«Превратился в трагика»: актер Валерий Яременко — о выборе профессии, студенчестве и новой роли

Валерий Яременко сыграл главную роль в премьере театра имени Моссовета «Тартюф, или обманщик» по пьесе Мольера. Актер, который уже 38 лет выходит на сцену этого театра, рассказал «Вечерней Москве» о работе в новой постановке.

В спектакле «Тартюф, или Обманщик» Валерий Яременко задействован в главной роли — дворянина Оргона.

— Валерий, насколько эта роль стала вам близка?

— Играть мольеровские роли — мечта любого актера. В моем послужном списке уже есть Кризальд из «Школы жен» Мольера, и вот спустя много лет — «Тартюф». В этой пьесе я всегда хотел сыграть именно Оргона.

Честно говоря, я даже не подозревал о существовании прозаического перевода этой пьесы, и для меня было полной неожиданностью, что в спектакле придется говорить прозой (режиссер Евгений Марчелли обратился не к стихотворным переводам пьесы, а к малоизвестному прозаическому переводу 1871 года. — «ВМ»).

Любой сценический материал я всегда рассматриваю с учетом — есть ли в нем место для меня, то есть смогу ли я в нем почувствовать себя гармонично и свободно. И в каждой, даже небольшой, роли очень важна тема, за которую я мог бы зацепиться и уже проявить себя. Но в этот раз мне много чего было непонятно...

— Несмотря на ваш опыт...

— Несмотря ни на опыт, ни на интуицию. Я стал нервничать, рефлексировать: мне элементарно не хватало времени на то, чтобы «присвоить» себе эту роль. По возможности я освободил себя от параллельной работы и даже отказался от новой антрепризы, чтобы серьезно погрузиться в своего Оргона. Как бы это смешно ни звучало, я ощущал себя… беременной женщиной, которая заботится лишь о том, чтобы ребенок родился здоровым. Ура, мой «малыш» появился на свет! И вроде бы с ним все в порядке… Но… Признаюсь, мой новорожденный Оргон все еще из категории тех младенцев, которым необходимо полежать в кувезе. Не думаю, что кто-то из зрителей это почувствовал — всего лишь отражение моего внутреннего состояния...

— Тема сложная?

— Очень. Хотя в целом она мне понятна и интересна. Просто я готовился к комедии, но в очередной раз получил важную драматическую роль. Это история мужчины, который осознает, что жизнь идет на закат, а тут еще и молодая жена, которая только расправляет крылья для полетов. И это серьезное — почти 40-летнее — возрастное несоответствие сказывается во всем: и в понимании себя, и своей значимости, и трагедии, и юмора.

В последнее время я шучу, что после института я пришел в Театр имени Моссовета комиком, а превратился в трагика. Ведь в текущем репертуаре у меня из жизнеутверждающих ролей — только сыщик в «Бременских музыкантах». В остальных я либо помираю, либо схожу с ума — вот и роль Оргона не стала исключением.

У нас получилась история про человека, который проводит своего рода жестокий эксперимент над самим собой и над супругой, а в качестве инструмента приводит в дом Тартюфа. Мой Оргон представляется мне огромной улиткой, живущей в своем бронированном домике и иногда позволяющей вытащить рожки, несмотря на постоянный страх получить затрещину. Только улитка — существо безобидное, а мой персонаж наполнен ядом, созревшим в нем из собственных комплексов и амбиций.

— И сейчас вы работаете над какими-то нюансами новой роли?

— Конечно, чтобы почувствовать себя и свободу в этой роли. В целом, как мне кажется, у нас прекрасный актерский состав, который поверил режиссеру и смело пошел за ним, разрушая привычные стереотипы.

— А давайте вспомним ваши студенческие годы. Вы же, когда учились, трудились дворником. Была в этом острая необходимость?

— Мне просто надоело жить в общежитии. Когда я устроился в ДЭЗ, у меня появилось потрясающее по красоте и масштабам жилье. Помню, многие мои гости спрашивали: «А можно мы у тебя поживем»? На что я отвечал: «Я ушел из общаги не для того, чтобы попасть в нее снова». О, это было чудесное время! Центр Москвы — незабываемая Сретенка, которую я вычищал до блеска, Большой Головин переулок, где счастливо жил и не тужил. И в материальном плане я наконец-то ощущал себя зрелым мужчиной, зарабатывающим своим трудом приличные деньги. Кстати, когда в 1986 году я пришел в Театр Моссовета, мне положили оклад в 100 рублей, а за работу дворником я получал 180 рублей. Я был молод и счастлив!

— Вы родились в Севастополе. Ваш отец был моряком. Никогда не тянуло пойти по его стопам?

— Я бы мог отправиться в Одесское мореходное училище или в Нахимовское военно-морское, но, когда учился в старших классах, понял, что ничего не понимаю ни в математике, ни в геометрии, ни в физике. Да и в моей голове уже тогда поселилась мечта о театре. У моего старшего сына теперь то же самое. Кузьма до позднего вечера занят творчеством, а по субботам посещает киностудию АМЕДИА, собирается стать кинорежиссером.

Что же касается моего младшего, 10-летнего сына Степана, пока он видит себя ученым, который должен создать супертаблетку, и благодаря ей папа долго не состарится и проживет еще несколько жизней.