уверена психолог Елена Минина. — Мода на детей позволяет хорошо зарабатывать на «детской теме». Мамочки-блогеры пользуются большей популярностью, чем «блогерки» без детей. Ну а соцсети отцов-блогеров привлекают больше подписчиков, чем блоги о путешествиях и автомобилях. Поэтому дети — это модно и выгодно.

Кстати, многие отцы с удовольствием делают из ребенка «бренд», который помогает зарабатывать или просто добавляет очков к деловой репутации.

Несмотря на то что общественные стереотипы относительно распределения родительских обязанностей постепенно смягчаются, фактически в России женщины пока имеют на детей больше прав, чем мужчины. Так, при разводе суд в большинстве случаев оставляет ребенка с матерью, а не с отцом.

— Есть такой международный принцип, согласно которому детей при разводе оставляют с матерью, — объясняет юрист Надежда Антонова. — Декларация прав ребенка закрепляет правило: малолетнего можно разлучить с матерью только в исключительных обстоятельствах. По российским законам малолетний ребенок — это несовершеннолетний младше 14 лет.

Выходит, что по российским законам родители имеют равные права на воспитание детей, а по международным — дети до 14 лет остаются с мамой.

— Иногда суд выносит решение в соответствии с Декларацией ООН о правах ребенка, а иногда — в соответствии с Семейным кодексом РФ, — продолжает Надежда. — Раньше почти всегда детей оставляли с матерями, но в последнее время ситуация начала меняться: теперь отец может обжаловать решение суда и, скорее всего, во второй раз суд изменит свою точку зрения.

И, по словам психолога Елены Мининой, отцы все чаще обжалуют решения суда.

— У меня есть клиенты, которые добивались опеки не только над одним ребенком, но и над тремя, — отмечает Елена Минина. — И надо сказать, что они прекрасно справлялись с воспитанием детей.

Вариант, когда папа «может все что угодно, только мамой не может быть» — сегодня уже не вариант. Это прекрасно понимают представители органов опеки и адвокаты, занимающиеся бракоразводными процессами. К слову, до сих пор главным конкурентным преимуществом мамы перед папой в суде считалась «глубинная связь между матерью и маленьким ребенком». Однако, кажется, в ближайшем будущем прекрасный пол лишится и этого преимущества. Так, в конце прошлого года ученые представили проект EctoLife — инкубатор для массового искусственного выращивания детей. В случае, когда ребенка производит на свет машина, оба биологических родителя будут иметь для него одинаковое значение. Так что малышка Вероника права: рожать ребенка она, возможно, не будет — это сделает инкубатор, ну а муж… муж оплатит.